Родство

Город Ветка (Белоруссия) расположен в 22-х километрах от Гомеля, на равнинном левом берегу реки Сож.



Город Ветка основан в 1685 году старообрядцами на землях «мозырского воеводы» Халецкого в пределах Речи Посполитой в 15 верстах от русской границы.

По поводу происхождения названия города существуют различные версии и предания.

Название образовано от географического термина «ветка», служившего обозначением «небольшого острова, простирающегося в окружности не более, как версты на две». Сам остров «назван Веткою по проливу, отделявшему оной от реки Сожи, который пролив есть аки бы ветвь оныя реки».

Названия из народных объяснений.
Русло реки Сож в этом месте разветвляется, как ветка дерева.

Во время прихода раскольников на месте поселения были густые, ветвистые хвойные леса.

Ветка – малая ветвь Москвы. Жившие здесь староверы – все те же москвичи. Они стремились во всем подражать Москве и даже главную площадь в Ветке назвали Красной.

Старообрядцы, преследуемые царским режимом, спасались на плотах по рекам от погони. После долгого путешествия раскольники, положившись на божью милость и вознеся свои молитвы, пустили по течению ветку дерева. «К коему берегу волнами прибьется сия ветвь, там и быть нашему поселению, ибо это будет указанием божьего перста», — решили беглецы.

В 18 веке здесь сформировались местные особенности иконописи и оформления рукописной книги. Сложилась самобытная школа ветковской резьбы.
В 40-е годы 18 столетия на Ветковщине проживало около сорока тысяч человек.

Царские карательные войска дважды (в 1735 г. и 1764 г.) сжигали Ветку, большинство жителей было насильно выселено в восточные губернии России.

В результате первого раздела Речи Посполитой в 1772 году Ветка вошла в состав Российской империи, принадлежала князю Михаилу Станевичу, с 1852 года стала частью Гомельского уезда. С Веткой связано имя Емельяна Пугачева, который скрывался от преследования царской властью. В 1868 году в Ветке открыто женское, а в 1874 году – мужское народные училища.

В 1925 году Ветка получила статус города, 8 декабря 1926 года стала центром района.

18 августа 1941 года вероломное нападение фашистской Германии остановило мирное строительство и жизнь нашего города. За время оккупации в районе было сожжено 42 населенных пункта, 822 мирных жителя фашисты лишили самого дорогого — жизни. На принудительные работы в Германию было вывезено 327 жителей Ветковского района.

Более восьми с половиной тысяч наших земляков погибло, отдав жизнь за свободу и независимость Отечества. Освобождение, которого так ждало население района, пришло 28 сентября 1943 года. http://www.vetka.by/istoria-goroda/


Основанный в 1685 г. русскими староверами, как слобода в Великом княжестве Литовском, через 10 лет Ветка стала центром староверов.

Принадлежала помещикам Халецким.

С 1772 г. была в составе Российской империи, с 1784 г. местечко Белицкого, с 1852 г. Гомельский повет Могилевской губернии. Принадлежала Станевичам.

В 1880 – 5982 жителя, в том числе 2111 староверов, 11 каменных и 994 деревянных построек, 6 канатных заводов, 6 ветряных мельниц, 4 каменных и 120 деревянных лавок.

Два раза в год в Ветке проходили 3-х дневные ярмарки.

Жители занимались земледелием, торговлей, кузнечным ремеслом, производством якорей и канатов.
В 1840 г. была построена судоремонтная верфь Купчикова и Киндерского. На Ветковской судоверфи построен пассажирский пароход «Паспешны-1 [Быстрый-1]» и работал он на линии Могилев – Екатеринослав.

Между Гомелем и Веткой курсировал пассажирский пароход «Прогрессист». Судно принадлежало коренным ветковчанам братьям Грошиковым.
В 1868 г. открыты женское, в 1874 г. – мужское народные училища.
В 1891 уже 7204 жителей, в том числе 1755 староверов.
В 1909 г. в Ветке 10 300 жителей, в том числе 7.300 евреев. Владелец полковник В.П. Шлейфер.

В Ветке были почтово-телеграфная контора, вольное пожарное товарищество, нотариус.

В первую мировую войну в местечке размещался 3-й запасной артдивизион. В январе – октябре 1918 г. Ветка была оккупирована немецкими войсками. В декабре 1918 г. образован Ветковский ревком.

***

Ветковский музей старообрядчества и белорусских традиций им. Ф.Г. Шклярова. Гомельская область. Беларусь. Основан в 1978 году.



Экспозиция древних и старообрядческих икон в Ветковском музее

Родоначальник Селькин Иван (ок. 1820 - †? ) Известный на это время.

Его сын Селькин Иван Иванович (1-й; ок. 1850 - †?)

Родился в местечке Хальч (первое упоминание в 14 в.) ныне Ветковский район Гомельской области Белоруссии.
Имя отчество его жены неизвестно.

Дети: Ефросиния, Ганна, Тихон, Мария, Иван (2-й).


(имена по мужской линии):

Селькин Тихон Иванович (1883 - 1976).

Родился в деревне Хальч Ветковского района Гомельской области Белоруссии.
Жена Селькина Прасковья Филипповна (1883-1942 / 3 ?).
Дети:
Василий (1907-1993);
Михаил (1914-1984);
Николай (1918-1942);
Ольга (1921-1977);
Иван (1922-2006);
Григорий (1925-2002).

Тихон Иванович Селькин был зажиточным крепким работящим хозяином.
В Хальче в то время было 5 мельниц.
Одной из мельниц владел Тихон Иванович совместно с младшим братом Иваном (2-м), который в 1928 г. уехал в Гомель и поступил на работу на завод «Двигатель революции».
В 1928 г. в Хальче организовали колхоз «Чырвоная хваля» председателем стал Е.М. Мельников.
Когда началась коллективизация, мельницу конфисковали. Всю семью Тихона Ивановича Селькина 15 декабря 1929 г. выслали на спецпоселение в Коми АССР Объятевского района, Ношинского сельсовета в поселок № 3 Луза.
Здесь в Коми АССР в 1942 (1943 ?) г. умерла Прасковья Филипповна Селькина.
Переехать на Родину, семье было разрешено 4 ноября 1947 г.

Незаконное выселение отменено Указом Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов» от 16.01.1989 г.

В соответствии с Постановлением Верховного Совета Республики Беларусь от 06.06.1991 г. «О порядке реабилитации жертв политических репрессий 20 - 80-х годов в Республике Беларусь» Тихона Ивановича Селькина и всех членов его семьи реабилитировали 28 октября 1993 г.

В соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 г. и распоряжением СМ БССР от 15 сентября 1955 г. № 1140-р гражданам, необоснованно привлеченным к уголовной ответственности и впоследствии реабилитированным, время нахождения их в местах лишения свободы зачисляется в трудовой стаж, по прежнему месту работы выплачивается двухмесячная заработная плата, исходя из существующего ко дню реабилитации месячного оклада, по должности занимаемой до ареста.
В случае посмертной реабилитации этих граждан, двухмесячная заработная плата выдается их семье.
Необоснованно репрессированные граждане и впоследствии реабилитированные, в соответствии с указанным распоряжением должны обеспечиваться жилой площадью в первоочередном порядке.

Тихон Иванович ушел в мир иной в 1976 г. Место захоронения д. Хальч Гомельской области (Белоруссия).





О нем

Селькин Тихон Иванович // Репрессированная Россия: Книга памяти. – Режим доступа: http://rosagr.natm.ru/card.php?person=491339. . – Дата доступа: 12.05.2015.
Дата рождения 1883 г. Место рождения Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч Место жительства Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч
Статья на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак. Приговор, административное решение Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник информации Книга памяти Республики Коми

Жертвы политического террора в СССР: Списки жертв. – Режим доступа: http://lists.memo.ru/d29/f419.htm . – Дата доступа: 13.05.2015.

В списке:

Селькин Тихон Иванович
Родился в 1883 г., Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч; русский; Проживал: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорен:, обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькина [Прасковья Филипповна]
Прож.: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговор: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькин Василий Тихонович
Родился в 1910 г. Проживал: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорен: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькин Михаил Тихонович
Родился в 1914 г. Проживал: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорен: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькин Николай Тихонович
Родился в 1918 г. Проживал: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорен: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькина Ольга Тихоновна
Родилась в 1921 г. Проживала: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорена: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслана, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькин Иван Тихонович
Родился в 1922 г. Проживал: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорен: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми

Селькин Григорий Тихонович
Родился в 1924 г. Проживал: Гомельская обл., Ветковский р-н, с. Хальч.
Приговорен: , обв.: на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак.
Приговор: Выслан, м.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР.
Источник: Книга памяти Республики Коми
http://lists.memo.ru/

Список раскулаченных // Покаяние. – Режим доступа: http://pokayanie-komi.narod.ru/baza_raskulachennye_s.htm . – Дата доступа: 13.05.2015.

СЕЛЬКИН ТИХОН ИВАНОВИЧ, 1883 г.р., русский, м.р. с.Хальч, Ветковский р-н, Гомельская обл., м.п. по месту рождения. Выслан на основании Постановления СНК и ЦИК от 01.02.1930 г. как кулак. М.с/п: г.Ухта, Ухтинский р-н, Коми АССР. С/с: жена � СЕЛЬКИНА; сын � СЕЛЬКИН Василий Тихонович, 1910 г.р.; сын � СЕЛЬКИН Михаил Тихонович, 1914 г.р.; сын � СЕЛЬКИН Николай Тихонович, 1918 г.р.; дочь � СЕЛЬКИНА Ольга Тихоновна, 1921 г.р.; сын � СЕЛЬКИН Иван Тихонович, 1922 г.р.; сын � СЕЛЬКИН Григорий Тихонович, 1924 г.р

Воспоминания Жук (Селькиной ) Надежды Ивановны (Июнь 2003 г.).

В семье Селькиных, как ни странно, родившихся и выросших в сельской среде сочетались черты трудоголиков и интеллигентов. Мама говорила, что им можно было позавидовать и поучиться, тому, как они относились друг к другу. Если у кого из них предстояло серьёзное дело или работа – это была общая забота. Все были очень гостеприимны, умели внимательно выслушать собеседника. Никто ни с кем не ссорились и не повышали голоса при решении простых и серьезных вопросов.

Все были с хорошим музыкальным слухом. Можно было заслушаться, как они пели в 2—3 голоса, а то и четыре такие песни как «Сулико», «Перевоз – Дуня держала» и другие белорусские, русские и украинские песни.




У Коробушкиных в Ветке было пианино, у остальных были национальные популярные в то время инструменты: балалайка, гитара, гармонь. Играли не по нотам, а на слух.
Мой отец рос мастером на все руки. Мог дом построить, коня подковать, часы любые отремонтировать. Например, у него была черная сатиновая рубашка, которую он сам расшил васильками художественной гладью. Не каждой женщине это дано было. В те времена было модно вышивать художественной гладью особенно рушники, т. е. полотенца, которыми украшали иконостас в домах и рамки с фотографиями, одежду, скатерти, кухонные полотенца.
Где-то в начале 20-х гг. по инициативе моего отца и с согласия дяди Тихона, Селькины решили построить ветряную мельницу. С помощью всех родственников из 5-ти семей мельница была построена. Практически она была в ведении двух братьев Селькиных. Когда же наступила коллективизация сельского хозяйства, они оказались богачами. По тем законам крупные
хозяйства конфисковывались, а владельцев ссылали на север осваивать новые земли. В период коллективизации этой большой семье пришлось перенести нелегкие испытания. Особенно это коснулось дяди Тихона. Из пятерых детей взрослым и женатым у него был только Василий. А Михаил, Николай, Ольга и Григорий были еще детьми.
Дядя Василий Попругин будучи юристом знал, что семью может ожидать. Он приезжает в деревню, забирает папу в Гомель и устраивает на завод «Двигатель революции». Мельницу оформляют на старшего брата – дядю Тихона. Дядя Василий говорил, что это самый лучший вариант, т.е. пострадает одна семья, а не две.
Дядя Тихон, как старший, взял, как говориться «огонь на себя». Ему дали подъемные и «путевку на ссылку». Помню выражение «на Соловки». Обо всем этом не говорилось вслух. Выезжали они из Гомеля и были тогда все у нас в доме и при этом были ни веселые как обычно и не мрачные, а какие-то озабоченные. Я тогда еще почти ничего не понимала. Когда же они уехали, я почувствовала необъяснимую пустоту, тем более мама долго плакала.
Мы тогда жили одной «ногой» в деревне, а другой в Гомеле.



Мой отец был младшим в семье Селькина Ивана Ивановича и женился последним. Жена была старшей дочерью вдовы Любы Левшуновой (моей бабушки, девичья фамилия Лубочкина).
Бабушка Люба была очень общительной, трудолюбивой, имела надел земли. Дедушка Сергей был гипертоником. Бабушка рано осталась вдовой и замуж больше не выходила.
Когда у папы стали появляться дети, семья переехали в дом к бабушке Любе. Её усадьбу стали перестраивать и благоустраивать по-новому, а когда закончили, то взялись за стройку упомянутой выше ветряной мельницы.

Старший мой брат Иван родился в 1911 году, Николай в 1913 г. и Яша в 1916 (19) г. В 20-м или в 19-м папина жена Арина, старшая мамина сестра, умирает скоропостижно от крупозного воспаления легких. Забота о детях не малой долей легла на маму. Она до того уже привыкла к ним, живя в одном доме вместе, а после смерти Арины тем более. Сложились так обстоятельства, что бабушка не хотела терять любимого зятя, а он был такой, что не любить его нельзя было. Спустя два года мама выходит за него замуж. Следующим у отца рождается очередной 4-й сын Петр, а в 1925 г. долгожданная у папы девочка я. Петю любили как младшенького, тем более что он был дружелюбным и спокойным. А меня вообще оберегали все и потешались.
С Петей у нас почти всегда были общие дела и игры, а Иван, Николай и Яша, которые были старше на 9 – 14 лет к нам относились как к забаве. С Петей мы ходили вместе в одну школу довольно далековато, через привокзальную площадь, а потом когда подросли еще дальше на стадион «Динамо» на детскую железную дорогу. Я была тогда в 7-м, а Петя в 9-м классе. Он был машинистом, потом председателем Совета дороги, я же работала дежурной по станции.
Перед войной с 10-го класса Петя поступает в Киевское танковое военное училище. Приезжает домой той ночью, когда началась война. В кармане один комсомольский билет. Поезда идут только на восток и на запад. В сторону Киева поезда не шли. В Гомеле каждый вечер с 11 часов вечера бомбежка. После воздушной тревоги все занимали место в погребе под лестницей, только мы с Петей тогда гремели по лестнице, когда уже свистели бомбы. В паровозном депо Пете обещали помочь с отъездом.
Тянулись долгие мучительные дни. Гомсельмаш, где работали наши старшие мужчины, весь был эвакуирован с семьями, а папа, переживая за Петю, уехать вместе со всеми не мог. Все-таки пришло время, когда Петю взяли на паровоз, который шел на Киев, на ремонт. Пока советские войска отступали, он был в училище. Зато с наступающей армией отвоевал от Сталинграда до Дрездена. На фронте познакомился со своей будущей женой -- Тоней Ларионовой, в конце войны в своей воинской части они поженились и это на всю жизнь.
До коллективизации мои старшие братья работали на строительстве моста, годы были тяжелые, часто простуживались, болели. Иван серьезно заболел гнойным плевритом не без осложнений. Николай получил хронический ревматизм ног, а Яша хронический бронхит.
Во время коллективизации, когда семья Попругиных еще была в Гомеле, и папа один жил у них мы с мамой часто ездили к ним в Гомель. У нас было хозяйство, а у них только зарплата, мы им подвозили подкормку.

Дядя Василий и тетя Ефросиния [Попругины] любили домашний деревенский хлеб. Помню, как потирал он руки, глядя на хлеб, когда встречал нас.
Однажды в очередную поездку мы с мамой ехали в Гомель на лошади на зеленой повозке. При въезде в город, над нашей головой, приземляясь, пролетел самолет. Лошадь, испугавшись, сделала резкое движение, и мы оказались на обочине. Она выкулила нас вместе с сумками и банками, которые стояли у наших ног. Не сбавляя скорости, без остановки продолжила путь, как ни в чем не бывало, и спокойно остановилась у ворот Попругинского дома, где жил тогда папа. Лошадь наша прошла по 4-м улицам с тремя поворотами. Ждать на аэродроме нам пришлось недолго, в доме поняли, что нас надо выручать.

После отъезда Попругиных в Курск, маме пришлось согласиться переехать в Гомель.
Все поселились в доме В. Попругина на ул. Полесской д. 48, где на втором этаже, где заняли 4-ре комнаты и большую кухню.
К тому времени старший брат Иван был женат на Татьяне Бордюковой и оставался с бабушкой Любой. Когда не стало бабушки, в скором времени продали дом и они в 1935 г. тоже переехали в Гомель с 2-х летним сыном Петей, в 1938 г. у них рождается еще один сын Толя.
Петя (малой, так его звали в родне) из железнодорожного техникума был взят в армию, где проявил организаторские способности. После армии работал комсомольским вожаком на Гомсельмаше, а потом в Горпрофсоюзе. Толя же окончил политехнический институт и всю жизнь работает в конструкторских бюро машиностроительных заводов. В отличие от Пети он был спокойным, застенчивым, стеснительным, добрым и очень ответственным человеком.
Николай перед армией иногда ездил в Хальч к друзьям и родственникам, а после армии поездки участились. Оказалось, за это время там подросла его «судьба». Влюбился он в темноглазую, смуглолицую, с вьющимися волосами Марию Чернову. В скором времени они поженились. Молодая семья жила с нами. Николай работал на Гомсельмаше в спеццехе по выпуску танков.
Завод был большой, имел не республиканское, а союзное значение. Фамилия Селькиных на заводе была довольно авторитетной.
Папе предлагали должность мастера большого и значительного цеха на заводе, но я слышала разговор его с мамой, которая сказала, что ни с его здоровьем и характером. Он же требовательным был в первую очередь к себе и своим сыновьям, но не к людям, говорил: «Я на своем месте спокойно сплю». Практически на заводе работала вся мужская половина семьи. (Почти как у Журбиных из кинофильма «Большая родня»). Одно время папа работал на заводе с тремя старшими сыновьями. Все были в первом разряде. В то время именовались «ударниками», а позже «стахановцами». Вначале два Ивана Ивановича Селькина (их называли большой и малый), Николай и Яков.
Перед Отечественной войной Николай, как специалист, был взят в армию, и командирован на постоянное место жительства с семьей в Ленинград. Там их и застигла война.

Яшу повторно призвали по мобилизации на войну с Финляндией. Климатические условия были там тяжелейшие. Большие снега и морозы. Средствами передвижения в армии были лыжи, а то и без них. Немало случаев было отморожения ног. Яша серьезно заболел плевритом. После Финской войны здоровье его восстановилось. В период Отечественной войны он снова на фронте заболел уже гнойным плевритом с туберкулезным осложнением. Женат он был на Анне Череухиной из Поколюбич. (пригород Гомеля). У них было двое детей Зина и Жора. Когда дети были еще маленькие, у Яши здоровье ухудшилось, лечение в санатории Ялты не дали положительных результатов. Из санатория почти сразу он попал снова в госпиталь. Будучи в госпитале дал мне телеграмму, чтобы я приехала. Я надеялась, что его вылечат, как и в прошлый раз. Но большая дозировка легочных лекарств окончательно разрушила сердце. Мы оба плакали, обнявшись, сидя на кровати. Он знал, что эта была встреча последней. Вскоре он умер. Дети, когда подросли, работали в Гомеле. Зина постоянно навещала бабушку. Позже Жорж и Зина уехали в Москву. Только Яшин внук (сын Зины) женился на дочке поколюбичского фермера и остался работать на родине. Когда в очередной раз я была в Гомеле у Пети, ездила в Поколюбичи навестить Нюру (мы все так называли Яшину жену). Она была бесконечно рада, надавала мне всевозможных сухофруктов из собственного сада. У нее тогда были больные ноги. По дому, по огороду и саду все приходил делать внук (Зинин сын). Наша с ней встреча тогда была последней. И Яша и Нюра были всегда искренне рады, когда мы к ним приезжали одни, а когда Петя приезжал, и мы все были у них - это был праздник. Петя тогда служил в Германии. Как Яшина, так и Николаева жены были добрыми, отзывчивыми, внимательными, очень близкими нашей семье, любящими своих мужей до последнего дня жизни».
В общей сложности до начала войны семья прожила в Гомеле 19 лет.

Иван был уже женат и имел 2-х сыновей Петра (8-ми лет) и Анатолия (3-х лет). Жил в деревне Старое село. Болел плевритом. В армию его не брали.
Николай тоже был женат и имел сына Леонида (3-х лет). Уже к этому времени был участником русско-финской войны 1939 – 1940 гг. Жил в Ленинграде.

Яков тоже участвовал в русско-финской войне 1939 – 1940 гг. Был участником и Великой Отечественной войны. Ушел на войну в июне 1941 г.
Петр ушел в армию в июне 1941 г.
Гомель был оккупирован немецкими войсками 19 августа 1941 г (в 17.00).

Дед Иван Иванович переехал с женой и дочерью сначала в Хальч к двоюродному брату. А потом к сыну в Старое село. Через некоторое время, когда родственники в Хальче, нашли пустые комнаты в бывшей канцелярии колхоза, дед вновь вернулся в Хальч. Он подремонтировал старую кузницу, подсобрал инструмент и стал работать в ней, исполняя заказы односельчан.
Когда стала приближаться советская армия в сентябре 1943 г. немцы начали сгонять всех жителей из деревень и разбивать их на три группы :
• мужчины,
• женщины,
• женщины с детьми.
Мужчин и женщин отправили копать окопы, строить блиндажи и выполнять другие хозяйственные работы под г. Жлобин.

Надежду Ивановну сначала забрали подсобной рабочей в немецкую часть. Потом насильственно вместе с другими молодыми парнями и девчатами отправили на принудительную работу в Германию.
Надежде Ивановне вместе с Шаройкиными Феней и Николаем на границе с Польшей удалось сбежать и своим ходом вернуться домой.
После освобождения Гомеля в 1943 г. 26 ноября люди, работавшие на строительстве блиндажей и на рытье окоп, стали возвращаться домой. Где-то под Жлобином, дед Иван Иванович нашел бабушку Ефросинию Сергеевну. Они работали в разных местах.

Вообще народ работал отдельными коллективами: ветковские, хальчанские, покалюбичские и т. д.

Дом в Хальче, в котором жили Селькины, сгорел, и им пришлось возвращаться в Гомель. Дом Попругиных был цел. Но так как Гомель был почти весь разрушен, людей расселяли в уцелевшие дома.
Дом Попругиных (9 комнат и 2 кухни) населили как улей. В каждую комнату по семье. На первом этаже справа от входа (вход был с улицы) разместился Горпищеторг. На первом этаже жили семьи Семеновых и Лосевых. Слева со стороны двора поселили семью Петровых.
На втором этаже расселили семью Жданова Николая и семью Жданова Сергея. Сергей вскоре умер, а жена его уехала в Москву. На их место поселили Ключинских (глава семейства работал капитаном теплохода, а жена работала в торговле). Бабушка с дедушкой поселились в маленькой комнатке 8 квадратных метров на втором этаже. Здесь же после возвращения стала жить и Надежда Ивановна. Сюда же в 1944 г. Николай Иванович привез своего 6-ти летнего сына Леонида из г. Бабаево Вологодской области.
Работая на Гомсельмаше, Иван Иванович, поднял тяжелое оборудование, привезенное из Германии. Получил заворот кишок. Ему сделали операцию, но не смогли спасти и в марте 1945 г. он умер. Похоронили его в г. Гомель, на кладбище за Гомсельмашем, которое впоследствии снесли и на его месте построили жилые дома.

Дети Селькина Тихона Ивановича (1883-1976)



Селькин Иван Тихонович

1922 - 2006

Участник Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.


Родился 5 февраля 1922 г. в деревне Хальч. Родители Селькины Тихон Иванович (1883-1976) и Прасковья Филипповна (1883-1942).
С 1928 по 1947 гг. жил с родителями на спецпоселении в поселке Луза Коми АССР.

Окончил Архангельское музыкальное училище по классу балалайки.
Играл на аккордеоне, баяне, фортепиано. Умел настраивать и ремонтировать музыкальные инструменты.
Служил в Военно-морском флоте на Дальнем Востоке. Играл в полковом ансамбле.
Участвовал в боевых действиях в боях с японцами на Дальнем Востоке. Был радистом.
Инвалид 3-й группы. Дальтоник.
Вернулся на Родину в 1947 г. Женился в 1948 г.

Жена Софья Марковна Селькина (Чижова).
Родилась 5 декабря 1923 г. в Покалюбичах. В многодетной, но зажиточной семье, которую в 1929 г. раскулачили. Реабилитированы 28 октября 1993 г.
Софья Марковна работала в банке в Ветке, потом была домохозяйкой. Умерла 6 июля 2002 г. от туберкулеза. Похоронена в Ветке.



Более 23-х лет Иван Тихонович работал музыкальным руководителем и воспитателем по труду в Ветковском детском доме.
Ветковский специальный детский дом №6 отдела народного образования исполнительного комитета Гомельского областного Совета депутатов трудящихся, г. Ветка Ветковского района Гомельской области.




Общий стаж работы Ивана Тихоновича Селькина 63 года.
Жил в Ветке Гомельской области (Белоруссия).

Награды: Медаль за доблестный труд; медаль 100 лет со дня рождения В.И. Ленина; Почетная грамота Ветковского отдела народного образования, Грамота за безупречную, долголетнюю службу на Тихоокеанском Военно-морском флоте.


О нём

Юрченко, Н. Большая жизнь: Очерк: [О Селькине Иване Тихоновиче] // Голас Веткаўшчыны. – 2001. – 28 лютага. – С. 2.

Иван Тихонович. Софья Марковна. До чего приятно произносить эти красивые русские имена. Но еще приятнее с этими людьми общаться. Достоинство и нежелание жаловаться на судьбу, любовь к друг другу и оптимизм – очень редко эти черты характера можно заметить за пожилыми людьми, и тем более за теми, за плечами которых почти восемь десятков прожитых лет.
Большая жизнь. Долгая жизнь. Всё, что вместила в себя за эти годы память невозможно озвучить словами, нельзя записать на лист бумаги – не хватит бумаги.
Репрессии, кровавая война, восстановление разрушенного хозяйства, любимая работа, семейное счастье – это лишь часть всего того плохого и хорошего, что было пережито, и с чем живут сейчас Иван Тихонович и Софья Марковна Селькины.

«До войны я ещё одну войну пережил -- кулацкую»

Именно так вспоминает свое детство и молодость Иван Тихонович. Его отец, Тихон Иванович, считался одноособником, имел в Хальче ветряную мельницу. Крепкий хозяин, не желавший вступать в колхоз, не был нужен советской власти. Так в середине декабря 1929 года семья Тихона Селькина была сослана на поселение в Коми АССР.
Ивану было в то время 7 лет. В этом возрасте ссылка приносила мальчику лишь бытовые неудобства. Но вскоре формулировка «сын кулака» стала сказываться на всей жизни. Каждый месяц юноше нужно было ходить в комендатуру отмечаться: свобода передвижения была для него запрещена. Кроме того, с подобной записью в анкете Иван Тихонович мог поступить учиться только в горный техникум или в музыкальное училище. Двери других учебных заведений для него были закрыты. И Иван выбрал Архангельское музыкальное училище.
Два с половиной года учебы пролетели незаметно. У парня оказался замечательный слух, он быстро освоил многие инструменты. Несмотря на то, что учился на балалаечника (выходцев из деревни брали только в класс народных инструментов), знал толк и в баяне, и в аккордеоне, умел играть на фортепиано. На первом курсе музучилища Ивану Тихоновичу доверяли играть на концертах репертуар выпускников-четверокурсников.
В 1940 году, с началом Финской войны, в училище была введена плата за обучение. 150 рублей в месяц Иван платить не мог – таких денег у него не было. И учебу пришлось бросить.
Следует сказать, что и супруга Ивана Тихоновича Софья Марковна судьбу имеет схожую. Её родителей, живших в деревне Покалюбичи, вместе с детьми (а их было 8 человек) также ссылали в края менее теплые как представителей чуждых строю элементов.
Лишь в начале 90-х годов историческая правда восторжествовала, и каждый из супругов был реабилитирован.

ЧТО ТАКОЕ «ЗАП ПОЛК»

В 1940 году Иван Тихонович уехал в Казахстан. Здесь жил и работал начальником узла связи в одном из городков его старший брат. Тут Ивана и застало известие о начавшейся войне. В это время парень учился на тракториста, а потому резонно полагал, что будет танкистом. Однако стал моряком, попав радистом в 5-й зенитно-артиллерийский полк береговой охраны Тихоокеанского флота. На вопрос «Почему радистом?» Иван Тихонович ответил так: «Я был чуть грамотнее, чем другие. А еще – пока жил с братом часто приходил к нему на почту. Там был телеграф. Вот девчата телефонистки и научили меня азбуке Морзе и работе с ключом. В части об этом узнали, направили подучиться на курсах «Молодого краснофлотца», и я стал радистом».
Батарея, в которую попал служить Иван Селькин, не была похожа на обычные подразделения, о которых знал молодой матрос. Служили здесь одни женщины: бывшие учителя, инженеры, просто домохозяйки. Мужчин в тот момент на Тихоокеанском флоте недоставало. Руководство страны знало, что Япония начинать боевые действия пока не собирается. А потому большинство личного состава с Севера было переброшено под Москву, где в этот момент шли самые серьезные бои. Когда Иван Тихонович приехал в часть, многие солдатские функции здесь выполняли офицеры: «Лейтенанты стояли часовыми, а капитаны – начальниками караула». Вскоре полк матросами был укомплектован. Служить сюда присылали в основном парней из азиатских республик СССР. Иван Тихонович вспоминает, что и говорить по-русски многие из них не умели. Но служили все отлично. И жили все очень дружно. «Я даже представить себе не мог тогда, что отношения между бывшими народами одной страны могут испортиться, что люди, сидевшие в одном окопе, могут стрелять в друг друга, -- с горечью говорил ветеран. – На той войне мы были как братья, на той войне все помогали друг другу».
В феврале 1943 года Иван Селькин был направлен во 2-й зенитно-артиллерийский полк на пост истребительной авиации. В обязанности молодого радиста-телеграфиста входило поддержание связи с выполнявшими задания лётчиками-истребителями. Отсутствие боевых действий с Японией вовсе не означало, что моряки-тихоокеанцы сидели без дела. Каждый день, а иногда по несколько раз в день по батарее пролетала команда БГ-1 – боевая готовность номер один. Это означало, что в небе над советской территорией появлялся японский самолёт-разведчик. Сбивать вражеские самолёты было запрещено -- существовал приказ не реагировать на провокации. Но прогнать из нашего воздушного пространства японского разведчика истребителям дозволялось. Иван Тихонович вспоминает об этом так: «Япония нам всё время не давала житья. Чтобы в небе каждый из нас мог опознать вражеский самолёт – проводились специальные курсы. Я изучил все их самолёты и по очертаниям в воздухе мог легко определить, где наш, а где нет. А потом садился за радио, наблюдал и передавал лётчику: «Японец, мол, идёт курсом таким-то, выше вас, ниже вас… Изменил направление так-то… А наши истребители уже их прогоняли».
После окончания войны, уже в 80-е годы, Иван Тихонович, как и многие ветераны, переоформлял документы на получение удостоверения участника войны. И вот тогда-то случилось так, что бывшему старшему матросу в выдаче удостоверения отказали. Своё решение военные чиновники объяснили тем, что запись в военном билете «ЗАП полк» означает «запасной полк», а не «зенитно-артиллерийский полк», как об этом говорил И. Селькин. Так два раза упомянутое слово «полк» (один раз буквой в аббревиатуре, второй – прописью после неё) стоило Ивану Тихоновичу не только массы времени, потраченного на поиски в архивах необходимых документов, но и огромного психологического напряжения. Ведь тяжело представить, каково было ветерану, имеющему награды и массу грамот от командования части, доказывать, что воевал, а не отсиживался в тылу. Слава Богу, – доказал!..

«МУЗЫКА МНЕ ЖИЗНЬ СПАСЛА»

Однажды, в 1943 году, в часть, где служил Иван Селькин, приехали с концертной программой артисты. Один из них после выступления ночевал в казарме рядом с Иваном Тихоновичем. Познакомились, и артист узнал, что молодой матрос имеет музыкальное образование и хорошо играет на многих инструментах.
На следующий день Ивана Селькина вызвал к себе дирижёр ансамбля. «Через месяц будешь у меня», -- таково было его решение после того, как Иван Тихонович показал всё, чему научился в муз училище.
А в это время, как раз накануне приезда артистов, матрос Селькин был зачислен в команду, которая отправлялась в США за кораблями, поставляемыми в СССР по ленд-лизу «Продукты у нас были в основном американские, -- вспоминает Иван Тихонович. – Советскими продуктами нас не кормили – ближе и дешевле было привезти их из США. Вот только очень часто американские караваны топили немецкие подлодки. Тогда у нас начинался голод. Многие, и я в том числе, болели «куриной слепотой». И вдруг – возможность съездить в Америку. Я уже радовался, думал, что аккордеон, там себе куплю. Собирал вещи. Но пришел приказ командующего откомандировать меня во Владивосток в политуправление. Я понял, что дирижёр ансамбля выполнил своё обещание забрать меня к себе. Заниматься вместо службы игрой в ансамбле мне тогда очень не хотелось. Я даже расстроился, что так повернулась моя судьба. Сначала – расстроился, а потом – счастлив был. Так вышло, что когда наши моряки получили в Америке корабли и плыли в Союз, их всех потопили немецкие подводные лодки. Никто не выжил. Вот так музыка меня спасла».
Иван Селькин играл в полковом ансамбле. Тогда было принято, чтобы в каждом крупном воинском подразделении работали самодеятельные коллективы: досуг солдат необходимо было хоть как-то разнообразить. Когда выдавались спокойные вечера (спокойные от отсутствия японских налётов) – играл Иван Тихонович для товарищей, а в остальное время нёс, как и все, свои обычные дежурства.
С началом боевых действий с Японией ансамбль был расформирован. Музыкой заниматься уже было некогда. Тогда в военном билете Ивана Тихоновича появилась ещё одна запись: «в войне с Японией принимал участие с августа по сентябрь 1945 года».

«В АНСАМБЛЕ Я СЕБЕ КАРЬЕРУ ПРОБИЛ»

О способном и умелом музыканте, матросе Иване Селькине, знали не только в полку, но и во всей дивизии. А потому очень часто молодой матрос помогал офицерам настраивать и ремонтировать трофейные музыкальные инструменты. «Когда война закончилась, многие из офицеров привезли из Германии пианино, баяны, аккордеоны, -- вспоминал ветеран. – И настраивать эти инструменты часто вызывали меня. Я даже заместителю командующего ВВС Тихоокеанского флота Герою Советского Союза генерал-лейтенанту Преображенскому инструмент настраивал. Ему пианино из Порт-Артура на самолёте привезли. Новенькое такое, красивое, блестело, как солнце… »
В конце 1946 года Иван Тихонович демобилизовался. Вернулся после службы в Коми АССР, где когда-то жил. Устроился электрослесарем на нефтяную шахту. Поначалу приняли его здесь за ссыльного – другие здесь работать не хотели. Приходилось показывать всем военный билет, как доказательство того, что он воевал и не сослан сюда за уклонение от службы. Только так можно было изменить предвзятое отношение к себе окружающих.
Через полгода Иван решил вернуться на родину отца. Родной Хальч он вспоминал часто, но воспоминания эти были смутными и неясными: как-никак столько лет минуло с того момента, как он ребёнком покинул своё село. Поэтому возвращение на Ветковщину было не только радостным, но и волнующим.
Вскоре Иван Тихонович нашёл работу – музруком и воспитателем по труду в Ветковском спецдоме – ставшую любимым и главным делом всей его жизни. Более двух десятков лет обучал он детишек музыкальной грамоте и прививал любовь к труду. Сейчас годы работы в детдоме ветеран вспоминает как лучшие годы своей жизни. Лишь закрытие Детского дома вынудило Ивана Тихоновича сменить место работы. Электрик в детском саду, кочегар в Доме отдыха в Шубино – это лишь вехи огромного жизненного пути, который включает в себя более 60 лет трудового стажа.
Завидная цифра для многих из нас, не правда ли?

«ХОТЕЛ ДРУГА ЖЕНИТЬ, А САМ ЗАПУТАЛСЯ…»

Этот мужчина и эта женщина вместе уже 52 года. Не всякая семья может похвастаться таким стажем совместной жизни. А еще тем, что жизнь эта была наполнена огромной любовью.
«Я поздно женился – в 26 лет. – с улыбкой говорил Иван Тихонович . – Софья работала кредитным инспектором в банке, замещала управляющего. Там было много девчат, и я решил познакомить с кем-нибудь из них своего друга. Он стеснялся общаться с девушками один, вот и попросил меня. Познакомились!.. Хотел друга женить, а запутался сам…»
Софья Марковна в молодости была очень симпатичной девушкой. От кавалеров отбоя не было. Красота – достоинство женщины. Но Софье красота жизнь испортила. Понравилась она городскому судье, человеку влиятельному и семейному. Узнал он, что родители девушки репрессированы и решил воспользоваться этим, полагая, что одинокая и напуганная жизнью Софья побоится перечить, а тем более отказать большому начальнику. «Зазывает он меня в кабинет и обнимать начал, -- попросил выключить диктофон, призналась Софья Марковна. – Он хотел, чтобы я с ним занималась грязными делами. А я крепкая девка была – его как шибанула, так летел он метра три… Аж ноги задрал…»
Простить такого судья не мог. И месть его была как раз в духе царившей в ту пору системы. Через несколько дней управляющая банком, в котором работала Софья, заставила молодую сотрудницу подать заявление об уходе. Причины такого решения не объяснялись. Но девушка поняла, по чьей указке она вынуждена расстаться с любимой работой. «Без работы прожить нельзя было. В это время в Ветке строилась хлопкопрядильная фабрика и меня взяли на работу. Но он и там меня нашел, и туда нос всунул. И меня опять заставили подать заявление. Нигде не давал мне работать. Вот так я и прожила. Занималась всякой ерундой. Сколько было стажа работы в банке, то и сохранилось».
Действительно тяжело пришлось Софье Марковне в жизни. Пока были силы, пока кипела молодая душа – очень хотелось работать, быть полезной, ощущать себя нужной не только семье, но и людям. А еще косые взгляды да шушуканье окружающих. Ведь каждому не объяснишь почему сидит полная сил женщина без работы.
Хорошо, что во всем поддерживал муж. «Он, молодой, хороший хлопец был. Он и теперь хороший, -- делилась своим женским счастьем Софья Марковна. – у него хороший характер. Он спокойный, как телёнок. И работал крепко никогда не ленился, всё умеет, каждую копейку нёс в семью».

«НАШ ОТЕЦ»

Бог не дал Ивану Тихоновичу и Софье Марковне собственных детей. Тяжело им сейчас осознавать, что остались они совсем одни. Нет рядом родного человека, которому можно было бы доверить всё самое сокровенное. Некому оставить нажитое многолетним трудом добро. Не пришлось старикам нянчиться со шкодливыми внуками, получая радость (а как же иначе!) от их проделок.
Но при всем при этом по всей территории бывшего СССР живут люди, которые любят супругов Селькиных и относятся к ним как к родителям. Это – бывшие воспитанники спецдетдома, в котором трудился Иван Тихонович.
Добрый и весёлый воспитатель был любим многими. Дети всегда тянутся к таким людям. Ведь приятно, когда с тобой общаются как со взрослыми, когда тебя не ругают, а если и наказывают, то обязательно за дело. В течение учебного года Иван Тихонович приходил на работу в Дом, который считали своим домом сотни сирот. А вот летом, когда занятий не было, воспитанники приходили в гости к своему наставнику. «Одно лето 70 человек у нас жили. Придут на несколько дней побудут с нами. Потом другие их сменят, -- вспоминала Софья Марковна. – Я была молодая, крепкая баба. Готовила всё им. Специально держала двух коров, чтобы дед всегда мог угостить ребят молочком, сметанкой».
Детдомовцы росли, создавали собственные семьи, но никогда не забывали стариков. Многих из них Иван Тихонович женил и даже на одной свадьбе был за свата. «Делил каравай, а жених всем говорит:: «Он мой отец!». Гости в ответ: «Какой он тебе отец? Он же не родной!» А тот всё равно твердит: «Он мой отец!» Разве не приятно вспоминать такое?
Давно нет детдома. Не один десяток лет прошёл с того времени, как Иван Тихонович простился с работой. Но до сих пор приезжают в гости к нему бывшие воспитанники, помогают, чем могут. Совсем недавно был в гостях бывший школяр и подарил старикам новенький телефонный аппарат.
Так, что не совсем одиноки Селькины. Их помнят, о них думают.


Продолжение следует

Котенок И.П., Майоров Н.Н., Райский В.Я. Гомсельмаш. – Минск: Изд-во «Беларусь», 1966. – 262 с.

C. 5.
На северо-западной окраине Гомеля, там, где в старину находились заповедные места княжеской охоты, весною 1928 года было решено строить завод сельскохозяйственных машин.

C. 43.
В октябре 1931 года на «Гомсельмаше» впервые в Белоруссии по инициативе кадровых рабочих возникла «Школа у станка». Это была очень ценная и действенная форма производственного обучения. Что представляла собой школа? Для рабочих, не выполнявших норм и допускавших в процессе труда однородные ошибки, создавались специальные курсы. Руководили ими лучшие производственники, в помощь которым прикреплялись консультанты из числа инженерно-технических работников. Руководитель внимательно следил за приёмами труда обучающихся, отмечал недостатки, затем демонстрировал свои навыки. «Школы у станка» закончили тысячи молодых рабочих. Более 200 станочников подготовил знатный токарь завода Иван Иванович Селькин. Многие гомсельмашевцы навсегда сохранят в своих сердцах глубокую благодарность этому человеку за науку, отцовское внимание, доброе слово. Этот замечательный человек не жалел ни сил, ни времени для того, чтобы передать молодежи своё мастерство. «Только познав глубины профессии, все тонкости своего дела, можно получить истинное наслаждение от труда», -- не раз говорил Иван Иванович своим ученикам.

С. 169 – 175.
Они были первыми
Движение за коммунистический труд возникло под девизом: «Учиться работать и жить по-коммунистически».
Как известно, начало движению за коммунистический труд положила бригада Владимира Станилевича из тепловозоремонтного цеха депо Москва-Сортировочная, принявшая 15 октября 1958 года свои исторические «Заповеди коллектива коммунистического труда». Когда газеты и радио сообщили об этом замечательном почине, во всех уголках страны немедленно появились последователи москвичей. Через два месяца в движение за коммунистический труд включилось уже 35 тысяч производственных коллективов, а спустя год в нём участвовало 120 тысяч бригад, смен, цехов и около 3 млн. рабочих. Всё это говорило о том, что новое движение выражало назревшие потребности развития нашего общества и было подготовлено всем предшествующим историческим опытом.
Благодарную почву для своего развития нашло движение за коммунистический труд и на «Гомсельмаше».
Первым на заводе вступил в борьбу за коммунистическое отношение к труду комсомольско-молодёжный коллектив слесарей-сборщиков сборочного цеха № 2 во главе с кандидатом в члены КПСС лучшим слесарем завода Петром Селькиным.
Дед Петра – Иван Иванович Селькин пришел на «Гомсельмаш» в 1929 году и стал за первый на заводе токарный станок. Очень скоро И.И. Селькина, как лучшего рабочего, узнал весь коллектив завода. Накануне Великой Отечественной войны Иван Иванович и два его сына гордо носили звание лучших стахановцев завода.
И вот теперь внук ветерана завода – Петр Иванович Селькин одним из первых в республике принимал эстафету в социалистическом соревновании на новом, более высоком этапе его развития – на этапе борьбы за коммунистический труд.
В 1956 году, демобилизовавшись из рядов Советской Армии, пришел Петр Селькин в сборочный цех, где стал работать учеником слесаря. Коренастый, невысокий паренек сразу обратил на себя внимание своей глубокой заинтересованностью в работе. Внимательно слушал он указания мастера, присматривался, как работают старшие рабочие, а вскоре и сам стал работать самостоятельно, добиваясь все новых и новых успехов. Его высокие производственные показатели становились известными не только на заводе, но и за его пределами. Вскоре он был назначен бригадиром комсомольско-молодёжной бригады слесарей-сборщиков, которую вывел в число передовых.
Сборочный конвейер 2-го цеха. Длинной вереницей выстроились силосоуборочные комбайны. Возле каждой из машин – группа рабочих. Одни обшивают каркас комбайнов, другие устанавливают ножи и барабаны, третьи оснащают машину цепями и натяжными звездочками. На одном из участков конвейера развевается красный флажок. Здесь работает комсомольско-молодежная бригада монтажников, возглавляемая Петром Селькиным. Прошло менее года, как по инициативе комсомольцев была создана эта бригада, а о результатах её работы узнали многие гомельчане.
Не сразу наладилась в коллективе работа. Неравномерно трудились люди, не хватало узлов и деталей, пришлось потрудиться вожаку, чтобы каждый член бригады стал отлично справляться со своим производственным процессом. Бригада выступила инициатором движения за экономию крепёжных материалов, приняла самое активное участие в изготовлении сверхплановых комсомольских комбайнов. За успехи, достигнутые в работе, областной комитет комсомола наградил Петра Селькина, Владимира Лобова, Леонида Иванова, Ивана Гончарова и других членов бригады Почетными грамотами. В октябре 1958 года этот коллектив стал лучшим на заводе. И в этом огромная заслуга бригадира. Работая, Петр одновременно учился в машиностроительном техникуме, принимал активное участие в общественной работе. Он был заместителем секретаря комсомольского бюро цеха, членом городского и областного комитетов комсомола.
В ясный ноябрьский день 1958 года Петр Селькин вместе со своими товарищами по труду пришли к ветерану завода, руководителю цеха В.Р. Нарбутовичу, чтобы поделиться заветными думами.
-- Хотим по примеру молодежной бригады Московского железнодорожного депо учиться жить и работать по-коммунистически, -- заявили юноши.
-- Правильное дело задумали, ребята, -- горячо поддержал их Викентий Романович.
26 ноября 1958 года члены бригады – Петр Селькин, Леонид Иванов, Марат Шульклепер, Леонид Дедков, Иван Дорохов, Николай Нешитый, Владимир Лобов, Василий Ежов, Владимир Коноваленко и Иван Гончаров собрались в комнате партийного бюро цеха, чтобы принять обязательства в соревновании за коммунистический труд. Выступления были короткими, но деловыми.
Слесарь-сборщик Леонид Иванов с волнением говорил о том, что почетную и ответственную задачу берет на себя бригада. Леонид учился в школе рабочей молодежи и дал слово в течение ближайших четырех лет получить среднее образование.
-- Я беру обязательство бесплатно подготовить группу слесарей-сборщиков из числа учеников подшефной школы, -- заявил комсомолец Владимир Лобов.
Член бригады коммунист Николай Нешитый предложил выполнять сменные задания за семь часов, а восьмой рабочий час использовать для выпуска сверхплановой продукции. На собрании бригады также выступили партгрупорг Степан Давыдов, мастер Леонид Злотников и другие. В заключение бригада приняла следующие обязательства:
 Внедряя рационализаторские предложения, бережно расходуя материалы и улучшая организацию труда, сэкономить к 31 съезду партии 25 тысяч рублей;
 Выполнять сменные задания за семь часов, а восьмой час использовать для изготовления сверхплановой продукции;
 Совершенствуя и повышая технические знания, добиться в течение года совмещения профессий и высвобождения за счет этого двух – трех рабочих на другие производственные участки;
 Добиться полной взаимозаменяемости в бригаде: каждому члену бригады научиться выполнять по монтажу и испытанию силосорезки все технологические процессы;
 Во внеурочное время каждый член бригады должен отработать по восемь часов в месяц на строительстве жилого дома для рабочих и служащих цеха;
 Всем членам бригады в течение четырех – пяти лет без отрыва от производства получить общее среднее или среднее техническое образование;
 Поведение каждого члена бригады на производстве и в быту должно быть образцовым; вести непримиримую борьбу с нарушителями трудовой и общественной дисциплины;
 Подготовить группу учеников из подшефной школы на третий разряд по специальности слесаря-сборщика;
 Труд для нас, -- говорилось в обязательстве, -- не только средство для существования, но и физическая и духовная потребность. Закон бригады – один за всех и все за одного.
Члены бригады обратились к коллективу цеха с предложением вызвать на соревнование за коммунистический труд коллектив сборочного цеха комбайно-строительного завода им. Петровского в Херсоне.
Весть о замечательном почине молодого коллектива слесарей-сборщиков быстро разнеслась по заводу. В дирекции, партийном, комсомольском и профсоюзном комитетах непрерывно раздавались телефонные звонки, заходили люди.
Что нужно для того, чтобы соревноваться за коммунистический труд? Какие точно обязательства у слесарей-сборщиков? Словом десятки вопросов. Чувствовалось, что наступает новый подъем творческой инициативы всего коллектива. Всё лучшее, что зрело годами, что брало своё начало в славных традициях социалистического соревнования, -- от коммунистических субботников, индивидуального ударничества до коллективного стахановского труда – теперь выливалось в движение за коммунистический труд. Рабочие видели и чувствовали, что в новом движении наряду с отличными производственными успехами, высокопроизводительным трудом требуется еще и воспитание нравственных коммунистических принципов.
Много времени прошло с тех пор. Сейчас не десяток человек, а весь многотысячный коллектив завода борется за коммунистическое отношение к труду. Жизнь стремительно идет вперед. Растет завод, а с ним растут и люди. Где теперь те, кто первыми на заводе подняли знамя соревнования за коммунистический труд? Многие из них стали техниками, мастерами, бригадирами. Петр Селькин работает начальником бюро по технике безопасности, Николай Нешитый – мастером, Леонид Иванов – бригадиром, Иван Гончаров заканчивает машиностроительный техникум. Большой, полнокровной жизнью живут эти люди; нехоженой, крутой, но интересной дорогой каждый из них идет к настоящему счастью.