alyraМодератор раздела  Suomi Сообщений: 1215 На сайте с 2007 г. Рейтинг: 306 | Наверх ##
26 января 2009 9:36 15 февраля 2009 18:05 Восстание Юрье Тёллике
За эти поистине бесценные архивные документы говорю большое человеческое спасибо Сауло Кепсу, из книги которого взяты эти сведения. Я такого больше нигде не читал:
Еще до того, как Ингерманландия оказалась под властью Швеции, ее простой народ, или чернь, miero (это название раньше употреблялось в Ингерманландии и в губернии Кякисалми) на протяжении столетий облагался податями. Как Новгород, так и Москва, как церковь со своими монастырями, так и светская власть брали от народа каждый свое. Обложение податями прослеживается, например, по Писцовой книге Водской пятины за 1500 год, и многие элементы прежней структуры обложения податями оставались в силе и во времена шведского правления. Некоторые бояре перешли на службу шведского государства и оставались на своих постах. С самого начала своего правления, а особенно во времена королевы Кристины, шведы раздавали в лен земли Ингерманландии дворянам разного происхождения. В устье Невы хозяйничали, между прочим, и старинные немецкие (часто из Прибалтики) роды, которые требовали от черни разного рода податей и выполнения поденных работ, в том числе и таких, которые не были приняты в старых землях шведского государства.
В связи с тем, что протокольные книги судов сохранились только начиная с 1684 года, сведения об условиях жизни работавших в усадьбах безземельных крестьян весьма скудны. Протесты народа, вылившиеся в волнения конца столетия, имели место еще в середине 1670-х годов. Так, в усадьбе Хаапакангас погоста Корписелькя возникли тогда острые противоречия между владельцем Симоном Ёрткеном и крестьянами. Во всяком случае, в 1677 году чернь подала жалобу, и разбирательство продолжалось до 1680-х годов. Симон Ёрткен мучил крестьян многочисленными повинностями, заставляя их работать в усадьбе с утра до вечера, трудиться на тяжелых лесозаготовительных работах зимой, конфискуя у них зерно и одежду. Крестьяне (жалобу подписали Мате Персон Кухму, Кнут Мондойнен, Ларе Икойнен) просили генерал-губернатора Генриха Пипера освободить их ради Христа от тирании и гнета Ёрткена. На заседании уездного суда Ёрткена признали невиновным, но жалобы продолжали поступать, и настоящая волна их поднялась в 1680-е годы после так называемой редукции, когда усадьбы дворян передали арендаторам. Арендаторы же зачастую думали только о своей кратковременной выгоде и пытались выжать из простого народа все, что только можно. Крестьяне, вероятно, ожидавшие с приходом редукции лучших времен, жестоко разочаровались, и в губернии Кякисалми, где обложение податями было таким же, как и в Инкери, начались столкновения, походившие на восстание.
В Инкери события не зашли так далеко, но и там крестьяне пытались в рамках закона жаловаться на злоупотребления владельцев усадеб. В «драме жалоб» в главных ролях участвовали простой народ, или чернь во главе с известными по именам представителями, а также арендаторы, генерал-губернатор Йёран Сперлинг, король Карл XI (от имени которого делом занимались в первую очередь чиновники), уездный суд, надворный суд (гофгерихт) г. Турку и назначенная надворным судом проверочная комиссия, так называемая комиссия по делам Прибалтики (Baltiska kommissionen). Жалобы простого народа были длинными и подробными, но главным их пунктом была так называемая сдельщина, или твердая подать, которую требовали ввести взамен произвольного и запутанного оценочного обложения. Особенно возмущало народ то, что и арендаторы, и управляющие их имениями, фогты, часто жестоко обращались с крестьянами, ссылаясь при этом на «умеренный, домашний режим».
Самым известным народным представителем в Инкери был бедняк, старый седой крестьянин Юрье Теллике, родом из села Саккула погоста Лоппи (имевший два с половиной гектара земли и лошадь), который в 1682 году задумал отправиться в Стокгольм. Поскольку от жалоб, поданных должностным лицам в Ингерманландии, проку не было, Тёлликкё летом 1685 года, заняв денег, направился просить аудиенцию у короля. Однако еще до этой поездки, в конце 1684 года, генерал-губернатор Сперлинг отдал распоряжение о его аресте. В связи с тем, что Тёлликкё выступал поборником прав крестьян всей Ореховской губернии, он должен был предстать перед уездными судами всех погостов. Суды, защищавшие интересы государственной власти и господ, признали все жалобы, пункт за пунктом, необоснованными. В 1686 году Тёлликё приговорили за беспочвенные жалобы к штрафу в размере 120 марок, за проведение в молитвенный день запрещенного собрания и ходатайство о паспорте — к тюремному заключению на две недели на хлебе и воде, а за использование собственной финки как средства передачи эстафеты и подстрекательство народа — к 20 парам ударов розгами и изгнанию из страны. Приговор надворного суда был несколько иным: Юрьё Тёлликкё приговорили за необоснованные жалобы и за то, что он со зла подстрекал чернь к волнениям и мятежу, к восьми прогонам сквозь строй из пятидесяти пар солдат с битьем палками, а также к изгнанию из страны. Народ считал, что Тёлликкё был наказан необоснованно, и потому он вскоре превратился в своего рода народного героя. Например, когда осенью 1687 года Вилликайнен Тахвана из деревни Хяркяпелто в Венйоки за свою строптивость и дерзость предстал перед судом, он защищал честность, невиновность и обоснованность жалобы Тёлликё и заявил, что у Тёлликкё есть еще 500 братьев. Вилликайнена осудили и посадили в бревенчатую тюрьму г. Шанцы: «ибо тот, кто произносит подобные речи, не лучше, чем сам Тёлликкё, мошенник и подстрекатель, выдворенный из страны».
У самого Тёлликё не хватило выдержки оставаться в изгнании в Курляндии, куда его сослал Сперлинг. Ходили слухи, что он нелегально жил то в одной, то в другой деревне Ингерманландии и что простые люди сопровождали его, когда он возвращался по Нарвской дороге от Дудергофа до Шанцев и дальше. В1687 году с января по апрель Тёлликкё был узником крепости Шанцы, а после этого сведений о нем нет. Юрьё Тёлликкё был поистине выдающейся личностью своего времени, и волнения среди простого народа в 1680-90-х годах даже власти называли «мятежом Тёлликкё».
В то самое время, когда Тёлликкё ездил в Стокгольм с жалобой, там находился Антти Рянняри из Лемболово. Его жалобу из десяти пунктов рассматривали на осенней сессии уездного суда 1685 года, признали ее необоснованной и присудили Рянняри к штрафу в размере 120 марок. Позже он все же получил возможность платить твердую подать и в 1696 году еще содержал собственный двор.
Не повезло и Пааво Раутанену из Вуолаярви в Вуолле, который дважды пытался добраться до короля, но из Стокгольма его отправили в Нарву, где и бросили на семь недель в бревенчатую тюрьму. На свободу Пааво вышел только после того, как пообещал не беспокоить больше короля. В 1685 году ему назначили три месяца принудительных работ в королевской кузнице в крепости Шанцы. Двор Пааво Раутанена сожгли дотла, но позже ему удалось пристроиться в дом своего брата Антти.
В 1684 году в бревенчатой тюрьме Нарвы оказались также десять подавших жалобы жителей Кархила и Вуйссакка в Дудергофе. Сперлинг утверждал, что они обвинили своего хозяина Йохана Хиндрихссона Корсиа безосновательно, и жалобщики были вынуждены подписать на финском языке обещание, что они больше не будут жаловаться.
Хотя обладавший крепкой хваткой генерал-губернатор Йёран Сперлинг пытался держать жалобщиков в повиновении, ему это не удалось. Простой народ ощущал себя угнетенным. Несмотря на запрет начальников, в 1686 году в Стокгольм отправился капеллан Матти Мойсандер из Валкеасаари, и с ним поехали хозяин Порсово Хуотари из Хювяселкя в Корписелькя по делу приверженцев православия, а также Лассе Кярки из деревни Саариселкя в Корписелькя. Ранее Хуотари и Мойсандер уже обращались к Стерлингу, но тот, по словам Мойсандера, послал за ними ленсмана и солдат с целью арестовать их или убить, но тем удалось скрыться в лесу. Позже Хуотари и Мойсандер собрали под состоящей из 31 пункта письменной жалобой крестики-подписи 181 крестьянина, в числе которых было 5 православных хозяев из устья Невы. Эта жалоба дала начало крупному судебному процессу. Дела по обжалованию рассматривались во всех уездных судах, для расследования была создана так называемая Прибалтийская комиссия, и дело было передано в надворный суд Турку, то есть, козлов снова пустили в огород сторожить капусту. 18 февраля 1690 года король в назидание другим и в качестве предостережения приговорил Матти Мойсандера как подстрекателя мятежа к пожизненному заключению и каторжным работам в крепости Орешек, а Хуотари — сначала к битью розгами, а затем к пожизненным работам в кандалах на шее в Ивангородской крепости. В июне 1694 года Мойсандер был еще жив и находился в Орешке, а Хуотари в ноябре 1696 года — в Нарве, но о дальнейшей их судьбе ничего не известно. Лассе Кярки жил в деревне Саариселкя до 1696 года, а затем вместе с семьей и братьями сбежал в Савох.
Кроме вышеупомянутых представителей простонародья были и другие жалобщики. В качестве представителя Дудергофа в Стокгольме побывал Франц Шартауер, очевидно, немец по происхождению. В Венйоки (Славянке) появился Пекон Нуугти (1687), мятежник, которого держали узником в крепости Шанцы с 1687 по 1688 год. Среди других упомянутых в протокольных книгах суда строптивцах, оскорбителей судей и подстрекателях следует упомянуть жителя Венйоки (Славянки) Пентти Ээро (1687), бывшего судебного заседателя в Ярвисаари Ланкинена Симо (1693) и Ивака Нуугти (1700) из Виткаттала в Лоппи.
В устье Невы настоящих борцов за права черни не было, хотя злоупотребления встречались и здесь, особенно в 1690-е годы, когда в других местах обстановка стала более спокойной. Так, православные крестьяне из Сутела подали жалобу генерал-губернатору на своего арендатора лейтенанта Йохана Аккерфельта, который увеличил им поденщину, требовал прясть пряжу из шерсти и льна из усадьбы, а также присвоил их луга. Было решено, что Аккерфельт должен вернуть луга, но по другим пунктам крестьяне не добились справедливости и продолжали подавать жалобы еще и в 1693 году.
На землях, которые арендовал майор Андерс Фразер, на островах дельты и в деревне Каллинкюля крестьяне отказывались молотить пятую часть от своего зерна по той причине, что ранее, во времена фон Стеенхусена и Шанценстерна это не входило в их обязанности. Документы показывают, что в разных деревнях налоговое бремя было весьма неодинаково. Сильнее всех страдала Каллинкюля (1 обжа земли и 7 хозяев), которая наряду с четырьмя бочонками зерна должна была еще платить двенадцать талеров деньгами, поставлять четыре воза сена, четырех овец, восемь фунтов льняной пряжи, восемьсот (?) берест, отрабатывать восемь конных поденщин в неделю и 84 дня по подсобным работам в году. Суд распорядился уравнять налоги в деревнях и запретил их увеличивать.
Кроме несправедливого обложения податями и поденщины, настоящим несчастьем для простых людей были жестокие и своевольные арендаторы и управляющие имениями. Одним из таких был управляющий имением Гудилова Хенрих Брюнелл. Хентту Яакко из деревни Тюрсёвя, по получении распоряжения явиться на поденную работу, не явился сразу же, будучи занятым выпечкой хлеба, и Брюнелл сказал ему: «Я тебе сейчас дам хлеба». Яакко ответил: «Ну, давай, попробуй». Брюнелл схватил кол, Яакко отбил удар колом от изгороди, ударил Брюнелла по руке и по голове и вцепился ему в волосы. За это Яакко был наказан штрафом в три марки.
В той же усадьбе Гудилова в 1692 году надзирателем работ был молодой зять ее владелицы, Евы Фурумарк, Фредрих Швомблер фон Лоссенон, который в спорной ситуации оказался проигравшим. Крестьяне Липпонен Хейкки и Хайкара Матти, занимаясь боронованием, разозлились на его неуместные команды и выпрягли лошадь. Матти, не снимая шапки, сказал надзирателю: «Кто ты такой, чтобы указывать, как мне обращаться с лошадью». Швомблер, по его словам, несколько раз ударил Матти палкой по спине. Стали драться кольями. Матти поднял камень и крикнул: «Ты, лифляндский мошенник, я достану тебя, тут есть мужики и там — мужики, но ты не мужик, ты мальчишка, батрак». Швомблера загнали на берег Невы, откуда он на лодке сумел сбежать. Во время допроса крестьяне говорили иное: Швомблер бил их палкой во время обеденного перерыва. Хайкара и Липпонен поклялись в своей невиновности, и дело на этом закрыли.
Как пример тяжелого положения простого народа можно привести жалобу, которая поступила от крестьян, арендовавших землю в Венйоки и Куйваси у Эриха Берендта фон Конова в проверочную комиссию надворного суда 19 сентября 1688 года. В ней говорилось:
«Благородные господа, Асессоры Королевского Надворного суда, милостивые господа,
Будучи всепокорнейшими, мы, бедные люди, обобранные данники, плательщики податей, были вынуждены, стеная и проливая слезы, обратиться к вам и довести до вашего сведения, как благородный господин Берендт фон Конов нас, бедных крестьян, как самыми обычными, так и необычными поденными работами обременял так, что у нас не было ни дня, ни ночи, но мы должны были ночи напролет молотить, а днями ходить в лес на работы, а кроме этого он облагал нас также другими податями, которые здесь приводятся пункт за пунктом — четыре фунта пряжи от каждой обжи, четыре овцы, пятьдесят (?) берест от каждой четверти обжи и каждый пятый сноп ржи, ячменя, овса. Что касается других податных товаров, то они определяются по оценочному принципу: поэтому мы адресуем нашу всепокорнейшую просьбу об облегчении бремени податей к вам, Высокоблагородные господа, чтобы вы, Высокоблагородные господа, захотели бы облегчить наше бремя и оказать помощь нам ради Бога и давящей нас нужды. Иначе нам грозит смерть и мы должны непременно выехать из наших дворов и покинуть наши земли, иначе нам почти невозможно оставаться в живых. Мы уповаем на то, что вы, Высокоблагородные господа, всемилостивейше нас услышите.
Всепокорнейшие подданые Высокоблагородных господ Всеподанные арендовавшие земельные участки Конова.
Генерал-губернатор и чиновники считали крестьян бунтовщиками, которых следовало держать в строгости. Хотя генерал-губернатор Йёран Сперлинг сам добивался стабильного, а не оценочного обложения податями, он не одобрял действий крестьян и особенно того, что они, минуя его, направляли жалобы прямо королю. В своем письме королю он писал: «Народ здесь своенравный, как в сельской местности, так и в городах, и он, конечно, требует некоторого наказания».
Крестьянам нечасто удавалось найти справедливость в шведских судебных учреждениях и у бюрократии. Как правило, их многочисленные жалобы, как видно из протоколов уездных судов, признавались преувеличенными и беспочвенными. Все наиболее яркие представители народа оказались в тюрьме. Главная цель все же была достигнута: были установлены твердые подати. В 1690-е годы жалобы и мятежи постепенно сходят на нет, но приближается время других, еще более трудных испытаний — голода и войны.
Документы
Как выйти из тюрьмы города Нарвы.
Клятвенное заверение на финском языке жалобщиков из Дудергофа. 1684 год.
«Мы, представители Дудергофского уезда, позволили себе совершить поездку в Нарву и там представить перед Высшей Властью многочисленные жалобы на наших хозяев, перед которыми мы не склоняли головы. Из-за чего и в связи с чем нас задержали и посадили в тюрьму и теперь мы не знаем, каким образом нам выйти отсюда. Поэтому мы теперь обращаемся с просьбой простить нас и освободить из-под ареста, молясь о том, чтобы мы смогли вернуться домой к своим родным. Если нас освободят, то мы даем обещание, что никогда впредь до конца жизни не будем замешаны ни в чем подобном. Если же мы все-таки будем замечены в подобных неправедных дачах, то мы заслуживаем двукратного наказания. В знак великого подтверждения этого мы разрешаем под всем написанным ставить наши имена. Нарва 18 декабря 1684 года Якоб Хяуффя, Матти Ляйни, Петер Хяннинен, Андерс Куйсма, Матти Хейкалайн[?], Эрик Паркко, Стеффан Мортенссон Сарлайн, Симон Матссон Саркви, Эрих Якаймойн, Йёран Риккайн.
Рядом с именами — поставленные собственноручно крестики. Подписавшиеся были родом из деревень Кархила и Вуйссакка в Дудергофе. Хяюхя Яакко, Лейни Матти и Куйсма Антти жили в деревне Сулкула, Сарви-Симо — в Вуйссакка, а Хяннинен Пекко — в Каккула (Kakkula). Деревни остальных не выяснены. —
Государственный Архив, Стокгольм. Livonica 11: 504, Baltiska kommissionen, стр. 126.
Подписи под жалобой крестьян Ингерманландии и губернии
Кякисалми. 1686 г.
Среди 181 жалобщика были православные и лютеране, судебные заседатели и простые крестьяне. Обычно к именам лютеран добавляли прозвища, ноу православных в качестве дополнительного стояло имя отца, или патроним. Поскольку этот документ — копия, крестики, служившие подписями, были перерисованы. Среди жалобщиков из Венйоки (Славянка) были Вилликайнен Тахвана, один из 500 «братьев Тёлликкё». Все жалобщики из устья Невы, православные хозяева Иван Мартиан Мосеев, Семен(а) Ходарсон, Василий Онисимов, Савва Хоткасон и Тимо Парисон, были родом из деревни Сутела Спасского погоста. Из них Хоткина Саву (также Савва Хотки [Safwa Hotki], или Сава Федоров [Sawa Federof]) арестовали в 1684 году во время облавы на Спасскую русскую церковь (стр. 105). Уполномоченными от жалобщиков, ездившими в Стокгольм в качестве простых людей, были житечь Валкеасаари (Белоострова) капеллан Матиас Мойсандер и православный крестьянин Хуотари из деревни Хювяселкя в Корписелкя. —
Государственный Архив, Стокгольм. Livonica 11: 209. ---
ищу Хайкара Мехиляйнен Хайми Ронконен Пукки Хянникяйнен |
