Никон Пахомов

Если ты разменял пятый десяток и служишь попом в сельской церкви в Верейском уезде, то вряд ли стоит ждать от жизни сюрпризов. Суждено тебе, батюшка, служить в той же церкви до старости, а затем доживать последние годы заштатным священником при той же церкви.
Однако судьба героя этого рассказа сложилась иначе.
Никон Пахомов служил попом в церкви Николая Чудотворца в селе Пратасьево Вышегородской волости Верейского уезда. Здесь же прежде служил его отец Пахом Яковлев и дед Яков Филиппов. По ревизии 1710 года Никону Пахомову 36 лет, при нем жена Афимия Дмитриева 36 лет, сын Иван 14 лет и две дочери: Евдокия 17 лет и Елена 9 лет. В следующей переписи 1715 года Никон Пахомов и его семья в Николаевской церкви не указаны. И не удивительно: в это время Никон Пахомов был за сотни верст от села Протасьево.
А.С.Лавров в книге "Колдовство и религия в России. 1700-1740 гг." пишет следующее: "В 1715 г. в его <Никона Пахомова> судьбе наступает неожиданный перерыв - его забирает в Петербург царевна Екатерина Алексеевна". Впрочем, не исключено, что А.С.Лавров не совсем точен. Во-первых, по некоторым (не вполне достоверным) данным Никон Пахомов уже служил в окрестностях Петербурга в 1714 году, так что возможно переезд состоялся до 1715 года (но несомненно после переписи 1710).
Царевна Екатерина Алексеевна - это дочь царя Алексея Михайловича. В отличие от других своих сестер, эта царевна сохранила относительно хорошие отношения с Петром I. Екатерина Алексеевна была крестной матерью Марты Скавронской - будущей императрицы Екатерины I. Жила Екатерина Алексеевна в Новодевичьем монастыре в Москве, в Петербурге бывала крайне редко, поэтому утверждение, что царевна забрала Никона Пахомова в Петербург, представляется немного странным. Возможно, царевна Екатерина Алексеевна забрала понравившегося ей попа к себе в Москву, а затем отправила его в Петербург. Царевна не раз отправляла в столицу разных духовных особ. Вот например, что царевна писала своей невестке и крестнице императрице Екатерине 29 августа 1717 года: "Ныне поехал от нас, вами знаемый, сестры нашей царевны Наталии Алексеевны духовник архимандрит Варлаам, которого аще и ведаем, что в приключившихся ему нуждах. А изволите ево оставить, обаче и мы просим, да изволите к нему, архимандриту, и к старице Наталии по их прошению в нуждах их явить всякую милость." Аналогичным образом, царевна могла переправить своей невестке и приглянувшегося ей попа.
Возможно также на самом деле, Никона Пахомова забрала не царевна, а сама царица Екатерина Алексеевна - выше упомянутая Екатерина I.
За какие заслуги (или прегрешения?) сельский поп из Московской губернии оказался в Петербурге, неизвестно. Был ли он талантливым проповедником, или хорошо пел, а может быть дело было в поповских дочках?
Так или иначе, 20 февраля 1715 года состоялся официальный указ архимандрита Феодосия о назначении Никона Пахомова священником Преображенской церкви села Копорье Петергофского уезда "по указу Великого Государя и по приказу светлейшего князя (полный титул) Александра Даниловича Меншикова". С этих пор Никон Пахомов неразрывно связан с Меншиковым.
Несколько лет Никон Пахомов прослужил в Копорье на берегу Балтийского моря. По сути он был теперь полковым священником: в Копорье базировался гарнизонный батальон в 500 человек. Но жизнь готовила новый сюрприз: "В 1719 году князь Меньшиков Копорского гарнизона солдат 500 человек из Копорья разобрал в Ораниенбаум, в Кронштадт, на Ижору, на Славянку и в прочие места, а в пригороде Копорье осталось служащих солдат только 8 человек". Вместе с гарнизоном покинул Копорье и Никон Пахомов. Вскоре неугомонный поп приступает к новой службе: мы встречаем его на должности корабельного священника на линейном корабле "Шлиссельбург". Шла Северная война и вероятно уроженец села Протасьево стал непосредственным свидетелем многих морских баталий.
После окончания Северной войны Меншиков взял Никона Пахомова к себе домовым священником в Ораниенбаум.
Следующий поворот судьбы Никона Пахомова произошел в 1726 году. Возле дома священника был обнаружен труп пономаря той же церкви Аврама Стефанова, зарубленного топором: "левая щека, начиная от виска, пробита обухом топора, нос сплющен, а на затылке три раны, из коих одна проникала до мозга". Нашлись свидетели, показавшие, что Никон Пахомов не раз уже бил пономаря "смертным боем" и грозился убить. Священник свою вину отрицал и заявил, что "бивал Стефанова за ослушание ручным боем и в последних числах августа сослал его со своего двора, после чего Стефанов у него не жил". Дело было рассмотрено Святейшим Синодом, и Никон Пахомов был оправдан за недостаточностью улик. Виновен ли он в убийстве, мы доподлинно никогда не узнаем. Возможно, Синод просто не захотел сердить всесильного Александра Даниловича Меншикова, которому было направлено письменное объявление, что "ежели он поп его светлости угоден, то б паки ко оной церкви определить его по прежнему". Однако, Меншиков ответил, что "поп неугоден его светлости", видимо решив, что не стоит связываться со священником, над котором висит подозрение в убийстве. Впрочем, для Никона Пахомова это оказалось к лучшему, так как всего через несколько месяцев после окончания процесса Меншиков был арестован и вскоре отправлен в ссылку в Берёзово.
Никон Пахомов вернулся в родное село. Ему было что рассказать многочисленным родственникам. Однако неугомонный характер не давал Никону Пахомову долго засиживаться на одном месте. Проведя два года в родительском доме, Никон Пахомов отправился в Москву и устроился домовым священником у молодого графа Петра Борисовича Шереметева.

"Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего правительствующего синода Т. VII (1727 г.)", Санкт Петербург: «Синодальная типография», 1885
стр. 45-47
№ 46/238 17 февраля / 4 августа
По дѣлу священника Ораніенбаумской церкви Никона Пахомова, заподозрѣннаго въ убійствѣ пономаря той же церкви Авраама Стефанова.
3-го Ноября 1726 года былъ усмотрѣнъ на дачѣ князя Меншикова, въ Ораніенбаумѣ, въ рѣчкѣ Корости, около строившагося дома священника Ораніенбаумской церкви Никона Пахомова, трупъ пономаря Авраама Стефанова. Наружный осмотръ трупа показалъ, что лѣвая щека, начиная отъ виска, пробита обухомъ топора, носъ сплющенъ, а въ затылкѣ три раны, изъ коихъ одна проникала до мозга. Объ этомъ происшествіи сообщено князю Меншикову и, по его распоряженію, произведено подполковникомъ Черниговскаго полка Яковомъ Треденомъ разслѣдованіе, которое выяснило, что пономарь былъ крестнымъ сыномъ Пахомова и жилъ въ домѣ послѣдняго, что Пахомовъ часто билъ своего крестника «смертнымъ боемъ» и не разъ «сбивалъ» его съ своего двора. Главными обвинителями священника явились сержантъ Иванъ Ѳоминъ и капитанъ Никита Княжнинъ. Ѳоминъ заявилъ, что самъ Стефановъ однажды показывалъ ему «великія раны отъ побоевъ и говорилъ, что оный попъ бьетъ его смертельно обухомъ и полѣномъ
или чѣмъ попало и хотѣлъ до смерти убить», и что Августа въ послѣднихъ или Сентября въ первыхъ числахъ на пути отъ кирпичныхъ заводовъ къ кабатчику Алексѣю Родіонову онъ, Ѳоминъ, встрѣтилъ попа, у котораго за поясомъ былъ топоръ, а ряса, ноги и портки были замараны въ грязи. Къ этому показанію Ѳомина капитанъ Княжнинъ добавилъ, что когда было найдено тѣло Стефанова-Пахомовъ «наединѣ просилъ его, Княжнина, не писать про это его княжеской свѣтлости и говорилъ такія слова: зачѣмъ-де объ немъ писать, упалъ-де да пропалъ». Но Пахомовъ сознался лишь въ томъ, что «бивалъ Стефанова, за ослушаніе, ручнымъ боемъ и въ послѣднихъ числахъ Августа сослалъ его съ своего двора, послѣ чего Стефановъ у него не жилъ». Такъ какъ къ слѣдствію примѣшалась» духовная особа, то князь Меншиковъ препроводилъ все дѣло въ Святѣйшій Сvнодъ съ просьбою разсмотрѣть оное, «и буде то дѣло по окрестностямъ подлежать будетъ гражданскому суду,—учинить о томъ, какъ указы повелѣваютъ».
Получивъ дѣло, Святѣйшій Сунодъ прежде всего предъявилъ его обвиняемому на тотъ предметъ, чтобы, при рѣшеніи, онъ не спорилъ противъ правильности слѣдствія. Обвиняемый заявилъ, что «дѣло слѣдованіемъ произведено правильно и никакого подозрѣнія онъ не имѣетъ и спорить не будетъ». Дѣло разсмотрѣно Сvнодомъ 23 Іюня, при чемъ Пахомовъ «предъ самими одними только Сунодальными членами неоднократно со увѣщаніемъ спрашиванъ». По довольномъ увѣщаніи и разсужденіи, Святѣйшій Сvнодъ постановилъ: «онаго попа Никона отослать въ домъ генералиссимуса, рейхсъ-маршала и генерала кавалера, свѣтлѣйшаго князя Александра Даниловича Меншикова, съ такимъ письменнымъ объявленіемъ, что, по сунодальному разсужденію, вящшей его, поповой, вины въ томъ не признавается и крѣпкаго доказательства ко убійству не находится, чего для и къ гражданскому суду отсылать его не надлежитъ; но ежели онъ; попъ, его свѣтлости угоденъ, то бъ паки ко оной церкви опредѣлить его, по прежнему а буде не угоденъ, то бъ прислать въ Святѣйшій Сунодъ письменное увѣдомленіе». Увѣдомленіе послѣдовало, что «попъ неутоденъ его свѣтлости», послѣ чего Святѣйшій Сунодъ, по опредѣленію 24 Іюля, назначилъ Пахомова священникомъ Вятскаго пѣхотнаго полка. Въ Августѣ Пахомовъ просилъ Святѣйшій Сvнодъ уволить его, за старостію, отъ полковой службы, для сдачи Ораніенбаумской церкви преемнику его, а также для продажи Ораніенбаумскаго дома и для полученія за 1725 и 1726 гг. жалованья въ Ораніенбаумѣ. Просьба разрѣшена лишь относительно сдачи церкви.

Описаніе архива Александро-Невской лавры за время царствованія Императора Петра Великаго. Т. I (1713-1716 годы), Санкт Петербург: «Синодальная типография», 1903
стр. 490
Въ дѣлѣ сохранился черновой указъ архимандрита Ѳеодосія о назначеніи священника къ Преображенской церкви г. Копорья. Указъ состоялся 20 февраля. Въ немъ сказано: «По указу Великаго Государя и по приказу свѣтлѣйшаго (полный титулъ) князя Александра Даниловича Меншикова, Верейскаго уѣзда, дворцовой государевой Вышегородской волости священнику Никону Пахомову быть въ городѣ Копорьѣ у соборной церкви Преображенія Господня въ священникахъ же. И по тому Его Царскаго Величества указу тебѣ, священнику, у той церкви быть, и церковныя службы и священнодѣйствія отправлять по уставамъ и по правиламъ св. апостолъ и по преданію св. отецъ, со всякимъ благочестіемъ воздержанія непрестанно, чтобы церковь Божія безъ пѣнія отнюдь не была. А священнику, который былъ у той церкви, Исидору Алексѣеву, сказанъ Его Царскаго Величества указъ, чтобы ѣхалъ въ Великій Новгородъ и явился къ преосвященному митрополиту немедля, И будучи тебѣ въ той церкви, поучать православныхъ христіанъ о взысканіи добраго пути ко спасенію, а на противниковъ церковныхъ, ежели гдѣ явятся, писать въ С.-Петербургъ, въ Александровъ монастырь, господину архимандриту Ѳеодосію».