КЛЕЙНМИХЕЛЬ КОНСТАНТИН ПЕТРОВИЧ

После смерти Владимира Николаевича Карамзина в 1879 году, все имения Переверзевых-Карамзиных) переходят по завещанию к племяннику Александры Ильиничны Карамзиной, Константину Петровичу Клейнмихелю.
Граф Константин Петрович Клейнмихель (5 сентября 1840 - 26 октября 1912) — действительный статский советник из рода Клейнмихилей, почётный гражданин Курска. Его отцом был граф Пётр Андреевич Клейнмихель(1793-1869), а матерью Клеопатра Петровна Клейнмихель (1811-1865) (в девичестве – Ильинская, внучка Никанора Ивановича Переверзева). У супругов Клейнмихель было восемь детей: Елизавета Петровна Клейнмихель (1833-1896) ;(Пилар фон Пильхау) ; Александра Петровна (1835-1912) ; Николай Петрович Клейнмихель (1837-1878) ; Александр Петрович Клейнмихель (1837-1856) ;
Владимир Петрович Клейнмихель (1839-1882) ; Константин Петрович Клейнмихель (1840-1912) ; Ольга Петровна Клейнмихель (1845-1920) (Волконская) ;
Михаил Петрович Клейнмихель (1848-1872)

Константин Петрович состоял в браке с дочерью предводителя Курского губернского дворянства Н.А. Богданова, Екатериной Николаевной Богдановой. Их дети:
Владимир (1888-1917) служил в лейб-гвардии Гусарском полку, убит был восставшими крестьянами. Это произошло не в Ивне, а близ Курска, возможно в селе Рышково, где находилась мельница, доставшаяся ему от отца. Во время грабительского налета на имение Владимир Константинович был убит крестьянами В.А. Березовского, земли которого соседствовали с его землями. Полностью разграбить имение им не дали служащие. В годы Гражданской войны в России жена Владимира Константиновича с тремя детьми (две дочери и сын) выехали в Англию, где жил брат графини.
Клеопатра (1886-1966) была замужем за внуком убийцы М. Ю. Лермонтова Георгием Викторовичем Мартыновым (1880-1924). Мартыновы эмигрировали во Францию, муж умер в Париже, а дети Константин и Соня еще раньше в 1920 году в Крыму.
Наталья (1890-1988) замуж не выходила.
Елена (1893-1982) была замужем за Всеволодом Всеволодовичем Пущиным, но он погиб вскоре на фронте, со вторым мужем Николаем Петровичем Трубецким она разошлась. Попав в эмиграцию, служила в Париже манекенщицей в Доме моды Феликса Юсупова.
Ольга (1894-1981) написала сборник мемуаров «Потрясение», умерла в Австралии.

"Все то, что я буду говорить об этой семье, состоявшей из графа Константина Петровича, графини Екатерины Николаевны, их сына Владимира и четырех дочерей: Клеопатры, Натальи, Елены и Ольги — имеет два источника: достоверный — мои личные наблюдения, и апокрифический — рассказы Веры Андреевны Харитоненко о событиях, выходивших из поля моего зрения и являющихся анналами, чтобы не сказать сплетнями, Курской губернии.
В мое время граф Константин Петрович был какой-то мифической личностью, прикованной к постели подагрой или ревматизмом, однако деспотический гнет его ощущался и на графине, жизнь которой вряд ли была очень легкой, и на детях. Отчетливо помню, как в разгаре бала девочки поочередно подходили друг к другу, делали какой-то знак, и одна из них исчезала из зала. Это была «смена караула» у постели отца, который требовал, чтобы кто-нибудь из дочерей сидел с ним и рассказывал, что происходит в парадных комнатах. Вряд ли это было приятно девочкам, но они это делали безропотно, т.к. были очень хорошо воспитаны. Несмотря на внешний блеск жизни Клейнмихелей, мне всегда казалось, что эта семья глубоко несчастна. С одной стороны, среди ее членов чувствовался какой-то разлад, тщательно маскируемый, с другой — вопреки всем как будто благоприятным данным, Клейнмихелем «не везло». Та туча роковой обреченности, которая надвинулась на всех нас впоследствии, захватила своим краем семью Клейнмихель на несколько лет раньше общего срока.
Граф Константин Петрович был сыном известного любимца Николая I, получившего графское достоинство за восстановление Зимнего дворца после пожара 1839 г. и строившего потом железную дорогу из Петербурга в Москву. Когда я смотрела на герб Клейнмихелей, вытесненный на карточках бальных меню, то его девиз «Усердие все превозмогает» казался мне лишенным всякой рыцарской романтики и более подходящим для ученической тетради, чем для геральдического щита. Николай I установил за семьей Клейнмихель майорат, свойственный Западной Европе, но чуждый России вид землевладения, который оставлял все земли* в руках старшего в роде, не дробя их на части. Вот это обстоятельство и послужило причиною семейной драмы, глухие и, может быть, искаженные отзвуки которой дошли до меня.
Граф Константин Петрович Клейнмихель был женат первым браком на гр. Канкриной, имел от нее сына, овдовел и женился на хорошенькой 16-летней дочери курского помещика Богданова. Молва гласит, что молодая мачеха, у которой вскоре родился собственный сын, невзлюбила пасынка и пыталась выдать его за ненормального, чтобы отстранить от владения майоратом. Такие действия не согласуются с представлением, которое я составила себе о графине Екатерине Николаевне, однако достоверно известно, что Канкрины подавали прошение на Высочайшее имя и по указу Александра III мальчик Клейнмихель был изъят от отца и передан на воспитание старикам Канкриным. Владеть майоратом ему все же не пришлось: вскоре после производства в офицеры он скоропостижно и как-то таинственно умер, гостя у отца в Ивне. Эта смерть вызвала нехорошие толки.
Сына от второго брака, Диму (Владимира Константиновича) я мало знала. Воспитываясь в Пажеском корпусе и потом служа в лейб-гусарском полку, он лишь наездами бывал в Москве. Это был видный, молчаливый и, вероятно, не очень умный молодой человек, нелюбимый матерью, но связанный крепкой дружбой со своей сестрой Еленой. Незадолго до войны 1914 г., в эскадроне, он получил ранение в живот копытами лошади, остался жив, но надежда иметь наследника рокового майората была потеряна. О трагической смерти Димы Клейнмихеля на глазах его сестры Эллы я буду говорить позднее.
Если две средние дочери Клейнмихель были красивы, то все четыре отличались грацией и пластичностью. Их хореографические таланты были известны всей Москве. Под руководством балетмейстера Большого театра Манохина барышни Клейнмихель подготавливали к каждому зимнему сезону ряд балетных выступлений, настолько интересных, что я о них буду говорить несколько ниже.
Старшая из сестер, Клера, выполняла свои светские обязанности (включая и балетные выступления) добросовестно, но явно ими тяготилась. В ранней юности она была объявлена невестой кавалергарда Хвощинского, прекрасного музыканта и композитора. Помолвка эта почему-то разошлась, и на Клеру Клейнмихель лег какой-то отпечаток грусти. Говорили, что она хотела вступить в учрежденную вел. кн. Елизаветой Федоровной Марфо-Мариинскую общину, однако это ее желание не осуществилось и несколько лет спустя она, к всеобщему удовлетворению, вышла замуж за Георгия Мартынова (О Г. В. Мартынове имеется статья под названием «Роковая усадьба» в газете «Сенеж». Номер газеты можно просмотреть в Интернете здесь (в формате PDF), а скачать здесь), уже появлявшегося на страницах моих записок ?в связи с юношеской любовью к нему Марины Шереметевой («Все кончилось, когда не начиналось»). Брак этот оказался удачным, но первые несколько лет совместной жизни Мартыновых были лишь короткой передышкой в общей трагической цепи событий. В 1920 г., во время эвакуации из Крыма, Клера потеряла двоих детей. Потом началась материально тяжелая жизнь в Париже. Георгий поступил инструктором на теннисную площадку и умер скоропостижно во время игры. Дальнейшее мне неизвестно. Но возвращаюсь к годам моей юности.
Девочки Клейнмихель были дружны с детьми вел. кн. Павла Александровича — Марией Павловной и Дмитрием Павловичем — и часто бывали у них в Николаевском дворце. На масленице 1908 г. по поводу помолвки вел. княжны с шведским принцем Вильгельмом Зюдерманландским Клейнмихели дали большой костюмированный бал...
...Зимою 1908-1909 года барышни Клейнмихель выступали на московских балах с новыми номерами. Элла появлялась в образе Шемаханской царицы, а Тата — в образе Жанны д'Арк. Танец Эллы не встречал никакой критики, но только внешне прелестный облик Таты в виде девы-воительницы, ее сверкающая кольчуга, шлем, из-под которого выбивались темные кудри, частично искупали нелепость замысла. На балу у Голицыных-Сумских, в Мертвом переулке, когда Тата с копьем наперевес металась по эстраде, до меня донеслось насмешливое замечание из задних рядов: «Удивительное дело! Никогда до сих пор не слышал, чтобы Орлеанская Дева танцевала!»
Зимою 1909-1910 г. граф и графиня праздновали серебряную свадьбу. Предполагался большой бал, были уже разосланы приглашения. Дочери разучили только появившийся балет Глазунова «Четыре времени года». В зале была построена эстрада с вензелями «XXV», все было готово, как вдруг в Петербурге умер вел. кн. Алексей Александрович. На двор был наложен траур и Клейнмихели сочли своим долгом наложить траур на себя. Бал был отменен и «Времена года» исполнялись в самой интимной обстановке. Екатерина Николаевна, вся жизнь которой проходила в том, что она «согласовывала несогласуемое», с виноватым видом говорила свободомыслящим москвичам: «Конечно, все это неприятно, но иначе нельзя, поскольку муж состоит в должности церемонимейстера, а Клера — фрейлина!» Через год Константин Петрович умер, Клера вышла замуж за Мартынова, а Екатерина Николаевна с тремя дочерьми переселилась из Москвы в Царское Село."
Семейная хроника в 2-х книгах Т. А. Аксакова-Сиверс.Париж: Atheneum, 1988., Кн.1.371 c.
Текст взят с сайта http://www.sakharovcenter.ru/asfcd/auth/?t=page&num=2057

В Ивне Клейнмихель открывает древесный питомник, закладывает сад в 20 десятин (22 гектара), строит оранжереи, развивает торфоразработки. Посреди пруда находился островок (его называли Чайным), где стояла беседка. При К. П. Клейнмихеле в усадьбе постоянно жили домоуправитель немец Карл Карлович и француженка – экономка дворца. Зимой приезжал сюда на охоту и долгое время жил брат графини – Андрей Николаевич. Обстановка во дворце отличалась красотой. Простенки сияли зеркалами, здесь же находились бильярдная, было много цветов. Балкон был отделан решеткой с надписью «Граф Клейнмихель». Вокруг дворца благоухали клумбы. Здесь красовался мощный фонтан, а рядом с ним оборудованы качели. От дома отходили дорожки, которые ежедневно чистились. К пруду вела аллея, обсаженная лиственницами и цветами, посаженными в форме букв. Эти буквы составляли надпись в виде имен графа и графини «Константин и Екатерина».
При усадьбе были конюшня, молотильный сарай, псарня, сторожка. В 1859 году был построен новый каменный Троицкий храм. Число жителей в то время (а точнее, в 1865 году) было 1733 человека, стояло 211 дворов, церковь, проводились 2 ярмарки – 5 сентября и в день святого Духа, имелся свеклосахарный завод. Недалеко от дворца были цветочная и фруктовая оранжерея. В парке росли деревья, выписанные из-за границы. В разводимом саду выращивалось до 120 сортов яблонь, до 60 - груш, до 30 - слив и вишен. Из хвойных растений в ивнянском питомнике, кроме разных видов сосен, высеивались красная ель и пихта. Среди выращиваемых древесных пород были желтая акация, жимолость, бузина, барбарис, черемуха, рябина, дикий виноград, боярышник, клен обыкновенный, татарский и подкленок, ясень, дуб, береста, граб, береза, орешник и многие другие.
Первое хозяйство, главное из пяти, было расположено на высоком холме. Современные улицы Коммунальная, Садовая и Гайдара со всех сторон охватывают парк. Сегодня он имеет «размытую» планировку без четко выраженных композиционных осей. Центральная часть парка занята молодым яблоневым садом.
Группы старых деревьев присутствуют в северной, центральной и восточной частях парка, отдельные деревья сохранились и в южной части. Красивейшим уголком является большая квадратная поляна в восточном углу (отдана в 1998 году под постройку малого храма). От дороги поляна защищена плотной стеной хвойных деревьев, а в центре ее находится своеобразный круг («хоровод» из сосен), в котором сохранилось 15 старых деревьев.
Планировка западной части парка была нарушена сельской застройкой в послереволюционное время. В южной части усадьбы находится бывший фруктовый питомник, ныне плодовый сад, за ним на юго-западе - бывший хозяйственный двор, позднее машинотракторная мастерская (МТМ). Здесь сохранились: здание конезавода, квадратное в плане, с внутренним двором, а также молотильный сарай. Севернее от него - остатки оранжереи, перестроенные в жилые квартиры. В северной части парка, ниже усадебного дома, размещалась каменная церковь Живоначальной Троицы – большая, красивая, богатая, главный вход и два входа боковых, через которые входили только граф с семьей, родственники, когда приезжали в Ивню. За церковью располагалось несколько могил, мраморные плиты с высеченными именами. В 1931 году храм закрыли, в его здании на некоторое время разместился магазин, а захоронения возле церкви вскрыли в поисках клада. В 1960-х годах строился новый корпус санатория. При его строительстве были разрушены оставшиеся склепы и разрыты могилы.
По итогам переписи 1882 года в селе Ивня Курасовской волости Обоянского уезда насчитывалась 221 изба, проживало 1120 человек (из них грамотных – 44 мужчины), имелись 13 промышленных заведений, 7 лавок, кабак.
В 1889 году К. П. Клейнмихель открывает Александро-Мариинскую церковно-приходскую пятилетнюю школу с ремесленным отделением. В 1890 и 1891 годах по инициативе графа Клейнмихеля в школе проводились рождественские праздники для детей.
Сам К. П. Клейнмихель до 1890 года имел дом в Курске (ул. Золотая, 12, более известен как дом Общества курских врачей).
Дом К. П. Клейнмихеля по улице Золотой, 12 в Курске. Это здание было куплено Земством у графа Клейнмихеля в 1890 году. 20 декабря была открыта Бесплатная Лечебница Курских врачей. Здание примечательно тем, что 22 ноября 1914 года размещенный здесь лазарет посетил Его Величество Император Николай II.
В книге В. Семёнова-Тяньшанского «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества», изданной в 1902 году, описывается: «В 14 верстах от Обояни находится большое село Ивня (Троицкое), имеющее до 1800 жителей, значительный конский завод графа Клейнмихеля и 2 ярмарки. В пору освобождения крестьян село Ивня принадлежало Александру Николаевичу Карамзину, сыну знаменитого историка, владевшему здесь 8000 десятин земли и умершему в 1888 г. Владелец Ивни, бывший гвардейским офицером, писал иногда стихи. Как, например, повесть «Борис Ильин» в стихах. Ныне близ Ивни при Ивнянских выселках находится Ивнянское имение графа Константина Петровича Клейнмихеля, замечательное по своему месторождению железных руд (бурых железняков)... Все имение заключает в себе более 6 тысяч десятин и значительно также по своему полеводству, скотоводству, плодоводству, лесоводству, свеклосахарному заводу, обрабатывающему до 150 тысяч берковцев [24 тыс. тонн - 1 берковец равен 12 пудам или 160 кг] свекловицы, 5 мукомольным мельницам, из которых одна паровая и школам с ремесленными отделениями».
Хутора в окрестностях Ивни граф называл по именам своих родственников: Петровское в честь отца П. А. Клейнмихеля – ныне пос. Кировский, Екатериновка в честь своей жены Екатерины Николаевны Богдановой – ныне с. Федчёвка, Клеопатровское в честь дочери – ныне пос. Павловский, Владимировское в честь сына – ныне улица Зелёная в Ивне (это место и ныне называют Владимировкой).
Первая русская революция, активное участие в которой принимали ивнянские сахарники, началась в феврале 1905 года. Огромные волнения охватили крестьян Курской губернии, а с весны началась самовольная запашка помещичьих земель, выпас скота на помещичьих землях, захват лугов, самовольная порубка помещичьих лесов. Вскоре начали организованные выступления и сельский пролетариат, рабочие сахарного завода. 16 сентября 1905 года рабочие имения графа Клейнмихеля предъявили требования: «Перевести завод на трёхсменную работу вместо двухсменной или прибавить им заработной суммы на полдня за каждую смену». Добиваясь выполнения требований, рабочие с 25 по 28 октября 1905 года остановили завод и провели забастовку.Вот что сообщал по поводу этих событий Курскому губернатору Обоянский уездный исправник: «Волнения на Ивнянском сахарном заводе графа Клейнмихеля вызвали необходимость посылки туда экстренно казаков, закончились сравнительно мирным путём. Заводоуправлением на основании разрешения графа Клейнмихеля сделаны значительные материальные уступки рабочим завода. Ко дню приезда графа Клейнмихеля конфликт с рабочими был улажен, остановка была за деталями, которые при помощи земского начальника и заводоуправления были в течение 26, 27. и 28 октября улажены. В общем, потеря в деньгах в пользу рабочих выразилась в сумме около 26000 рублей, так как уплачено им было до 1 декабря сего года, тогда как работу они окончили до 28 октября, в день приезда казаков по сигналу организатора забастовки».
В 1906 году снова начались волнения рабочих сахарного завода. Из документа того времени: «4-го октября 1906 года рабочие предъявили экономические требования. Часть их прекратила работы. Предстоит аресту 4 человека».
Последними владельцами Ивни с 1912 по 1917 годы была дочь К. П. Клейнмихеля Клеопатра (1886 – 1966 гг.) и её муж Г. В. Мартынов (1880 – 1924 гг.). Потомки Клейнмихелей ныне живут в США, Франции, Германии, Великобритании.