ТРИПОЛЕВ ИГОРЬ «ВОЕННЫЕ ПРОКУРОРЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ…» – САЙТ ГАЗЕТЫ «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА»:
Автор Генерал-майор юстиции Игорь ТРИПОЛЕВ, начальник управления кадров Главной военной прокуратуры. 02.09.2014 19:52
Исполнилось 100 лет с начала Первой мировой войны. В связи с этим хочется рассказать о военных прокурорах, которые в то время стояли на страже российской государственности и закона.Военная прокуратура не была тогда обособлена от военных судов и военного следствия. В стране существовало Главное военно-судное управление (ГВСУ) Военного министерства, Главный военный суд и 12 военно-окружных судов. Помимо этого, имелась аналогичная система военно-морских судов, включавшая Главное военно-морское судное управление Морского министерства, Главный военно-морской суд и три военно-морских суда в крупных военных портах: Кронштадте, Владивостоке и Севастополе. Кадры для них готовила Александровская военно-юридическая академия, подчинённая ГВСУ.
Профессионализм наших коллег формировался благодаря высокому уровню развития юридических наук и их преподавания. Руководил академией генерал-лейтенант А. И. Звонников, профессорами были известные учёные-правоведы генерал-майоры А. М. Добровольский, А. С. Лыкошин, полковники С. С. Абрамович-Барановский, Д. Д. Бессонов, князь С. А. Друцкой, П. О. Бобровский, В. Д. Кузьмин-Караваев и другие.
Созданная в академии кафедра судебной экспертизы на долгие годы предопределила внедрение в практику работы военных следователей, прокуроров и судей передовых криминалистических методик и средств в области трасологии, судебной медицины, фотографии, применяемых в полевых условиях для фиксации следов при осмотрах места преступления, трупов, предметов и документов. В стенах академии у офицеров воспитывались необходимые в правоприменительной деятельности профессиональная этика, безукоризненное владение письменной и устной речью.
Знаками отличия военных судей, прокуроров и следователей были академические значки и малинового цвета околыши, петлицы и канты на обмундировании. В остальном же их форма совпадала с пехотной. Каждого из них отличала строевая выправка, умение держаться в седле, что на фронте позволяло верхом передвигаться по войскам.
Военные прокуроры и их помощники осуществляли надзор за производством дознания, предварительного следствия, утверждали обвинительные акты по уголовным делам и поддерживали по ним обвинения в военно-окружных судах. Кроме этого, в их обязанности входил надзор за законностью судебных постановлений полковых и экипажных (на кораблях) судов. Функциями надзора за исполнением законов органами военного управления, воинскими должностными лицами, обеспечения надзорными средствами законности и правопорядка в войсках, координации деятельности различных органов и должностных лиц в борьбе с преступностью они наделены не были.
Военные прокуроры так же как военные судьи и следователи, состояли на штатных должностях в военно-окружных судах (ВОС): Петербургском, Виленском, Варшавском, Киевском, Одесском, Московском, Казанском, Кавказском, Туркестанском, Омском, Иркутском и Приамурском.
Нижестоящего структурного звена на уровне гарнизона или дивизии в военных правоохранительных органах империи не существовало. По большинству уголовных дел в полках и экипажах дознание, предварительное следствие и правосудие осуществлялись строевыми офицерами, получившими начальную юридическую подготовку в военных училищах. Полковые и экипажные суды создавались на временной основе для вынесения приговоров по конкретным уголовным делам и без освобождения от обязанностей по службе офицеров, наделённых процессуальными полномочиями. Эти суды рассматривали дела о преступлениях, совершённых нижними чинами и при очевидных обстоятельствах. В структуре армейской и флотской преступности в разное время они составляли до 70–80 процентов. К слову сказать, аналогичная система существует в американской армии и поныне.
Расследование и рассмотрение иных преступлений, в том числе «офицерских», «экономических» и «политических», относились к компетенции военно-окружных судов.
Помощники военных прокуроров этих судов регулярно выезжали в закреплённые за ними войска, где ревизовали рассмотренные в полках уголовные дела и в случае выявления судебного брака направляли их на пересмотр в военно-окружные суды.
Главным военно-судным управлением руководил Главный военный прокурор, подчинённый Военному министру. За счёт деятельности этого главка обеспечивались не только централизованная организация военно-судебной, следственной и прокурорской работы, включая кадровые назначения, изучение криминогенной обстановки, обобщение судебной практики, но и надзор за функционированием военно-тюремной системы, разработка законопроектов, рассмотрение жалоб, соответствующее делопроизводство Военного министра.
Высший судебный орган – Главный военный суд состоял из пяти постоянных членов в чине генерала от инфантерии, что соответствует нынешнему званию генерал-полковника юстиции. Главный военный прокурор и один из его помощников одновременно являлись членами Главного военного суда.
В июле 1914 года, перед началом мобилизации, вся военно-судебная система Российской императорской армии состояла из 310 генералов и офицеров, из них 82 – военные следователи, 100 – военные прокуроры окружного звена и их помощники, а 8 – кандидаты на военно-судебные должности; 30 офицеров имели чины капитанов и подполковников, 170 – полковников, 110 —генералов.
В Главной военной прокуратуре изучается ценный боевой опыт военно-прокурорской службы и создаётся персональная кадровая база данных, основанная на сохранившихся формулярных списках личных дел этих генералов и офицеров. Важными источниками сведений об их службе является «Общiй списокъ офицерскимъ чинамъ Русской Императорской армiи» 1909 года и ежегодные сборники высочайших приказов по военному ведомству, находящиеся на хранении в военно-научной библиотеке Генерального штаба Вооружённых Сил РФ.
Выпускникам академии присваивался очередной чин капитана или подполковника. Типичный служебный путь любого из них состоял из перемещений в порядке карьерного роста из округа в округ. От кандидата на военно-судебную должность он вырастал до военного следователя или помощника военного прокурора с чином полковника, затем следовало назначение на генеральскую должность судьи, после чего он обычно становился военным прокурором суда, а в последующем – председателем военно-окружного суда с присвоением чина генерал-лейтенанта.
В 1914 году начальником Главного военно-судного управления – Главным военным прокурором являлся 53-летний генерал-лейтенант юстиции Александр Сергеевич Макаренко, который организовал проведение мобилизации и перевод системы военных судов и прокуратуры на боевой режим работы. Он высокопрофессионально руководил системой военно-судебных органов на протяжении почти всей войны вплоть до марта 1917 года, когда по требованию «революционных масс» был снят Временным правительством с должности и более месяца находился под стражей.
Генерал-лейтенанты Владимир Евграфович Игнатович и Витольд-Чеслав Симфорианович Корейво занимали должности помощников Главного военного прокурора применительно к настоящему времени – заместителей.
Военными прокурорами военно-окружных судов состояли генерал-лейтенанты Николай Петрович Бобровский (в Московском ВОС), Василий Николаевич Уверский (Варшавском), Александр Павлович Разумихин (Казанском), барон фон дер Остен-Сакен Алексей Алексеевич (Омском), Михаил Алексеевич Тыртов (Иркутском), Всеволод Иванович Шинкаренко (Приамурском) и генерал-майоры Виталий Николаевич Цеге фон Мантейфель (Петербургском), Борис Владимирович Шавров (Виленском), Степан Сигизмундович Мокульский (Кавказском), Сергей Александрович Батог (Киевском), Адам Александрович Заливский (Одесском) и
Михаил Ардалионович Дьяков (Туркестанском).
В июле 1914 года перед началом мобилизации вся военно-судебная система Российской императорской армии состояла из 310 генералов и офицеров, из них 82 – военные следователи, 100 – военные прокуроры окружного звена и их помощники. В военно-морских судах военными прокурорами были генерал-майоры Леонид Дормидонтович Твёрдый (в Севастопольском порту) и Митрофан Николаевич Азарьев (Владивостокском), которые подчинялись Главному военно-морскому прокурору действительному статскому советнику Николаю Григорьевичу Матвеенко. Личность военного прокурора Кронштадтского военно-морского суда устанавливается. Известно, что его помощником являлся подполковник Михаил Антонович Жебрак-Рустанович.
В процессе мобилизации численность Русской императорской армии увеличилась с 2 до 5,3 миллиона (в 2,5 раза) человек, помимо 35 имеющихся перед войной корпусов было развёрнуто ещё 25. Это потребовало призыва дополнительного количества юристов из числа офицеров запаса, включая ранее не служивших подданных Империи, с присвоением им военных чинов. Пофамильного списка и достоверных сведений о количестве этих лиц в архивах пока не найдено.
В соответствии с законодательством о судоустройстве России и мобилизационным планом были сформированы семь военных судов при полевых управлениях армий, а затем ещё пять. Кроме этого, приказами командующих армиями во время войны были созданы 33 временных корпусных суда. Судьями в них назначались строевые офицеры, а военными прокурорами и следователями – профессиональные офицеры-юристы.
В организации их работы пригодился боевой опыт, приобретённый офицерами военной прокуратуры в годы русско-японской войны. Ярким тому свидетельством были рассмотренные при их участии военными судами уголовные дела по обвинению в преступной капитуляции врагу подчинённых войск и сил флота нескольких высших офицеров: коменданта крепости Порт-Артур генерал-лейтенанта А. М. Стесселя и командующего 3-м броненосным отрядом 2-й эскадры Тихого океана в Цусимском сражении контр-адмирала Н. И. Небогатова. Эти процессы впоследствии сыграли важную назидательную роль в воспитании российского офицерства.
Фронтовая деятельность офицеров военной прокуратуры имела свои особенности.
Военные суды находились в месте дислокации полевых штабов армий. Военные прокуроры, как и в мирное время, утверждали обвинительные акты, поддерживали обвинение в суде по уголовным делам в отношении офицеров, другим наиболее важным делам и руководили деятельностью своих помощников. Председатель суда по ходатайству командующего мог возложить на него дополнительные обязанности по руководству военно-судной частью полевого управления. В случае образования особого кассационного присутствия по пересмотру приговоров полковых судов он исполнял в таком суде обязанности прокурора.
Военный прокурор, как правило, включался в состав следственных комиссий по делам о сдаче крепостей, капитуляции, самовольном отступлении от плана военных действий, непринятии мер предосторожности при нападении противника и других случаях неуспеха в военных действиях.
Помощники военных прокуроров армейских и корпусных судов рассредоточивались по корпусам и дивизиям для осуществления надзора за производством предварительного следствия и дознания, взаимодействия с командованием воинских частей по вопросу о предании обвиняемых полковому суду, наблюдения за исполнением приговоров. Близость их к войскам способствовала ускорению производства по делам, устранению процедурных недоразумений и избежанию излишней почтовой переписки. Кроме этого, помощники военного прокурора являлись организационным ядром временно создаваемых из строевых офицеров по распоряжение командующего армией чрезвычайных, так называемых «скорорешительных», военных судов, вносили в них обвинительные акты, поддерживали обвинение, готовили для заведующих военно-судной частью полевых управлений армий сведения о накоплении готовых к рассмотрению уголовных дел, а также предложения о сроках образования временного суда и удобном месте его дислокации. Как и в мирное время, они проверяли правильность производства дел и приговоров полковых судов.
В качестве военных юристов, знакомых с различными отраслями права, помощники военного прокурора удостоверяли завещания, доверенности, консультировали начальство корпусных управлений при заключении договоров подряда и поставки, так как юрисконсульты по штату имелись в военное время только при полевом штабе армии и военно¬окружном управлении. Им предоставлялось право выполнять обязанности третейского судьи по спорам между лицами, следующими за армией. Наконец, помощники военного прокурора принимали участие в заключении командирами корпусов соглашений с противником о взаимной эвакуации с поля боя убитых и раненых.
Кандидаты на военно-судебные должности при прокурорах корпусных судов стажировались под руководством помощников военных прокуроров, заведовали делопроизводством и замещали их в делах в случае болезни, ранения или командировки. В подобных случаях военным прокурором на них могли возлагаться также обязанности следователя.
Должности председателей, судей и прокуроров в военных судах полевых армий и корпусов комплектовались преимущественно генералами и офицерами военно-окружных судов, а вакансии военных следователей и помощников военных прокуроров – кандидатами на военно-судебные должности и мобилизованными запасными. Так, военными прокурорами полевых судов стали полковник С. Ц. Доливо-Добровольский в 11-й армии, подполковник К. П. Полидоров – в 26-м, а капитан Е. И. Мошинский – в 4-м армейских корпусах.
В августе 1914 года во время неудачного наступления 1-й и 2-й армий в Восточной Пруссии, находясь в окружении и имея ранения, поочерёдно попали в плен к немцам два военных прокурора полевого суда 13-го армейского корпуса генерал-майор Ф. П. Войцехович и сменивший его в должности мобилизованный из запаса полковник А. М. Терне.
В декабре того же года в ходе временного успеха военных действий Юго-Западного фронта на территории Австро-Венгрии было образовано военное генерал-губернаторство Галиция, где был создан новый военно-окружной суд. Военным прокурором его стал генерал-майор И. П. Огонь-Догановский из числа судей Одесского ВОС, а военным судьёй – генерал-майор А. И. Лыкошин, бывший помощник военного прокурора Киевского ВОС, призванный по мобилизации из запаса.
Военным прокурором при особой русской пехотной бригаде, сражавшейся с немцами в провинции Шампань во Франции, летом 1916 года был назначен военный следователь Минского военно-окружного суда (в связи с передислокацией окружного управления из Варшавы в Минск) полковник Г. И. Лисовский.
Во время Первой мировой войны было множество трагических и героических событий с участием офицеров военной прокуратуры: ранения, потери, плен. Но это отдельная тема, по которой продолжается накопление материалов для изучения.
Организацией в войсках деятельности полковых и иных временных судов занимались заведующие военно-судной частью полевых управлений главнокомандующих фронтами и командующих армиями. Установлено, что на Юго-Западном фронте эту должность занял бывший военный прокурор Киевского военно-окружного суда генерал-майор С. А. Батог, на Северо-Западном – военный следователь Варшавского суда полковник Л. К. Ивановский, в Кавказской армии – военный прокурор Кавказского суда генерал-майор С. С. Мокульский, в 5-й армии – помощник военного прокурора Московского суда полковник Н. А. Иванов, в 12-й армии – военный следователь Виленского суда полковник В. И. Энглер.
В условиях острой нехватки квалифицированных военно-юридических кадров при их распределении Главным военным прокурором в интересах страны приоритет отдавался фронту. В результате в военно-окружных судах и Главном военно-судном управлении имелось много длительно неукомплектованных вакансий. Это дополнительно увеличивало служебную нагрузку на оставшихся работников.
При этом в ряде случаев военные следователи военно-окружных судов назначались интендантами в окружные интендантские управления для противодействия коррупции и наведения порядка в организации тыловых поставок для фронта. Такие назначения, в частности, получили военные следователи полковники П. А. Сергеев (из Петербургского военного суда), А. А. Угрюмов (Виленского), В. П. Богинский (Одесского), Р. А. фон Пфейлитцер-Франк (Приамурского).
Октябрьская революция и Гражданская война привели к упразднению, рассеиванию и истреблению значительной части офицерского корпуса. Большинство из оставшихся в живых наших коллег примкнуло к Белому движению, где продолжился их недолгий карьерный рост в системе военно-окружных, армейских и корпусных судов, о чём свидетельствуют сохранившиеся в формулярных списках сведения. После были эвакуация из Крыма или Владивостока и трудная жизнь в эмиграции…
Ряд офицеров перешли в Красную Армию и участвовали в формировании советской военной прокуратуры, а затем, как правило, были репрессированы по сословному признаку. Реабилитация многих офицеров и генералов, пострадавших от политических репрессий по сфабрикованным делам, осуществлялась в 1950–1960 годы офицерами советской военной прокуратуры, а затем нашими современниками в постсоветский период. В материалах архивных уголовных дел об этих людях содержится немало сведений, имеющих несомненную историческую ценность.
В настоящее время для продолжения традиций, воспитания офицеров, осмысления пути развития, в Главной военной прокуратуре создаётся музей истории органов военной прокуратуры. Благодаря этому описание многих уже известных ярких судеб военных прокуроров, служивших в годы Первой мировой войны в перспективе будет представлено вниманию читателей.
Современные органы военной прокуратуры от своих предшественников восприняли немало положительного, особенно в вопросах кадровых требований к деловым качествам и уровню профессиональной подготовки офицеров-юристов.
При этом налицо весьма существенные организационные отличия. Так, военные суды, военные прокуратуры и военные следственные органы сейчас вообще относятся к различным государственным органам.
С позиций накопленного векового опыта очевидна отсталость и неэффективность устройства военной прокуратуры Российской империи, её системные дефекты. Главные из них – подчинение Военному министру, а не Генеральному прокурору, участие в административной деятельности командования, ведомственная зависимость от военного руководства в ущерб государственным интересам страны в целом. Не способствовали укреплению её потенциала отсутствие гарнизонного и дивизионного звеньев, малая штатная численность и узость надзорных полномочий.
Сословно-кастовые и узковедомственные интересы не позволяли шире оценивать состояние и качество законности и правопорядка в войсках – это было отнесено на усмотрение командования, чья субъективно понимаемая целесообразность зачастую противоречила законности и неотвратимости наказания за преступления.
Военные прокуроры многое сделали для победы в Первой мировой войне, но, как оказалось, недостаточно. Могли ли они сделать больше? При тех условиях – вряд ли. Имея же современный арсенал средств, форм и методов надзорной работы, вероятно, смогли бы. Но история не знает сослагательных наклонений…
Источник:
Красная Звезда:
http://www.redstar.ru/index.ph...p;id=18328 