О ВОЙНЕ

Этот день навсегда в памяти нашего народа! Сколько бы лет не прошло... А сегодня еще и воскресенье, воскресенье 22 июня, как и 73 года назад...
Много произойдет великих и трагических событий за 4 года, в конце будет ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА, но все это будет потом, а сегодня хочется склонить голову
и вспомнить всех тех, кому пришлось в своей жизни столкнуться с войной лицом к лицу.


Рассказ В. Рослякова, «Партизанская правда», 27 февраля 1943 года.

СКОРО ПРИДУТ НАШИ

По развороченным тротуарам с воем носятся вражеские машины. Цокает о камни кованый фашистский сапог. Чужеземная, лающая речь вспугивает случайно залетевших птиц.
Какой-то суетливый нерусский шум стоит в городе, шум, который поднимают бандиты в чужом доме, боясь, что их застанет хозяин.
А город молчит, суровый и непокорный, глубоко затаив злобу к своему разрушителю. Старинный русский, он только крепче приник израненным телом к родной земле и дышит суровой русской ненавистью.
В холодной нетопленой комнате, кутаясь в лохмотья, жмутся дети к исстрадавшейся матери. Сухими, выплаканными глазами женщина смотрит сквозь разбитое окно на мертвую изуродованную улицу.
Гладит по головкам голодных ребятишек и, чтобы не плакали они, в сотый раз повторяет: «Скоро придут наши»...

Редко-редко появляются жители на улицах своего города. Опустив глаза, они проходят как тени, не здороваясь и не замечая знакомых, чтобы не стать невинной жертвой доноса фашистских шпионов.
А ночью измученные принудительными работами и голодом люди засыпают с тайной, но твердой надеждой: «Скоро придут наши»...
Ночь окутывает Трубчевск. Но фашисты не прекращают черных дел. Из гестаповского застенка вырываются сдавленные крики и стоны русских людей, подвергнутых пыткам и издевательствам.
В такую ночь гитлеровцы налетели на детский дом для умственно отсталых детей, где находилось до 60 ребят, забрали детей и в сарае зверски перестреляли.
Школы, техникумы, где люди готовились стать свободными творцами жизни, гитлеровцы разрушили и привели в полное запустение.
Фашистам, помешанным на идеях мирового господства, не нужна свободная наука, культура. Им нужен тупой и послушный раб, каким стал трусливый шкурник Подлинев, но каким никогда не был и не будет русский народ.

Гитлеровским дикарям не нужен красивый русский город. Они превратили прекрасные здания города в конюшни, выбили стекла витрин магазинов, вырубили, снесли танками высокие пирамидальные тополя, украшавшие улицы города Трубчевска.
На знаменитом среди трубчан месте под Шофой, где всегда ульем шумел городской рынок, где случайно встречались надолго расставшиеся друзья и знакомые, на старом разросшемся дереве синеют изуродованные тела повешенных.
В мертвых остекленелых глазах застыли мука и ненависть, кричащие о возмездии. И город хранит эту лютую ненависть к палачам. Горожане, проходя мимо Шофы, сжимают кулаки.
Город помнит расстрел 9 советских женщин, совершенный варварами у построек машинно-тракторной мастерской.
Город не забудет предсмертных воплей 10 расстрелянных еврейских семей! Не забудет, как кричала молодая еврейка: «Жить хочу! Жить!». Ее вывели из толпы обреченных.
А когда пулеметные очереди начали валить окровавленную мать, маленького братишку, девушка бросилась к родным трупам:
— Стреляйте, гады!.. Скоро придут наши, они отомстят...
Пуля оборвала ее крик, полный ненависти и угроз.
Город зовет к мести за расстрелянных фашистами героических патриоток русской земли, за кровь Веры Крысиной, Вали Белоусовой, Шуры Кулешовой.

Долгими зимними ночами ограбленный и оскверненный фашистами старинный русский город напряженно вслушивается в приближающийся гул советской артиллерии,
куполами соборов ловит яркие вспышки зарева и чувствует всем своим русским сердцем: «Скоро придут наши».
И тогда все его камни оживут, зашевелятся и расскажут красным воинам о кровавых трагедиях, которые чинились фашистскими бандитами, расскажут... и потребуют черной фашистской крови.
Все слышали истошные крики обреченных. Все помнят эту жуткую кровавую ночь.
А из окон бывшей городской библиотеки в жуткую тишину ночи несутся пьяные голоса гитлеровской военщины. Здесь квартирует фашистское офицерье.
С вечера сюда втаскивают русских девушек. Под мерзкий пьяный гогот фашисты, издеваясь, насилуют их и, насытившись муками несчастных, кованым каблуком выталкивают на улицу.
Камни города жаждут черной фашистской крови!
Город ждет: скоро придут наши...
Как ни лезут из кожи продавшиеся извергам подлецы, сея среди населения неверие в победу советских войск, жители города ненавидят поработителей и со дня на день ждут прихода Красной Армии,
в рядах которой сражаются против фашистов их сыновья, отцы и мужья.
Редактор грязной фашистской газетки «Новая жизнь», издающейся в Трубчевске, некий Подлинев, вдохновленный объедками, которые бросает ему со своего стола хозяин-фашист, напечатал статью о том,
как великолепно будет выглядеть город Трубчевск через пять лет...
Чернильная проститутка, по дешевке отдавшаяся баварским колбасникам, размечталась и рисует «восстановленный» и «благоустроенный» город. Предатель мечтает...
А гитлеровские дегенераты топят печи книгами ограбленной городской библиотеки. Они жгут книги Горького, Пушкина, Толстого. Жгут потому, что они написаны русскими людьми,
не привыкшими покоряться чужеземным захватчикам, потому, что в них дышит гордая русская душа, зовущая к борьбе за свою независимость, честь и свободу...

Городницкий всегда в точку.

Елена Рывина
(простите, по памяти)

Этот город враги не взяли.
Но, толпясь у его ворот,
Все, что было в их арсенале,
Озлобленно пустили в ход.
И летели листовки с неба
На пороги обмерших квартир:
"Будет хлеб! Вы хотите хлеба?
Будет мир! Вам ведь снится мир?"
Дети, плача, хлеба просили -
Нет страшнее пытки такой.
Ленинградцы ворот не открыли
И не вышли к стене городской.
Но тогда летели снаряды,
Бомбы здания рвали в куски,
И без крика падали рядом
Дети, матери, старики.
Без воды, без тепла, без света -
День, который похож на ночь...
Может, в мире и силы-то нету,
Чтобы это все превозмочь...
Умирали - и говорили:
"Наши дети увидят свет"
Но ворот они не открыли,
На колени не встали, нет!
А живые - живые жили
И трудились, и шли на бой,
Но ворот они не открыли
И не вышли к стене городской.
Вот в осенней уже позолоте
Город наш - величав и хорош.
Петр построил его на болоте,
Но прочнее земли не найдешь!

Zhe-ka написал:

[q]

Спасибо Вам за стихотворение!

[/q]

Взаимно

Zhe-ka написал:

[q]

И вечная память всем погибшим ленинградцам!

[/q]

Да! И умершим потом.

Надпись на стене. Берлин в мае 1945 г.

За налеты на Москву,
За обстрел Ленинграда,
За Тихвин и Сталинград,
Помните и не забывайте,
А то можем и
ПОВТОРИТЬ

Zhe-ka
Женечка, приветствую!
У меня ссылочка чего то не сработала, с Вашего позволения, продублирую источник
"От имени павших и живых"