АЙВАЗОВСКИЙ, «НА СМЕРТЬ АЛЕКСАНДРА III». СКРЫТЬ ОТ ПУБЛИКИ ЭТУ МИСТИЧЕСКУЮ КАРТИНУ РЕШИЛ САМ ХУДОЖНИК
В Феодосии, в «Особой кладовой» картинной галереи хранится уникальная мистическая картина Айвазовского «На смерть Александра III». Узнав о смерти государя, Айвазовский безо всякого заказа решает написать картину. Это должно быть необычное полотно, на нем по замыслу автора должно отобразиться извечное торжество жизни над смертью. Но получается совсем другое, пугающее самого художника.
Это полотно не выставлялось более ста лет со дня написания. Скрыть эту работу от публики решил сам художник.
…17 октября 1888 года царский поезд потерпел крушение у станции Борки в 50 километрах от Харькова. Семь вагонов оказались разбитыми, были жертвы среди прислуги, но царская семья, находившаяся в вагоне-столовой, осталась цела. При крушении обвалилась крыша вагона; Александр, как говорили, удерживал её на своих плечах до тех пор, пока его семья не выбралась. Однако вскоре после этого происшествия император стал жаловаться на боли в пояснице. Страшное сотрясение при падении положило начало болезни почек. Болезнь неуклонно развивалась. Государь все чаще чувствовал себя нездоровым. Цвет лица его стал землистым, пропал аппетит, плохо работало сердце. Зимой 1894 года он простудился, а в сентябре, во время охоты в Беловежье, почувствовал себя совсем скверно. Берлинский профессор Эрнст Лейден, срочно приехавший по вызову в Россию, нашёл у императора нефрит — острое воспаление почек; по его настоянию Александра отправили в Крым, в Ливадию. 20 октября 1894 года, в 2 часа 15 минут по полудни Император Александр III Миротворец скончался.
Узнав о смерти государя, Айвазовский безо всякого заказа решает написать картину. Это должно быть необычное полотно, на нем по замыслу автора должно отобразиться извечное торжество жизни над смертью. Но получается совсем другое, пугающее самого художника. Большой холст (249×164) как будто искусственно разбит на фрагменты, мистические образы вписаны в реальные пейзажи: Петропавловская крепость, ночная набережная, светящийся в небе крест и Нева, сквозь воды которой видна другая река с гораздо более медленным течением, напоминающая реку Стикс, - и над всем склоненное лицо женщины в черном.
Многое в восприятии этой картины зависит от угла зрения. Виртуоз света смог так нарисовать фигуру скорбящей вдовы царя, что при определенном ракурсе она превращается... в смеющегося мужчину. Татьяна Гайдук, директор Национальной картинной галереи им. И.К. Айвазовского: "С моей стороны - это действительно вдовствующая Мария Федоровна. Она скорбит, ее лицо скорбно. С противоположной стороны нет вуали, это лицо мужчины с усами, который улыбается".
Кто-то из знатоков разглядел в мужском лице, проявляющемся при взгляде в определенном ракурсе, черты сходства с наследником престола Николаем II. Впрочем, искусствоведческого исследования картины не было. Ее не возили на выставки и не делали репродукций. Скрыть эту работу от публики решил сам художник. (с)
https://www.diary.ru/~fearmkv/p183389565.htmС. НАРЕНКО, военный пенсионер
Зловещая ипостась портрета вдовы императораРубрику ведет Леонид СОМОВ. Эту мрачную и весьма загадочную историю мне поведал мой университетский товарищ Глеб Тертышный, потомок кубанских казаков, чем он очень гордится. Оказывается, его прадед Семен Тихонович Тертышный имел (по семейным преданиям)... прямое отношение к обстоятельствам покушения на жизнь российского императора Александра III. Об этих самых обстоятельствах прадед весьма подробно написал в своем дневнике, который вот уже в четвертом поколении передается потомкам по мужской линии.
Казалось бы, о чем рассказывать? Как известно, семь террористов-народовольцев, в т.ч. и брат В. Ульянова, были повышены 8 мая 1887 г. в Шлиссельбурге.
Но прадед Глеба сыграл в их смерти роковую роль. Дело в том, что он с детства дружил с одним из террористов - Пахомом Андреюшкиным. Вместе оканчивали одну гимназию в Екатеринодаре, вместе поступили в Петербургский университет. Потом по семейным обстоятельствам Семен Тертышный в 1885 году уехал на родину в Темрюк, находясь уже под негласным надзором полиции как человек, близкий к группе террористов, вдохновляемой Александром Ульяновым.
Летом 1887 года он получает письмо от Пахома Андреюшкина, в котором тот в восторженных тонах сообщает товарищу о скором "втором 1 марта" - дне, когда был убит заговорщиками отец Александра III.
Через сутки во время обыска на квартире Тертышного письмо попадает в руки полиции, и все питерские фигуранты предстоящего покушения оказываются в плотном кольце слежки. И, как известно, 1 марта 1887 г. народовольцы - участники теракта были арестованы, а Пахом Андреюшкин - прямо с метательным снарядом за пазухой, находясь рядом с Адмиралтейством, на первом повороте по пути следования царского экипажа...
В дневнике прадеда Глеба Тертышного есть одна примечательная запись, датируемая летом 1888 года. В пересказе Глеба она звучит таким образом. В университетские годы прадед Глеба и Пахом Андреюшкин в день их перевода на второй курс решили сфотографироваться. Дагеротип вроде получился неплохим, за одним исключением: улыбка на лице Пахома казалась какой-то зловещей. Прадед моего товарища редко ее кому показывал хотя бы по причине того (всенародно известного) несчастья, которое разразилось 1 марта 1887 г.
Эту старинную фотографию, которая хранилась в семье старшего брата Глеба, мой товарищ последний раз видел лет двадцать назад. Потом его брат уехал на Дальний Восток, и на сегодняшний день связь с этой родственной линией практически прервалась.
Тут мы переходим, собственно говоря, к главной интриге нашего рассказа. Вполне естественно, что мой дружок по альма-матер всегда проявлял обостренный интерес ко всем обстоятельствам жизни и смерти императора Александра III. В позапрошлом году Глеб приехал в Крым к нам на отдых, и в плане поездок по интересным местам Тавриды мы забили посещение Коктебеля и Феодосии, где, в частности, предполагалось ознакомиться со знаменитой картинной галереей Ивана Айвазовского.
Когда мы приехали в феодосийский музей, оставался час до закрытия. Но вместе с широко известной работой "Среди волн" кисти нашего замечательного мариниста Глеба весьма заинтересовало еще одно полотно. Собственно, ради него он и приехал в Феодосию. О нем он был много наслышан и потому был весьма огорчен, когда ему искусствовед сообщила, что эта работа не выставляется.
О чем речь? Оказывается, в Феодосийском художественном музее давно хранится картина Айвазовского "На смерть Александра III". С крестом в руке и в закрытом черном траурном платье на ней изображена вдова императора - Мария Федоровна. По каким-то вообще-то непонятным причинам эта работа десятки лет хранится в потайной музейной комнате, куда нет доступаНо увидеть ее простому смертному, оказывается, все-таки доступно. Лишь бы оказался в кошельке спонсорский взнос - энное количество сотен гривен.
дневному свету.Должен сказать, что мой друг - весьма состоятельный россиянин. Где-то под Ростовом у него превосходно функционирует мясокомбинат, а в Санкт-Петербурге он держит целую сеть кафешек "бистро"...
Естественно, мой дружок не поскупился. И мы попали в эту комнату. Пробыли в ней около десяти минут.
- А теперь, Сереженька, попробуем посмотреть на это полотно, зайдя в правый угол этой каморки, - шепнул мне Глеб.
- А зачем? - спросил я.
- Мой питерский товарищ археолог Луцкий буквально "повернут" на мистических свойствах некоторых исторических полотен, - ответил мне Глеб. - Так вот, он мне как-то рассказал, что в Крыму хранится одно малоизвестное полотно кисти Айвазовского. Мы как раз перед ним и стоим. Но если зайти справа и посмотреть на картину, чуть пригнувшись, то вместо лица вдовствующей императрицы мы увидим искаженный маской злобного смеха зловещий лик некоего мужчины.
Право слово, мне стало как-то не по себе от таких слов. Но спустя минуту мы с Глебом выполнили все необходимые манипуляции, и мне, не буду врать, не сразу, но все же на какое-то мгновение показалось, что я вижу торжествующую, очень неприятную улыбку на лице черноволосого мужчины.
Глеб молча вглядывался в картину, а затем, на миг прикрыв глаза, прошептал: "Господи, что за дьявольщина?"
Он долго молчал, пока мы выходили из галереи, а когда сели в машину, резко обернулся ко мне и сказал: "Ты не поверишь, но я его узнал".
- Кого?
- А этого клоуна на картине. Он ведь вылитый Пахом Андреюшкин, тот самый террорист, университетский дружок моего прадеда, которому так и не удалось взорвать императора. Вот ему и сподобилось позлорадствовать, так сказать, по случаю естественной смерти Александра III. Чудеса, да и только...
АЙВАЗОВСКИЙ, «НА СМЕРТЬ АЛЕКСАНДРА III».
