Памятники Сибирской истории.

Летом 1593 г отряд князя П.И. Горчакова (оставшегося здесь на воеводстве) и С.Н. Ушакова выстроил у впадения Пелыма в Тавду крепость, сыгравшую немаловажную роль в процессе русской колонизации Сибири.
Каким же образом на первых порах формировался пелымский гарнизон, из кого он состоял, тем более, что тогда город, «поставленный» в «месте нужном, безхлебном» (16, 117), представлял собой лишь «военный укрепленный пункт» (15, 9, 11; 16, 124).
Согласно памяти П.И. Горчакову, посланному заложить крепость в «Тоборах», туда «с Вологды» надлежало взять выходца из Ржевы И. Хрипунова, его жену, детей, «животы», и без государева указа обратно не отпускать. («Тоборы» находились в сотне верст от Пелыма (14, 99), почему нельзя утверждать (12, 101), будто русской крепости на Тавде предшествовал острог Тоборы). Видимо, подобно угличскому попу (скорее всего причастному к делу о гибели царевича Дмитрия), которого основатель Пелыма должен был прихватить с собой из «Пермии», И. Хрипунов, вероятно, городовой дворянин или сын боярский, являлся ссыльным. П.И. Горчакову предписывалось включить в свой отряд и семью М. Глазова, отправленного на службу в «Тоборы» (14, 114 — 115). Надо думать, что этот помещик Московского уезда тоже испытал опалу. Утверждение, будто И. Хрипунов и М. Глазов строили «Пелымский город» (11, 198), сохранившимися документами прямо не подтверждается.
Судя по наказу П.И. Горчакову в его отряде, направленном в «Сибирскую страну», числились ратные люди из Перми, Выми, Соли Вычегодской, Вятки. Благодаря обнаруженным Г.Ф. Миллером поручным записям за 1593 и 1594 гг. известно, что в крепость на территории Пелымского княжества, даже когда ее только собирались возвести, решили переселиться служившие в сотне К. Шокурова в Чердыни стрельцы, среди которых насчитывались четыре «пермитина», помор, ненокшанин (т. е. также происходивший из Поморья), устюжанин, галичанин, вятчанин (7, 182, 184, 188, 189). Как указывает Н.И. Никитин, в числе первых жителей города, «срубленного» русскими на Тавде, были и «можаитин», «москвитин», новоторжец, холмогорец, донской казак Д. Иванов. Если верить отписке местного воеводы И. Вельяминова (1623 г.), службу в Пелыме вскоре после его основания несли и угличане (9, 26), в которых обычно усматривают посадских «мужиков», высланных на восточную «украйну» страны вслед за событиями 15 мая 1591 г. Половину этих «опальных людей» — 30 семей — определили на пашню, часть остальных, как представлялось В.И. Корецкому, зачислили в стрельцы и казаки (8, 39). В 1600 г. местный «жилец» «углечанин» Т. Мокеев привез в Пелым царскую грамоту По-видимому, этого опального зачислили в служилые люди. Зато угличанин Т. Скобяников состоял в пашенных крестьянах Пелымского уезда (6, 151; 8, 41).
[51] Не исключено, впрочем, что И. Вельяминов, перечисляя понесенные гарнизоном потери, выдал за служилых «пашенных людей». В 1605 г. угличан, поневоле ставших «пелымскими жильцами», отпустили на родину (6, 305; 16, 116 — 117). В город, заложенный П.И. Горчаковым, в октябре 1598 г. сослали и литвина Я. Витканова (1, 346). Следом туда собирались препроводить одного из строптивых братьев Быкасовых, «в государевой опале» очутившихся в Тобольске сразу после того, как письменный голова Д. Чулков «срубил» эту крепость (13, 193 об.). В случае, если такое решение было осуществлено, московский дворянин, принадлежавший к потомственным стремянным конюхам, пополнил число «жилецких людей» Пелыма, скорее всего детей боярских. (Кстати, десять служилых «по отечеству» этого низшего ранга отправились с князем Горчаковым в «Тоборы»). Я. Витканов же, нужно полагать, сделался там казаком либо стрельцом.
Уже при выступлении из Москвы П.И. Горчакову предписывалось набрать в новый город пятьдесят конных и сто пеших служилых людей. Считается, что это распоряжение было выполнено. На взгляд В.И. Сергеева, вскоре после возникновения Пелыма его гарнизон превысил двести человек, а как представляется Н.И. Никитину, — около трехсот. Однако наказ, врученный П.И. Горчакову, оказался реализованным далеко не полностью (20, 250 — 252). В грамоте от 14 декабря 1595 г констатируется, что «на Пелыме» мало служилых людей — конных и пеших. Среди них указаны дети боярские, «литва», казаки и стрельцы, в частности, Лаврентий Ядровский, очевидно, уроженец Речи Посполитой (7, 192). Кстати, в самом начале XVII столетия в числе выборных по Коломне упоминается литвин князь Ф.М. Ядровский (3, 220; ср. 260).
Основателю Тары князю А.В. Елецкому было приказано выдать в Лозьве новому пелымскому воеводе В.С. Толстому 100 рублей на жалованье служилым людям (столько же, сколько в Сургут и Тюмень). Известно, что сургутский гарнизон насчитывал тогда сто пятьдесят пять человек (5, 98; 7, 212 — 213). По-видимому, в 1594 г. примерно столько же служилых числилось «на житье» в Пелыме. А.В. Елецкому же следовало взять там (еще у П.И. Горчакова) «девятипудную» пищаль с двумя сотнями ядер (7, 216). Это позволяет думать, что сначала «на Пелыми» как минимум был и один пушкарь.
Наказом от 10 февраля 1595 г. новым администраторам Тары предписывалось взять в Пелыме местных стрельцов «для провожанья до Тобольскаго города сколько пригож» (7, 224; ср. 192).
Из наказа В.В. Аничкову, заложившему Сургут и ставшему здесь первым письменным головой (назначенный воеводой князь Ф.П. Барятинский присоединился к нему позднее), узнаем о том, что по пути к местности, где «в вверх Оби» со временем встали стены и башни нового города, в Пелыме надлежало взять казаков и двигаться с ними в Тобольск. Год спустя, 10 февраля 1595 г., был составлен наказ следующим сургутским администраторам О.Т. Плещееву и И.И. Колемину согласно которому в крепости, «срубленной» на территории Бардакова княжества, служили «присланные» «с Пелыма» казаки терские, «сольские», донские атамана Темиря Иванова, т. е. годовальщики (19, 2, 7). (В «сольских» можно видеть «польских» казаков, тех, кто ранее обитал в Поле (17, 26). Они, кстати, в 1594 г. были среди первостроителей Тары. Н.Н. Оглоблин и Н.И. Никитин под «сольскими» подразумевали волжских или вольных). Е.М. Главацкая и А.Т. Шашков находят, что станицу Т. Иванова В.В. Аничков взял из Пелыма, направляясь к месту будущего «Сургуцкого города», иначе говоря, казаки, которые прежде несли службу в «Тоборах», «ставили» крепость у впадения Бардаковки в «великую» Обь (5, 99 — 100, 122; 10, 105; 21, 21, и др). Можно, однако, думать, что станица Т. Иванова сменила в этой крепости других пелымских казаков, под началом В.В. Аничкова строивших Сургут, появившись здесь ранней осенью 1594 г. (18, 45). Через год «Темиреву» станицу власти обещали отпустить обратно, что противоречит взгляду, будто часть гарнизона «поставленного» П.И. Горчаковым города уже вскоре перевели в возникший следом «Сургуцкий» на постоянное «житье». Но по челобитной долго служившего в Сургуте атаманом Т. Федорова, он прибыл туда из Пелыма (5, 122), и, думается, не один.
Выходцы оттуда на первых порах встречались и в построенной в 1594 г. Таре. Этот город, наряду с Лозьвой и Пелымом, «ставил» выехавший из Речи Посполитой в Россию в конце царствования Ивана Грозного отец тарского казака П. Костелецкого. И Пелым, и Тару, если доверять его «челобитью», сооружал сподвижник Ермака Г. Иванов, «рубивший» также с первыми воеводами Тюмень, Тобольск, Томск. Пелымский атаман К. Волнин с десятью казаками был послан основателем русской крепости «в верх Иртыша» князем А.В. Елецким в экспедицию против Кучума, а затем (вероятно, с сеунчем) — в Москву, откуда привез деньги, пожалованные участникам успешного похода. Казаки из Пелыма несли службу в «Тарском городе» и в 1595 г. (7, 229 — 231, 237, 245; 12, 26).
Десять черкас и стрельцов, ранее живших в крепости на Тавде, в 1600 г. под началом письменного головы Ф.О. Янова строили Туринский острог (7, 284, 287). Сохранилась отписка (того времени) пелымского воеводы Т.И. Траханиотова основателю укрепленного поселения в «Епанчином юрте». Благодаря этому документу известно, что стрельцы, «литва» и черкасы, служившие в Пелыме, делились на две статьи и получали соответствующее жалование (42 алтына и 23 алтына 2 деньги). Согласно «росписи» пелымского письменного головы И.И. Неелова, «на Епанчине» в 1600 г. в годовальщиках находились семь стрельцов, черкас и литвинов из воздвигнутого в «Тоборах» города, в том числе десятник И.И. Векша, Ш. Давыдов, «немчин» К. Власов, Л. Игнатьев, И. Пищальник, З. Иванов (2, 1, 2) (последнего относят к числу «ермаковых казаков»).
Пелымцы наряду со служилыми людьми нескольких других сибирских городов в 1604 г. строили Томск (4, 32, 42).
Итак, гарнизон крепости, заложенной князем П.И. Горчаковым, поначалу состоял из детей боярских, стрельцов, казаков, черкас, «литвы», как минимум одного «немчина» и был невелик. Среди местных казаков попадаются выходцы с Терека, Дона, Поля, даже один ермаковец. Немало служилых Пелыма в первые годы его существования происходило из севернорусских уездов. Оказывались в этом городе, где в рассматриваемый период не сложился посад, и ссыльные, к примеру, литвин Я. Витканов, по-видимому угличане. Пелымцы были в числе строителей Сургута и Томска, несли службу в только что основанных Сургуте, Таре, Туринске. По источникам комплектования и структуре, насколько можно судить, гарнизон Пелыма в последние годы XVI в. заметно не отличался от служилого люда остальных сибирских городов и острогов.
1. Андреев А. Описание актов, хранящихся в археографичес
кой комиссии Академии Наук СССР//Летопись занятий
археографической комиссии за 1927 — 1928 годы. Л., 1929.
Вып. 35.
2. Архив СПб. ин-та истории РАН: Русская секция. К. 174. Оп. 2. Ед. хр. 638.
3. Боярские списки последней четверти XVI — начала XVII в. и
роспись русского войска 1604 г. М., 1979. Ч. 1.
4. Бояршинова З.Я. Основание города Томска//Вопросы гео-
52
графии Сибири. Томск, 1953. Сб. 3.
5. Древний город на Оби: История Сургута. Екатеринбург,
1994.
6. Миллер Г.Ф. История Сибири. М.; Л., 1941. Т. 2.
7. Миллер Г.Ф. Описание Сибирского Царства. М., 1998. Кн. 1.
8. Корецкий В. И. Из истории заселения Сибири накануне и во
время «смуты» (конец XVI — начало XVII в.)//Русское население Поморья и Сибири (Период феодализма). М., 1973.
9. Никитин Н.И. Служилые люди Западной Сибири XVII века.
Новосибирск, 1988.
10. Очерки истории Коды. Екатеринбург, 1995.
11. Очерки истории Югры. Екатеринбург, 2000.
12. Резун Д.Я. Очерки истории изучения сибирского города конца XVI — первой половины XVIII века. Новосибирск, 1982.
13. Рос. гос. архив древних актов. Ф. 214. Оп. 1. № 2.
14. Русская историческая библиотека. СПб., 1875. Т. 2.
15. Сергеев В.И. Основание городов Западной Сибири (до середины XVII века): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1962.
16. Сергеев В.И. Первые сибирские города, их военное, экономическое и культурное значение//Вестник истории мировой культуры. 1960. № 3(21).
17. Солодкин Я.Г. Служилые люди Сургута в первые годы его существования//Очерки истории Сургута. Сургут, 2002.
18. Солодкин Я. Сургутяне — строители первых сибирских городов и острогов//Югра. 2002. № 10.
19. Сторожев В. Материалы для истории русского дворянства. М., 1908. Вып. 2. Прилож.
20. Шашков А.Т. К истории основания Березова и Пелыма// Культурное наследие российской провинции: история и современность: К 400-летию г. Верхотурья: Тез. докл. всерос. научно-практ. конф. Екатеринбург, 1998.
21. Шашков А. Первые зауральские города и

---
Ищу точное место жительства , где проживал до ссылки Штубейный Григорий Иванович 1814 г.р. и Мария Егоровна 1857г.р( Подольская губ. Ольгопольский уезд.)

Сучков Андрей Минаевич пр. 1868 г.р Тамбовская губерния Моршанский уезд, село Питерское??

уществовал ли архив Ермака? - Солодкин Я. Г. - С - Каталог статей - Города и остроги земли Сибирской
Site Menu

Начало » Статьи » С » Солодкин Я. Г.
Существовал ли архив Ермака?

Документы, отражающие перипетии "Сибирского взятия" 1582 - 1584 гг., почти не сохранились. Известный сибирский историограф В. Г. Мирзоев даже полагал, что они, "может быть, вообще не существовали" [1], хотя сам ссылался на опубликованную еще Г. Ф. Миллером "опальную" грамоту Ивана IV Строгановым от 16 ноября 1582 г. с предписанием вернуть отряд Ермака из похода против вотяков, вогулов, пелымцев, "сибирцев" и использовать вольных казаков для обороны Пермского края и намечавшейся экспедиции в Пелымское княжество [2]. Ученый упоминал и о переданном сподвижниками легендарного атамана в 1621/22 г. первому тобольскому архиепископу Киприану "написании" (далее - Н) о боях с кучумлянами, которое признавал отпиской либо чем-то близким к ней [3]. Видная исследовательница ранней книжной культуры "русской" Сибири член-корреспондент РАН Е. К. Ромодановская тоже констатировала, что документов, непосредственно касающихся похода Ермака, до нас практически не дошло. Сохранились лишь посольские наказы с лаконичными, во многом повторяющими друг друга свидетельствами о присоединении к России еще одного татарского ханства (на эти сообщения обратил внимание видный специалист по истории Сибири А. А. Преображенский [4]; челобитные последних участников знаменитой экспедиции или их потомков (такие данные впервые систематизированы А. А. Преображенским, а позднее дополнены другим московским исследователем, Н. И. Никитиным, и новосибирским историком Д. Я. Резуном [5]; грамоты из архивов Строгановых [6] и известия (введены в научный оборот маститым петербургским ученым Р. Г. Скрынниковым) вкладной книги Чудова монастыря за начало 1586 г.[7]

По заключению же Р. Г. Скрынникова, "выписки из подлинных материалов Сибирского приказа об экспедиции Ермака, впоследствии исчезнувших", которые могут считаться значительными фрагментами его "архива", уцелели в составе Погодинского летописца (далее - ПЛ) - возникшей в конце XVII в. особой разновидности широко известной "Повести о Сибири и о сибирском взятии" владычного дьяка Саввы Есипова. Отвергнув как сомнительную мысль московского сибиреведа В. И. Сергеева о существовании "канцелярии" "ратоборного" атамана, два "архива" которой (использованные потом создателями Строгановской и Есиповской летописей) хранились в Соли Вычегодской и Тобольске, Скрынников рассудил, что благодаря ПЛ, донесшему до нас свидетельства 1580-х гг. о ходе "покорения Сибири" может быть реконструирован, пусть и частично, архив казачьей "дружины, взявшей за саблею" ханство Кучума, и таким образом существенно расширяется круг документальных источников по истории "зауральской эпопеи" [8].

Ряд ученых согласился с выводом маститого историка о том, что ПЛ сохранил выдержки из документов, относящихся к "архиву" Ермака [9]. Но А. А. Преображенский, посчитав версию В. И. Сергеева о "канцелярии" "старейшины" казаков, разгромивших Кучумово "царство", фантастической, отверг также и мнение Р. Г. Скрынникова об архиве бесстрашного атамана, все же не утраченном безвозвратно. С точки зрения ростовского историка А. П. Пронштейна, ПЛ содержит фрагменты не "архива" Ермака, а составленных посольскими дьяками по случаю присоединения Сибири к Московскому государству в 1584 - 1586 гг. документов, необходимых для подготовки наказов русским дипломатам [10]. Д. И. Копылов тоже усматривает в этой "Повести летописной..." не следы архива "руского полка", завоевавшего целый татарский "юрт", а выписки из четырех-пяти документов [11] (каких, не поясняется).

Вопреки мнению А. П. Пронштейна, уникальные данные ПЛ не имеют аналогий в обширном посольском делопроизводстве рубежа XVI-XVII столетий. А. А. Преображенский возводил эти сведения к материалам, погибшим в страшном московском пожаре 3 мая 1626 г. [12] Р.Г. Скрынникову же казалось, что подлинные документы о бессмертной сибирской экспедиции хранились в приказных архивах и в пору создания официального Нового летописца (конец 1620-х гг.), и накануне (если не в начале петровского царствования) и были использованы каким-то знавшим о Сибири не понаслышке столичным дьяком или подьячим, постаравшимся (впрочем, не всегда удачно) дополнить "сложение" Есипова [13]. Однако больше оснований считать редактором этого популярного сочинения тобольского служилого человека, который, будучи в Москве, сумел раздобыть интересовавшие его материалы Посольского приказа (хотя нельзя исключать, что их копии хранились в "съезжей избе" "первоименитого града" Сибири, где и стали известны безвестному книжнику) [14].

ПЛ сравнительно с есиповской "гисторией" содержит оригинальные сведения о реках и местоположении основанных в конце XVI в. сибирских городов, "нынешнем" (которого не было летом 1585 г. пути на "Русь" через "Камень", расстоянии от Старой Сибири (Кашлыка или Искера) до Тобольска. Есть в нем и уподобление Чингисхана Темир-Аксаку, о котором автор узнал "в московских летописцах"; первых сооруженных в Тюмени и Тобольске храмах, посвященных Святой Троице, охоте Сейдяка (нового властителя бывшей резиденции Кучума) на Княжем лугу, "яко за 2 поприща" от "Тобольского города", "позать того места, что ныне Знаменской монастырь" [15]. Едва ли к архиву Ермака (по определению Р. Г. Скрынникова) можно отнести и уникальные летописные заметки о походе в Пермь Великую пелымского князя Аблегирима (1581 г.), грабеже волжскими казаками государевой казны и "погроме" ими ногаев (что ставилось в вину ермаковцам в "опальной" грамоте царя Ивана Строгановым), о прозвище, которым казаки наделили своего предводителя, - Токмак, памяти "святого апостола Якова", отмечавшейся 23 октября, когда у Чувашева мыса произошло решающее сражение русских с "погаными", о сукнах и золотых, посланных в награду Ермаку "с товарыщи" Грозным, указавшим "храбросердому" атаману "быть к Москве", о тяжелом панцире, помешавшем "непобедимому ратоборцу" спастись во время неожиданного нападения кучумлян на казачий стан в устье Вагая, о численности и составе рати князя С. Болховского [16]. Только в ПЛ читаем, что "вои" Ивана Кольца двинулись к ставке Карачи "с вогненным боем". Атаман, который повел несколько казачьих сотен за "Камень", погиб до возвращения сеунчиков из российской столицы (оказывается, их было 25, включая Черкаса Александрова [17]) и появления в городе Сибири отряда С. Болховского, один из сослуживцев которого, голова Иван Киреев, тотчас же повез в Москву плененного ермаковцами царевича Маметкула. Все прибывшие в "Сибирскую страну" триста стрельцов умерли "от скудости хлебные", поскольку "запасу у них не было никакого", а 90 переживших голодную зиму казаков под началом Ивана Глухова летом по Иртышу, Оби, Соби через Пустоозеро возвратились на "Русь".

Уникальные данные составитель ПЛ привел и о событиях, последовавших за смертью "велеумного" атамана. Оказывается, Сейдяк при захвате покинутого русскими и занятого татарами города Сибири "царевича Алея взял и прочих Кучюмовых сынов смер[тью] убил и из града изгна". Московские власти, "чающе Сибирь за государем и живут в ней государевы люди", послали туда с Иваном Мансуровым 700 казаков и стрельцов "розных городов". Этот воевода, который в "срубленном" им остроге выдержал "зимним временем" осаду многочисленных остяков, пробыл там до весны. Князь Аблегирим был схвачен воеводой Федором Горчаковым (точнее, основателя Пелыма звали Петром). В концовке ПЛ речь вновь идет о судьбе сыновей Кучума. Семеро из них, если верить анонимному редактору "тетрадей" Есипова, умертвил Сейдяк, когда овладел городом Сибирью; Алей, Алтынай и еще один, не названный по имени, "были на Москве, а как оне взяты, тому писмо есть в Посольском приказе" [18]. Эти известия явно нельзя относить к архиву Ермака, последнее же наводит на мысль, что оставшийся неизвестным летописец обращался к документации Посольского приказа [19], наряду с несколькими четями ведавшего в конце XVI в. делами сибирских уездов. Видимо, создатель ПЛ воспользовался "расспросными речами", записанными столичными дьяками или подьячими в последние недели 1584 г. (когда И. Киреев и "ермаковы казаки" доставили Маметкула - лучшего военачальника Кучума - ко двору нового царя Федора Ивановича) или же по приезде в Москву И. Глухова с уцелевшими сподвижниками "храброго смлада" Ермака (вероятно, осенью 1585-го либо в начале следующего года, уже перед возвращением в Сибирь многих участников ее завоевания) [20]. В Посольском приказе могли отложиться и отписки воевод С. Д. Болховского и И. А. Мансурова, со временем очутившиеся (не исключено, впрочем, в виде копий) в руках тобольского книжника.

Содержание послания Ермака "с товарыщи" Грозному [21] изложено в ПЛ более обстоятельно, чем в летописи "Сибирское царство и княжение, и о взятии, и о Тоболске граде" [22], а также в шертной грамоте, сохранившейся лишь в рукописи XVIII в. Редактор ПЛ, в частности, добавил, что казачья "дружина" одолела не только Кучума, но и его сыновей Алея, Алтыная и Ишима [23] и победила Маметкула (чаще всего считающегося ханским племянником). Как представлялось Р. Г. Скрынникову, летописец имел в виду сражения "под Чювашею" и близ Абалака [24]. Такое заключение не бесспорно, ибо Маметкул командовал ханскими войсками и в первом из этих сражений. Известие же Строгановской летописи (сложившейся, вероятно, в 1630-х гг. в главной резиденции "именитых людей" - Соли Вычегодской) о том, что о пленении Маметкула ермаковцы "писаше к Москве", видный историк признавал грубой ошибкой, поскольку царевич был схвачен "резвыми" казаками уже после того, как посланцы атамана и его "товарства" отправились с "сеунчем" в русскую столицу. Версия об этом "посольстве", вслед за Есиповым повторенная многими сибирскими летописцами, не может, однако, считаться бесспорной. Строгановским же "историографом", возможно, подразумевалась отписка, доставленная ермаковцами под началом не своего атамана, а головы И. Киреева, уже "святоцарю" Федору. Но этот документ, который нетрудно сопоставить с Н, оказавшимся в распоряжении тобольского "первопрестолъника" Киприана, тоже нельзя причислить к кругу материалов, вышедших из казачьей среды и затем осевших в каком-то московском приказе.

Итак, разделяемый некоторыми историками вывод Р. Г. Скрынникова об архиве Ермака - архиве, о котором якобы можно составить представление по многим показаниям ПЛ, затруднительно признать убедительным. Неожиданная весть о "Сибирском взятии", видимо, пришла в Москву (как и сообщение о выступлении волжских казаков за Урал осенью 1582 г.) от чердынского воеводы, которому о падении Кашлыка могли сообщить Строгановы. Позднее при дворе Грозного, а затем его преемника Федора о разгроме Кучумова ханства, возможно, рассказали посланцы богатейших прикамских солепромышленников и, наконец, сами ермаковцы - и доставившие к "царскому порогу" Маметкула, и вернувшиеся из Сибири после гибели своего предводителя. "Скаски" сподвижников прославленного атамана, записанные, скорее всего, в Посольском приказе и фрагментарно уцелевшие благодаря ПЛ, не стоит, разумеется, принимать за остатки архива экспедиции, открывшей России дорогу "на простор".
___
[1] Мирзоев В. Г. Присоединение и освоение Сибири в исторической литературе XVII века. М., 1960. С. 7.

[2] Там же. С. 23 - 24, 32 - 36, 59, 95. В. Г. Мирзоев датировал "опальную" грамоту и 1581 г. (Там же. С.59).

[3] Мирзоев В. Г. Указ. соч. С. 86, 90, 109.
[4] Преображенский А.А. Русские дипломатические документы второй половины XVI в. о присоединении Сибири // Исследования по отечественному источниковедению: Сб. ст., посвященных 75-летию проф. С. Н. Валка. М.; Л., 1964. С. 383 - 390; Он же. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII века. М., 1972. С. 44 - 53.

[5] Преображенский А. А. У истоков народной историографической традиции в освещении проблемы присоединения Сибири к России // Проблемы истории общественной мысли и историографии: К 75-летию академика М. В. Нечкиной. М., 1976. С. 379 - 382; Резун Д. Я. Новое о ермаковских казаках // Актуальные вопросы истории Сибири: Вторые науч. чтения памяти проф. А. П. Бородавкина. Барнаул, 2000. С. 7 - 9; Никитин Н. И. Соратники Ермака после "Сибирского взятья" // Проблемы истории России. Екатеринбург, 2001. Вып. 4. С. 70 - 72.

[6] Помимо "опальной", сохранилась (и в первый раз была издана также Г. Ф. Миллером) грамота от 7 января 1584 г. об отправке в Сибирь отряда воеводы С. Д. Болховского, голов И. Глухова и И. Киреева, согласно летописям, на помощь "дружине" Ермака.

[7] Ромодановская Е. К. Летописные источники о походе Ермака // Изв. Сибирского отделения АН СССР: Сер. обществ. наук. 1981. N 11. Вып. 3. С. 21, 23 - 25. Укажем также выпавшую из поля зрения исследователей царскую грамоту от 11 июля 1606 г. в Пермь Великую (в ответ на "челобитье" посадских людей Чердыни) с важным известием о "взятии" Сибири в 7091 (1582/83) г. См.: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею имп. Академии наук. СПб., 1836. Т. 2. С. 123 - 124.

[8] Скрынников Р. Г. Ранние сибирские летописи // История СССР. 1979. N 4. С. 98 (примеч. 77), 99; Он же. В поисках "архива" Ермака // Наука и жизнь. 1982. N 6. С. 49 - 51; Он же. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982. С. 45, 197; и др. Е. К. Ромодановская находила, что заключение В. И. Сергеева об "архиве" Ермака "очень гипотетично". См.: Ромодановская Е. К. Русская литература в Сибири первой половины XVII в. (Истоки русской сибирской литературы). Новосибирск, 1973. С. 73.

[9] Панишев Е. А. Современные татарские и русские легенды о гибели Ермака // Тюркские народы: Материалы V Сибирского симп. "Культурное наследие народов Западной Сибири". Тобольск; Омск, 2002. С. 468; Он же. Гибель Ермака в татарских и русских легендах // Ежегодник-2002 Тобольского музея-заповедника. Тобольск, 2003. N 1. С. 229; Винников А. Наш навсегда Ермак // Тобольск и вся Сибирь: Альм. Тобольск, 2005. N 4; Тюменцев И. О., Ананьев В. Г. "Россия его материк": к 75-летию Руслана Григорьевича Скрынникова // "В кратких словесах многой разум замыкающе...": Сб. науч. тр. в честь 75-летия Руслана Григорьевича Скрынникова. СПб., 2008. С. 10 (Тр. кафедры истории России с древнейших времен до начала XX в. Т. 2). С точки зрения И. О. Тюменцева, Р. Г. Скрынников установил, что в ПЛ использованы документы ермаковцев (Тюменцев И. О. Творческий путь профессора Р. Г. Скрынникова // Отечественная история. 2006. N 2. С. 209).
[10] Преображенский А. А. Некоторые итоги и спорные вопросы изучения начала присоединения Сибири к России (По поводу книги Р. Г. Скрынникова "Сибирская экспедиция Ермака") // История СССР. 1984. N 1. С. 103 - 104; Пронштейн А. П. Рец. на кн.: Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982 // Там же. С. 196.

[11] Копылов Д. И. Ермак. Иркутск, 1989. С. 10.
[12] Преображенский А. А. Некоторые итоги и спорные вопросы... С. 105.

[13] Скрынников Р. Г. Ранние сибирские летописи. С. 83, 99 и др.

[14] Солодкин Я. Г. Становление сибирской летописной традиции (спорные источниковедческие проблемы). Нижневартовск, 2009. С. 139, 148 и др.
[15] Полное собрание русских летописей (далее - ПСРЛ). М., 1987. Т. 36. С. 129, 135 - 136.
[16] В ПЛ вслед за одним из многочисленных списков "Сказания" Есипова этот воевода называется Волконским.
[17] Как узнаем из ПЛ, после гибели Ермака ездивший в Москву Черкас вернулся на "Русь", а потом в отряде В. Б. Сукина и И. Н. Мясного снова очутился в Сибири (ПСРЛ. Т. 36. С. 132, 135, 136). Но едва ли эти лапидарные известия достаточны для атрибуции "Повести летописной..." рядовому участнику "Сибирского взятия", сделавшемуся в конце жизни головой тобольских служилых татар. Скорее данные сообщения попали в новую разновидность Есиповской летописи со слов потомков или родственников либо сослуживцев Черкаса. См.: Солодкин Я. Г. Об источниках оригинальных известий Погодинского летописца (к истории книжной культуры Сибири XVII в.) // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2010. N 3 (41). С. 69, 73.
[18] ПСРЛ. Т. 36. С. 130 - 137.
[19] Ромодановская Е. К. Летописные источники... С. 26.
[20] О практике записи "расспросных речей" в Посольском приказе см., напр.: Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР. Л., 1932. Ч. 1. С. 119 - 127 (Тр. Историко-археогр. ин-та и Ин-та востоковедения. Вып. 3); Воссоединение Украины с Россией: Док. и материалы: В 3 т. М., 1954. Т. 1. С. 329; Гухман С. Н. "Документальное" сказание о даре шаха Аббаса России // Тр. Отдела древнерусской литературы. Л., 1974. Т. 28. С. 260 - 262, 266 - 269; Она же. Соловецкая редакция "Документального" сказания о даре шаха Аббаса России // Там же. С. 379 - 382.
[21] В "Описании новые земли Сибирского государства" (конец XVII в.) оно названо отпиской. См.: Сибирские летописи. СПб., 1907. С. 375. Ср.: С. 299. В одной из работ Р. Г. Скрынникова это казачье "письмо" почему-то считается челобитной (Скрынников Р. Г. В поисках "архива" Ермака. С. 51).
[22] Таково одно из авторских определений Есиповской летописи (ПСРЛ. Т. 36. С. 72).
[23] Имя последнего, очевидно, пропущено в концовке ПЛ при перечислении плененных сыновей сибирского "царя".
[24] Скрынников Р. Г. Ранние сибирские летописи. С. 97, 98; Он же. Сибирская экспедиция Ермака. С. 159; и др.

Отечественные архивы, No. 1, 2011

Источник: http://www.irk-center.ru/?doc=182

Памятники Сибирской истории
Памятники Сибирской истории

Бесплатный конструктор сайтов - uCoz

---

1643г. не ранее января 31. – Роспись кому имянем и за какую вину какое наказание I. Роспись кому имянем и за какую вину какое наказание было с приезду в Тоболеск

1643г. не ранее января 31. – Роспись кому имянем и за какую вину какое наказание

I. Роспись кому имянем и за какую вину какое наказание было с приезду в Тоболеск