Николай Константинович - Генеалогический форум ВГД. Тема №100269

Гвардии Литовский и Кексгольмский полки в Красной армии. 1918-1920 гг.

Ярослав ТИНЧЕНКО (журнал "Цейхгауз". №6 (44), 2011).

Литовский полк остался в 12-й стрелковой дивизии, где сражался с белыми уже под руководством третьего по счёту командира — бывшего офицера-литовца Александровича. Полку пришлось туго, многие бойцы из его рядов были убиты и ранены. Вот что вспоминал об этом командующий артиллерией 12-й дивизии Александр Ревуцкий:
«В 1918 году в Воронеже я познакомился с некоторыми сослуживцами моего брата Михаила по Литовскому полку, а именно: с командиром полка Колчигиным, его помощником Линкусом и командирами батальонов Александровичем и Рудомино и если не ошибаюсь с командиром роты Тупиковым. Всё это были бывшие офицеры того же Литоеского полка, пришедшие с полком с фронта Империалистической войны. Как я говорил уже полк вскоре после того, как я приехал в Воронеж, ушёл на фронт для борьбы с белыми, я же остался в Воронеже. Вскоре Александрович был ранен под Калачем в грудь. Рана была в общем не очень тяжёлая и он через некоторое время оправился и так как в Воронеже ему негде было оправиться после ранения, он некоторое время жил в моей семье. Это нас значительно сблизило, в то время как с другими из выше перечисленных командиров я был лишь знаком, как говориться, "шапочно", встретился впоследствии лишь в боях, когда моя батарея придавалась для поддержки Литовского полка.
В 1919 г. при последнем на Южном фронте большом отступлении, когда нами был оставлен Воронеж и под ударами с фронта генерала Шкуро и с тыла генерала Мамонтова 12 стр. дивизия быстро таяла, Александрович командовал полком (Литовским), а я был назначен Начальником артиллерии дивизии вместо сбежавшего к белым Матушевского. Фактически в то время в дивизии оставалась лишь одна артиллерия, пехота же так быстро таяла, что вряд ли общий её состав превышал несколько сот человек. Всякое отступление под непрерывными ударами противника деморализует части, что в отношении 12 стр. дивизии особенно прискорбно, т.к. кав. корпус генерала Мамонтова создавал во всё время отхода дивизии угрозу полного окружения. Говорить сейчас об этом легко, но в то время деморализация так глубоко проникла во все поры войск, что в сущности из большинства даже политработников была одна забота приобрести крестики. Я не буду называть их фамилий и приводя этот факт я хочу лишь показать как после длительного отхода, примерно на расстоянии более двухсот вёрст быстро пропадала всяка уверенность в возможность благополучного выхода из-под ударов кавалерии действующей на путях отхода.
В одном из сёл после оставления Воронежа я встретился с Александровичем Николаем, командиром Литовского полка (есть другой Александрович Георгий — ныне к-р 26-го арт. полка). Мы были на лошадях и тут же на улице села у меня с ним произошёл следующий разговор:
Александрович: Плохи брат дела. Комиссары кресты покупают. Что делать не знаю, ведь если в плен попадусь — повесят. Что думаешь делать ты?
Я ответил: Не собираешься ли ты по примеру Матушевского — к белым?
Александрович: Да как тебе сказать, мысль такая зарождается, как посмотришь на всё. Говорил с Рудомино, он такого же настроения.
Я ответил: Это будет совсем неразумно. За твои два года службы в ур. армии не особенно приветливо тебя там встретят и во всяком случае на лучшее не рассчитывай. От окружения конницы как-нибудь отобьёмся, путь отхода до Волги свободен, а там если ни черта не выйдет и разгромят — уйдём в лес (Волгу я намечал как рубеж на котором в случае успеха белых соединёнными усилиями Деникина и Колчака по тому моему представлению мы могли быть разгромлены).
Через один-два дня я узнал от Александровина, что Рудомино и ещё несколько чело-век из штаба 1-ой бригады бежали к белым.
Мне думается, что я хорошо знаю Александровича. Ни в какой контрреволюционной организации он не состоял и меня ни в какую организацию не зазывал. Не отрицаю, он колебался сильно в этот этап, поддаваясь общим настроениям деморализации, а впоследствии он смертью своею доказал преданность Советской власти, проявляя особенно на Польском фронте чудеса храбрости» (18)

На фронтах Гражданской войны был жестоко потрёпан и Кексгольмский полк. В начале 1920 г. во время боёв под Ростовым пехота 40-й дивизии понесла жесточайшие потери. Так, по состоянию на 15 февраля 1920 г. в 353-м, 354-м и 356-м (Кексгольмском) полках соответственно осталось 4, 10 и 16 штыков (19). На Дону вся пехота 40-й стрелковой дивизии была соединена в одну Богучарскую стрелковую бригаду, которая 1 августа 1920 г. была включена 9-й брига-дой в состав 3-й стрелковой дивизии, в свою очередь эта бригада 15 октября 1920 г. была сведена во 2-й сводный Краснознамённый полк Отдельной Богучарской дивизии. Осенью 1920 г. полк «восстанавливал революционный порядок» в районе Мелитополя, затем боролся с повстанческими отрядами Махно.
8 марта 1921 г. переформирован в 6-й отдельный батальон войск ВЧК Украины (20), в тот же день переименован в 95-й отдельный батальон 16-й стрелковой Богучарской бригады Донецкой дивизии войск ВЧК Украины, в 1921 г. в составе Донецкой дивизии ВЧК батальон занимался охраной Донецкого угольного бассейна. 7 сентября 1921 г. батальон был переформирован в 5-й стрелковый Богучарскии полк, нёс гарнизонную службу в Старобельске. 21 июля 1921 г. вновь реорганизован в 19-й Особый стрелковый полк войск ГПУ Западного окру-га и переброшен в Смоленск. В конце января 1923 г. полк свёрнут в 1-й пограничный Богучарский батальон, затем отбыл в г. Себеж для несения пограничной службы. Здесь 1 апреля 1923 г. переименовывается в 7-й пограничный Богучарский батальон, а затем — в Себежский пограничный отряд (21)
Из другой части Богучарской бригады (формирования осени 1920 г.) в 1922-м был создан 4-й Украинский полк ОГПУ имени ф.э. Дзержинского (22). Но в любом случае после боёв 1920 г. Кексгольмский полк более не восстанавливался.
Литовский полк в 1920 г. сражался на Юго-Западном фронте и закончил свой боевой путь в районе г. Могилёв-Подольский. В 1921-1922 гг. 12-я стрелковая имени Петроградского Совета дивизия была расформирована, но из неё были выделены кадры для создания 2-й пограничной дивизии.
Таким образом, по сути, сразу после Гражданской войны оба бывших гвардейских полка, восстановленных в составе РККА, прекратили своё существование.
В заключение несколько слов скажем о командирах Кексгольмского и Литовского полков. Бывший старший унтер-офицер Качалов после гибели пехоты под Ростовым возглавил 4-ю кавалерийскую бригаду 40-й стрелковой дивизии, и очень скоро прославился как кавалерийский начальник во 2-й Конной армии. Интересно, что там он уже позиционировал себя как бывший офицер, а потому занимал не только командные, но и штабные должности (правда, не очень удачно). Качалов сделал отличную карьеру в РККА, и вместе с его реальными советскими званиями «росли» и звания, которые он будто бы имел в старой русской армии. Так, к 1941 г. генерал-лейтенант Владимир ЯковлеВИЧ Качалов почему-то называл себя бывшим капитаном. Судьба генерала В.я. Качалова трагична и известна. В начале Великой Отечественной войны он возглавлял 28-ю армию Западного фронта, которая вскоре попала в окружение. 4 августа 1941 г., пытаясь прорваться на танке из окружения, Качалов героически погиб в бою. Но свидетелей последнего боя командарма не нашлось, и вскоре его обвинили в измене Родине и сдаче в плен, а семью репрессировали. Лишь в 1953 г. правда была восстановлена, и честное имя бывшего кексгольмца реабилитировано (23).
Первый командир советского Литовского полка бывший капитан Богдан Константинович Колчигин также стал генерал-лейтенантом и в годы Второй мировой войны командовал дивизией и корпусами, в боях проявлял исключительную храбрость и мужество, но был чрезмерно самолюбив и болезненно реагировал на недостатки. По-видимости, это и предопределило его дальнейшую судьбу. Уже в июне 1945 г., будучи только 49 лет от роду, он был уволен в отставку (24).
Бывшие командиры Литовского и Варшавского полков Владислав Никодимович Линкус и Иван Никифорович Грицев в период Гражданской войны некоторое время командовали 12-й и 13-й стрелковыми дивизиями. Причём в 1922 г., уже командуя 2-й пограничной дивизией, В.Н. Линкус был награждён орденом Красного Знамени. Этой награды удостоился и последний командир Литовского полка — Николай КонстантиноВИЧ Александрович — в бытность командиром бригады той же 2-й пограничной дивизии. Как явствует из слов Александра Ревуцкого, Н.К. Александрович вскоре погиб, что же касается Грицева и Линкуса, то судьба их неизвестна.
Самый младший из офицеров-литовцев, бывший подпоручик Михаил НиколаеВИЧ Ревуцкий, в 1930 г. служил начальником 1-й части штаба 34-й стрелковой дивизии РККА. Его родной брат Александр был арестован по делу «Весна», и почти сразу затем пришла очередь и Михаила. Вначале он был арестован, затем осуждён на условный срок. В 1937-м Михаила Николаевича повторно арестовали и 29 декабря расстреляли в Куйбышеве.