Москва, Высшие женские курсы В.А.Полторацкой

Высшие женские курсы В.А.Полторацкой (ЦИАМ, Фонд 361, опись 1)

Высшие женские историко-филологические курсы, учрежденные В.А.Полторацкой, и ее же Высшие женские юридические курсы в справочно-адресной книге “Вся Москва” за 1917 г. значились по адресу “Никитские вор., д. Скоропадского” (ныне - Никитский бульвар, 14).
На курсах Варвары Полторацкой, где женщины получали высшее образование, выступали профессора Московского университета. Первым в списке лекторов значился Любавский Матвей Кузьмич, доктор русской истории. Он поднимался на кафедру, когда в то же время состоял ректором Московского университета. Сын сельского диакона после духовного училища получил диплом Московского университета и остался на кафедре. После Февральской революции ректор, близкий к партии октябристов, вернул на службу свыше 100 профессоров — членов партии кадетов и других либералов, покинувших в 1911 году императорский университет в знак несогласия с политикой министерства народного просвещения. А сам Любавский, будучи консерватором, переизбираться в ректоры не захотел.
Спасал после революции хранилища документов, руководил архивным делом в РСФСР и СССР, написал учебник “История архивного дела”. Любавского избрали действительным членом Академии наук СССР в 1929 году. Год спустя — арестовали его и сына Валериана. Отца продержали в камере год, лишили звания академика и сослали в Уфу, где он умер. Сына, сотрудника Института растениеводства, ботаника, расстреляли “за контрреволюционную деятельность”. Спустя семьдесят лет после остракизма, недавно, вышло шесть книг Любавского, включая “Историю царствования Екатерины II”, “Историческую географию России”, “Русскую историю XVII—XVIII веков”, а это значит, труды пережили автора и были не напрасны.
Курс введения в языковедение и историю русского языка вел Дмитрий Ушаков, сын врача и дочери священника. Профессор Фортунатов, основатель Московской лингвистической школы, в качестве темы кандидатской диссертации предложил ему “Склонение у Гомера”. После блистательной защиты рекомендовал студента оставить на кафедре Московского университета, с которым Ушаков связал свою жизнь, совмещая ее с лекциями на Высших женских курсах.
До революции Ушаков первый обосновал необходимость реформы русской орфографии, и при советской власти она произошла. Не стало в кассах наборщиков типографий литеры i, упразднили знак Ъ в конце слов, заканчивавшихся твердыми согласными, и так далее. Лекции Ушакова завораживали курсисток: он говорил красиво, произносил слова так, как говорила московская интеллигенция. “Живой, умный, изящный, точный, озорной” — таким запомнился Ушаков ученикам.
Ушаков при советской власти заслужил обвинение в “буржуазной контрабанде в языкознании”, но судьба его не столь печальна, как Любавского. Бывший лектор Высших женских курсов стал одним из составителей и главным редактором “Толкового словаря русского языка”. Это главный труд жизни, оборвавшейся в годы войны в Ташкенте.
В книге “Вся Москва” за 1917 год в списке лекторов Высших женских курсов Варвары Полторацкой я увидел фамилию профессора, которого застал в 1951 году на филологическом факультете Московского университета: “Радциг Ник. Ив. (Римская история)”. Все, конечно, помнят его, кто слушал в Новом здании на Моховой в аудитории с амфитеатром, заполненным снизу доверху во время чтения “Илиады” и “Одиссеи”. Ему было тогда под 70, он стоял у кафедры два академических часа и не умолкая говорил и пел стихи Гомера. Записать лекции было трудно, если вообще возможно. Я и не пытался это сделать — просто слушал и с завистью думал, что таким профессор смог стать потому, что в гимназии, на уроках греческого и латинского языка, привили ему любовь к Древней Греции и Риму.

Из статьи Льва Колодного
газетная рубрика: МОСКОВСКИЙ ГОРОДОВОЙ

Москва, Высшие женские курсы В.А.Полторацкой

историко-филологические высшие женские курсы; юридические высшие женские курсы