Начало поисков

Историей я начал интересоваться ещё в детстве. Помню, как запоем читал книги об Александре Невском, Иване Грозном, Петре I и Екатерине Великой. В августе 1983 года, получив комплект учебников для 4-го класса я за один вечер прочитал учебник по истории и больше в течение года его уже не открывал.
Постепенно я стал расспрашивать родителей и бабушек про нашу семью. К глубокому сожалению, а это было в середине 80-х годов, вытянуть что-то из них было довольно сложно. Однажды папина мама, бабушка Клара, показала мне письма деда Георгия с фронта и я тайком от неё доставал их и перечитывал.
Как, наверное, в любой другой семье у нас из поколений в поколения передавались семейные легенды, зачастую самые невероятные. Одна из них гласила, что по маминой линии её предки происходили из знатного польского рода, чуть ли не связанного с Радзивиллами и Потоцкими. По другой легенде род отца якобы восходит к небезызвестному Кузьме Минину. Дома до сих пор хранится обеденный сервиз с изображением памятника Минину и Пожарскому, который ставится на стол только по большим праздникам.
В один из вечеров, когда я в очередной раз полез к бабушке с расспросами, она достала и отдала мне небольшой пожелтевший листок. На нем карандашом было с двух сторон нарисовано фамильное древо Изюмских и Мининых. Как я выяснил у бабушки, это древо нарисовала Екатерина Феодосьева, родственница моего деда Георгия, жившая в Ейске. К сожалению, её уже не было в живых, и моя бабушка больше ничего не знала (или не хотела говорить). Я тогда не обратил внимания на место жительства тёти Кати, и как выяснилось намного позже, совершенно зря... Этот листочек и стал для меня отправной точкой в увлекательный мир истории моей Семьи.
Вообще, на мой взгляд, занятие генеалогией сродни работе детектива (недаром я в детстве зачитывался книгами Кристи, Сименона, Гарднера). В этом деле важна любая, даже на первый взгляд, маломальская деталь. Стоит на неё обратить внимание, проанализировать, и вот запутанный клубок постепенно начинает распутываться! Но об этом чуть позже.
Итак, получив листок с древом, я загорелся желанием составить древо и по другим своим предкам. Родителям было не до этого и я вновь стал «мучить» своих любимых бабушек. Благо Клара жила с нами, а Таня в 5-ти минутах ходьбы. Татьяна Владимировна вообще сыграла в моей жизни огромнейшую роль. Это был удивительнейший, добрейший, уникальный человек. Пройдя войну от Сталинграда до Берлина, он сохранила на всю жизнь оптимизм, благородство, имела неповторимое чувство юмора. После занятий в школе, если у неё был выходной день, я обязательно забегал к ней. У неё было еще одно замечательное качество: она умела находить общий язык с разными людьми, от мала до велика, всегда была душой любой компании. Но, я немного отвлекся, хотя иначе и быть не может! Итак, по результатам расспросов я смог сделать самые первые наброски к древам Соколовских, Ламтихиных, Красовских и Шестаковских. Эти схемки, сделанные и раскрашенные цветными карандашами на обрывках календаря до сих пор хранятся в моем архиве как бесценная для меня реликвия. А вот дальше дело застопорилось, доступные на тот момент источники информации иссякли и наступил «ледниковый период»...
Каждое лето к нам на подмосковную дачу в Луговую приезжали из Москвы бабушкины двоюродные брат и сестра Георгий Николаевич (дядя Юра) и Регина Ефимовна. Бывали они и у нас дома. К сожалению, мои попытки получить от дяди Юры хоть какую-нибудь информацию по истории семьи остались безрезультатны, разговоры просто пресекались. Это было очень обидно и не понятно, причем обидно стало вдвойне через много лет. В 2006 году, после его смерти, когда мы с родственниками разбирали вещи в его комнате в коммунальной квартире в Колпачном переулке в Москве, я наткнулся на связку писем и пару листков с его набросками к фамильному древу Соколовских и Бобашинских. И если бы я знал эту информацию лет 10 назад, то мои поиски, несомненно, были бы более продуктивными и я не потерял бы столько времени. Я до сих пор не могу понять почему так произошло… Лишь однажды, в 1990 году, мне удалось разговорить бабушку и Регину Ефимовну на разговор об их предках. У меня до сих пор хранятся записи, сделанные в ходе этой беседы.
У моей бабушки были еще две двоюродные сестры Людмила Лукинична и Валентина Болеславовна. И если вторая жила довольно далеко, в Клайпеде, то тетя Люся с семьей жила в Москве, а их дача находилась в той же самой Луговой, причем прямо напротив нашей, через железную дорогу. Но так случилось, а причины уже давным-давно канули в Лету, что сестры не общались между собой. Помню, как в августе 1985 года мы всей семьей поехали отдыхать в Палангу. Перед поездкой мама попыталась узнать адрес тети Вали, но безрезультатно. Несколько раз за время отпуска были и в Клайпеде, и как потом выяснилось, были совсем рядом с домом бабушкиной сестры. Прошло несколько лет. И вот в году, наверное, 1992, я точно уже не вспомню, произошла долгожданная встреча. Однажды летом, находясь на даче, мы услышали как хлопнула наша железная калитка и к нам на участок зашли две пожилые женщины. Это были тетя Валя и тетя Люся. Валентина Болеславовна, приехав в Москву, решила, во что бы то ни стало, восстановить мир в семье. Я не знаю, какие усилия ей потребовались, но встреча и примирение сестер произошло на радость всем (или почти всем)! Вечером того же дня, когда сестры наговорились от души, я решил воспользоваться случаем и начал свои расспросы. Нужно сказать, что в то время я уже учился в историко-архивном институте и работал в Центральном государственном архиве древних актов в Москве. Мои бабушки совместными усилиями вспомнили довольно много имен и подробностей. Но самое ценное, что было в их рассказе – это названия имений, деревень, озер и т.д. Все это дало мне возможность продолжить свои поиски. Начал я с библиотек своего архива и исторической, просмотрел памятные книжки, списки населенных мест и землевладельцев Витебской губернии. Сделанные из них выписки, наряду с информацией родственников, позволили мне начать архивные поиски.
Начал я естественно со своего родного архива древних актов. В ЦГАДА (ныне – РГАДА) хранится уникальный Межевой архив - собрание документов, фиксировавших состояние помещичьего землевладения Российской империи на протяжении полутора столетий. Какова же была моя радость, когда я в документах по межеванию земель Витебской губернии нашел дела по имению Островляны Полоцкого уезда! Помимо подробного плана имения в делах были документы с автографами моей прапрапрабабушки, моего прапрадеда, его братьев и сестер. Одновременно я смог подтвердить информацию, полученную от бабушек, о деятельности их двоюродного деда (он был врачом в Санкт-Петербурге), единственное в чем подвела их память – было его имя. Кроме того я узнал чем занимались и где проживали в 80-е годы 19 века мои предки. Эх, располагал бы я в то время набросками дяди Юры, в которых было много других имен и названий имений! Я бы уже бы тогда, работая в архиве смог проработать гораздо больший объем документов!
В 1993 году я по семейным обстоятельствам был вынужден кардинально изменить сферу своей трудовой деятельности. Я перешел на работу в гражданскую авиацию, где работаю и поныне. Однако еще полгода я продолжал работать по совместительству в архиве.
Параллельно с проведением поисков по материнской линии я пытался расширить свои познания и по отцу. Бабушки Клары к этому времени уже не было в живых. Её родных сестер тоже уже не было в живых, с их детьми связь была потеряна. Кроме этого бабушка перед смертью уничтожила всю свою переписку и записные книжки. К огромнейшему счастью у меня осталась её маленькая черная сумка с письмами деда и несколькими другими не менее интересными документами, среди которых оказалась автобиография бабушки от 1953 года.
В этой, казалось безнадежной ситуации, мне очень помог бабушкин двоюродный брат Генрих Аронович Шестаковский. Один из лучших практикующих хирургов в Москве, он после войны фактически заменил отца моему отцу. Он опекал его во время учебы в Риге, помогал ему после распределения в Москве. В 1996 году мы провели с дедом несколько часов за работой, в результате которой появилось древо Шестаковских.
Мой дед, Георгий Иванович Изюмский, погиб на фронте в 1944 году, он ушел на фронт, когда отцу было всего 3 года. Практически все семейные реликвии, документы и фотографии погибли во время оккупации фашистами Ростова-на-Дону. Отец практически никого не знал из родственников своего отца (за исключением уже упоминавшейся тети Кати, скончавшейся в середине 70-х годов). А в 1994 году не стало и отца. Единственное, чем я располагал, были нарисованное семейное древо, информация о том, что дом на Станиславского в Ростове-на-Дону, где жила до середины 80-х годов моя бабушка, где родился мой отец и я в детстве проводил летние месяцы, «принадлежал» семье Изюмских еще с дореволюционных времен и около 40 писем деда с фронта и несколько выданных ему во время войны справок. Так как отец писал в своих анкетах, что Георгий Иванович родился в 1906 году в Ростове-на-Дону, я решил начать свой поиск с архивов этого города. Единственным результатом моей переписки стала копия свидетельства о браке моих дедушки и бабушки. Фонды государственного архива Ростовской области сильно пострадали во время Великой Отечественной войны и, согласно полученного ответа «документы, позволяющие уточнить или расширить имеющуюся у заявителя информацию по истории его семьи, в архиве отсутствуют». Как оказалось впоследствии, этот ответ не стал окончанием поисков в ГАРО, но до этого момента прошло несколько томительных лет.

Temych написал:

[q]

[/q]

Абсолютно согласен! Кстати у меня тоже осталось еще в загашнике несколько семейных легенд. И вообще, я уверен, что однажды начав заниматься изучением истории своей семьи, остановиться уже не возможно!