Лернер

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Хочу составить генеалогическое древо рода Лернер. Если кто владеет какой-либо информацией отзавитесь!!
Большое спасибо!!!

Примерно в 1936-38 гг в школе им. Калинина в 6 или 7 классах училась девочка по фамилии Лернер (дер. Васильево - ныне г. Электроугли Ногинского р - на Московской обл.). Девочку звали Лина...

Svetlana123 многие Лернер жили до 2ой мир. войны в Одесской области. Посмотрите здесь: http://www.odessa3.org/search.html
задайте в поиске "Query String" Lerner,
а в отделе "Data Category" War Records, потом Submit Query

Если еще интересно мои Лернеры из Екатеринослава(Днепропетровск ) и Минские мещане
Лернер Шлема Нульфович
Лернер Мариам Ришель
Лернер Владимир Шлемович
Лернер Софья Соломоновна
Лернер Сима Соломоновна (Чубкина)

https://www.proza.ru/2018/06/20/349

https://www.proza.ru/pics/2018/06/20/349.jpg?5117

Эта память высечена в сердце моем. Ч-1
Владимир Пузиков
Фото из семейного альбома Л. С. Лернер.

***

1. БЕЖЕНЦЫ-ЕВРЕИ В ВОРОШИЛОВСКЕ
(С 12 января 1943 г. – СТАВРОПОЛЬ)
1941 г.

Лернер Любовь Соломоновна родилась в 1936 году в городе Каменец-Подольск Украинской ССР. Ее отец – Лернер Соломон Иосифович, 1910 г. р., служащий. Ее мать – Гальперин Этя Львовна, 1912 г. р., домохозяйка.

Когда Любе было два года, семья переехала из Украины в город Георгиевск Орджоникидзевского края. Это было связано с переводом отца по службе. В Георгиевске в семье родился сын Александр.

Любовь Соломоновна поделилась своими воспоминаниями о трагических событиях периода оккупации Ставрополья:

- Вторую мировую войну я помню с неполных пяти лет. Мне кажется, что жизнь начала восприниматься мною именно с того момента, когда я начала понимать, что случилась большая беда.

Я помню жаркий вечер августа, конечно, это был 1941 год. В дверь нашей небольшой квартиры в городе Ставрополе, тогда он назывался Ворошиловск, постучали. Дом, где была квартира, был на окраине города и место почему-то называли: Чёртов яр.

Мы все побежали к двери. Я увидела много людей с маленькими детьми, с мешками, с чемоданами. Все люди были в пыли, они кричали, плакали, дрожали и что-то рассказывали.

Я смотрела на них, но навсегда запомнила только глаза моей дорогой мамочки. Она с волнением и тревогой встречала каждого родственника и у каждого спрашивала:
- Где моя мама? Где папа? Где младшая сестричка?

Никто толком не отвечал. Это потом, когда была студенткой, я узнала, что дедушку Лейбиша, бабушку Рейзел, тётю Нэсю немцы закопали живыми, но до конца жизни мама об этих подробностях не знала. В этот же момент, когда к нам вошли люди, маме некогда было плакать. Она с папой искала места, как расположить людей, как их накормить, напоить, дать им умыться.

Воды не было, у нас тогда не было ни водопровода, ни электричества. Горела лампа под стеклом, за водой побежали к ручейку.

Помню, что так мы и наши родственники ютились несколько недель. Детей купали в корыте по очереди, в одной и той же воде, которая была скользкой и коричневой от грязи.

Помню плач людей, кто с нами жил, и плач соседей, потому что дядю забирали в армию, а у его жены должен был родиться ребёнок.

Папу пока не брали на фронт, он сутками работал на изготовлении патронов и ящиков для них.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Владимир Пузиков
Анатолий Карнаух
2018 г.

© Copyright: Владимир Пузиков, 2018
Свидетельство о публикации №218062000349

https://www.proza.ru/2018/06/20/362

https://www.proza.ru/pics/2018/06/20/362.jpg?2489

Эта память высечена в сердце моем. Ч-2
Владимир Пузиков
Фото из альбома Л. С. Лернер.

***

2. ЭВАКУАЦИЯ СЕМЬИ ЛЕРНЕР ИЗ ВОРОШИЛОВСКА
1942 г.

Однажды, это было начало августа 1942 года, Лернер Соломон Иосифович прибежал домой и сказал:
- К Ставрополю подходят немцы! Надо всем быстро уходить на железнодорожный вокзал!

Л. С. Лернер вспоминала:
- Я помню моего высокого, красивого папу, по лицу которого текли ручьи пота, а он перебрасывал через головы людей детей и взрослых в вагон для скота. Ему разрешил посадить нас в вагон военный, который эвакуировал семьи военнослужащих. Их жёны нас ругали, и если бы ни мой папа такой сильный, мы бы из Ставрополя не выбрались. Нас всех впихнули в этот вагон, поезд пополз, а папа остался.

Через какое-то время все начали кричать:
- Самолеты! Самолеты! Бомбежка! Бомбежка!

Люди из вагона в панике выпрыгивали на железнодорожную насыпь, падали на гравий, камни, ударялись о шпалы, скатывались в траву. Мамочка выскочила из вагона с нами на руках. Она легла на землю, а мы были под ней. Я выглянула из-под её живота и видела, как летят чёрные птицы, а из них падают чёрные бутылки. Это были мессершмитты, бомбившие поезд.

Когда самолеты улетели, люди взобрались в вагон, и вдруг, все начали кричать и показывать на мою голову. Я оглянулась и увидела в стенке вагона на уровне моей головы маленькую дырочку, через которую проникал свет. Все плакали и говорили, что эта пуля могла меня убить. Но, что я понимала? Я вставила в дырочку пальчик и играла.

Поезд долго полз и, наконец, достиг какой-то станции. Помню небо оранжево-красное и густой чёрно-серый дым.

Военный объявил:
- Станция Георгиевск! Город горит! Остановки не будет!
Мама схватила нас и хотела выпрыгнуть, ведь папа обещал ей найти нас в Георгиевске. Но военный не позволил маме выпрыгивать из вагона на ходу и сказал:
- Детей не дам! Разобьетесь!

Он ее крепко держал и не дал выпрыгнуть из вагона. Мама в истерике кричала:
- Как нас муж найдет! Мы его потеряем…

Бомбёжка в пути повторялась много раз, а однажды, пока мы лежали под мамой на траве, наш поезд ушёл. И мама, держа нас на руках, шагала по шпалам, пока нас не подобрал паровоз.

Все же, мы нашли свой состав и добрались до города Баку. Все наши родные сидели на набережной, на земле, в пыли, а бабушка (папина мама) придерживала голову дедушки, который не мог дышать.

Прошло много времени. Наконец, люди длинной очередью направились на посадку на пароход. Вдруг одна из родственниц закричала моей маме:
- Бетя! Бетя! Смотри! Это твой Сёма!

Это был мой папа. Помню человека в коричневом пыльном пиджаке, который стоял к нам спиной и смотрел на толпу, движущуюся к пароходу. Он оглянулся на крик и побежал к нам, но видел он только дедушку. Папа стал на колени, прислонил свою голову к дедушке. Дедушка вздохнул и умер.

Люди кричали, что нужно идти на посадку, а умершего дедушку завернуть в простыни и сбросить в море. Папа не разрешил это сделать. Ему удалось быстро найти двух еврейских женщин, которые обещали похоронить дедушку в Баку по всем правилам.

Мы пробрались на пароход, и в это мгновенье папа потерял сознание и упал. Это произошло от голода и мучений, которые пережил мой отец. Ведь он, когда немцы 3 августа вошли в Ставрополь, сумел покинуть город и пешком добраться до Баку. Он питался зёрнами, травой, чем попало; пил грязную воду из любой лужи, в результате чего заразился брюшным тифом.

Мама нашла на палубе место для нас и папы. Папа лежал на маминых ногах, и она ему в рот капала воду. Мы тоже очень хотели пить, но нам сказали, чтобы мы не шевелились, иначе люди выбросят больного папу с парохода.

С жуткими трудностями мы попали в город Ташкент. Родственники разъехались по Узбекистану. С нами осталась бабушка. Мама не могла покинуть папу, которого забрали в инфекционную больницу. Я слышала, как все шептались, что он не выживет. Но благодаря мамочке, которая не отходила от папы, врачам больницы, среди которых были эвакуированные специалисты-евреи и железному сопротивлению папиного организма, он выжил. И даже потом немного работал.

Во время болезни папы мы жили с бабушкой в сарае у хозяйки. Там было всего три стены и земляной пол. Бабушка с трудом доставала еду. Мы так радовались, когда кто-нибудь давал нам кашу и мы ели её по крупинкам, а если крупинки выскакивали изо рта, подбирали их и ели с грязью.

У нас был конъюнктивит, мы не могли раскрывать глаза. Когда мама начала выходить из больницы, она нам размачивала веки водой из арыка. Мама, недоедая сама, приносила нам лепёшки. Для нас был праздник, когда бабушка доставала бараньи кишки, мыла их в арыке, готовила. Как это было вкусно!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Владимир Пузиков
Анатолий Карнаух
2018 г.

© Copyright: Владимир Пузиков, 2018
Свидетельство о публикации №218062000362

https://www.proza.ru/2018/06/20/372

https://www.proza.ru/pics/2018/06/20/372.jpg?3177

Эта память высечена в сердце моем. Ч-3
Владимир Пузиков
Фото из альбома Л. С. Лернер. 2018 г. Израиль.

***

3. ВОЗВРАЩЕНИЕ СЕМЬИ ЛЕРНЕР В СТАВРОПОЛЬ
1943 г.

Когда Северный Кавказ советские войска освободили от немцев, семья Лернер возвратилась в город Ставрополь.

Л. И. Лернер вспоминала:
- В нашей ставропольской квартире из вещей ничего не осталось. К тому же, квартира была занята беженцами. Один из них болел туберкулёзом. Мама плакала и просила его, чтобы он не плевался, чтобы мы не заразились, но он плевался кровью. Видимо по этой причине, моего братика долго лечили от бронхоаденита.

Папа попросил соседей возвратить нам хоть что-нибудь из вещей, но один сосед пригрозил папу убить, когда тот ночью будет возвращаться с работы.

Как-то, мама с соседкой пошли в село поменять одежду на продукты. Идти надо было через лес, и они два дня не возвращались. А соседи говорили:
- Их съели волки!

Мы сидели голодные, напуганные так, что даже боялись плакать.

Я очень хорошо помню нашу трудную жизнь, но у тех, чьи отцы не возвратились с войны, она была ещё тяжелее.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Владимир Пузиков
Анатолий Карнаух
2018 г.

© Copyright: Владимир Пузиков, 2018
Свидетельство о публикации №218062000372

https://www.proza.ru/2018/06/20/384

https://www.proza.ru/pics/2018/06/20/384.jpg?1132

Эта память высечена в сердце моем. Ч-4
Владимир Пузиков
Фото из альбома Лернер Любови Соломоновны. Учеба в Ставропольском медицинском институте.

***

4. СЕМЬЯ ЛЕРНЕР ПОСЛЕ ВОЙНЫ:
СТАВРОПОЛЬ – КИСЛОВОДСК - ИЗРАИЛЬ

- В памяти моей остались мгновения, когда закончилась война, - 14 мая 2018 года вспоминала Лернер Любовь Соломоновнм. - Люди радовались Победе, они плакали. Громко играла музыка, люди пели и танцевали.

Много слез было и после войны. Мы переживали, когда арестовали сына наших друзей за то, что он был в плену и вернулся домой. Видимо, органы НКВД посчитали его предателем.

Да, было очень трудно! Но я вспоминаю, сколько счастья было у нас с братиком от тепла наших любящих, дорогих, мужественных родителей. Я получила образование, стала врачем, длительное время работала в городе Кисловодске, защитила диссертацию. Мой трудовой стаж – 40 лет.

Но судьба так сложилась, что папочка и мамочка болели и умерли. Ушел из жизни от тяжёлой болезни мой муж, а через несколько лет умер наш единственный сын от осложнений тяжёлого диабета.

Когда заболел мой единственный брат, я, чтобы спасти его, в 1999 году из города Кисловодска репатриировалась в Израиль. Здесь сделали все возможное, но жизнь брата продлилась только на несколько лет.

Было жутко остаться одной. Сейчас я имею статус пожилого человека, получаю пособие по прожиточному минимому от министерства социального страхования государства Израиль. Мое семейное положение – вдова инвалида войны.

Я беру пример с мужественных израильтян, у которых в связи с непрерывной войной, тоже много бед. Жалобы мои никому неинтересны, нужно жить с высоко поднятой головой!

Я люблю Израиль, люблю Россию! Просто люблю людей и желаю им добра!

***

Из книги В. Пузикова и А. Карнауха "Память о Холокосте на Ставрополье".
Г. Благодарный - село Арзгир.
2018 г.

© Copyright: Владимир Пузиков, 2018
Свидетельство о публикации №218062000384

Есть открытка до 1914
Лернер Лиля М
Железноводск - курорт
КУрсовая улица дача Трамбецкой
Писала подруга ТАян из Москвы.
Вероятно Лиля - сама из Москвы

Известия, № 205, 02 сентября 1938
ЛЕРНЕР Израиль Евсеевич, рожд. 1914 г.,: происх. из г. Одессы, прож. г. Мурманск, мен. имя на КАЗИМИР,

Ищу родственников или однофалильцев