Не стоит толочь воду в ступе. Я уже много раз приводил аргументы.
Единственное, где я ошибся, так это то, что поставил дату в сведченни Немиры 1512 год. Я сделал это, согласно нумерации листов Метрики, но, по-видимому, ошибся. Документ написан без даты, значит так его нужно было и подавать. Дело в том, что
" Вырокъ межи бояри Вруцкого повета вилавскими а межи дворенином г(оспо)д(а)ръским Суриномъ, которые их былъ упросил за простых людей" от 1510.08.18
выходит был последующим актом Метрики после сведчення Немиры, поскольку здесь уже Велавские добились признания, что "они звечныи бояре вилавскии" и Жикгиминт "при томъ теки есмо их зоставили и казали им зася намъ служит по-старому службою бояръскою, а Суринъ вжо в них не маеть вступати ся вечно". Таким образом, борьба с Сурином завершилась победой Доротичей и других Велавских уже в 1510 году, а отсюда сведчення Немиры можно датировать лишь раньше Вырока Жикгимонта (скажем,1509 или 1510 до августа месяца).
Авторитет Антоновича был настолько весом, что его утверждения о том, что Булгаки отдельный род, перешли в другие издания, включая польские, и просто переписывались. В том числе и Вы, клюнули на эту удочку, тем более другой сценарий не подходит к Вашей княжеской концепции. Тем не менее, истинное развитие событий, если посмотреть непредвзято, видно уже даже с имеющихся источников:
27 июля 1496 года. Вырокъ земяномъ Вруцкимъ, Васку и брату его Русиновичомъ зъ земянкою Вруцкоюжъ Павловою Доротою и деверичомъ ее Михайломъ о Островъ Литовский.
«Самъ Александръ Божию милостию. Смотрели есмо того дела. Жаловалъ намъ земенинъ Вруцкий Васко и зъ братомъ своимъ Русиновичи на земянку Вруцкую, на Павловую Дороту и на сыновъ ее, на Петра, а на Антона, а на Андрейка и на деверичича ее, на Михайла, штожъ они держатъ отчину ихъ, на имя Литовский Островъ, и они вказали передъ нами листъ пана Мартиновъ Гастовтовича, штожъ
деда ихъ Давида Велавского зъ дедомъ Русиновичомъ, зъ Миткомъ Петровичомъ, о томъ судилъ зъ бояры киевскими (в другом издании: бояры Лиевскими), и тотъ
Островъ Велавскимъ присудилъ, старины ся доведавши, и тот судъ свой отцу нашому, королю е. м., отписалъ, й отецъ нашъ е. м. подлугъ суда пана Мартинова на то имъ и листъ свой далъ. И тотъ листъ отца нашого передъ нами вказывали. И мы, того досмотревши, тотъ
Островъ Литовский Павловой Дороте, и детемъ ее, и деверичу ее Михайлу есмо присудили подлугъ листу отца нашого и суду пана Мартинова; нехай они тотъ Островъ держатъ со всимъ по тому, какъ и передъ того держали, а намъ съ того службу служать по давному, а тымъ Русиновичомъ въ то вже ненадобе уступати ся. Писанъ у Вилни. Июль 27 день. Индиктъ 14.»
Без даты. Описанье сведецтва, вчиненого черезъ Немиру, въ справе Суриново зъ Доротичомъ, которие се на него о земъли, в того Сурина подъ Доротичомъ прошоные.
«Што Суринъ а Доротичъ сослалися на мене, на Немиру, а тое светъчу, што запомню: Перъво, за князя Семена Киевъского, дедъ и отецъ и дядьки его седели на вчизне своей; и князь Семенъ, на его деда Давыда и на его батька Павла и на дядьки его розъгневався, и внявъ въ нихъ дедизну и вчизну ихъ, и далъ пану Федьку Горловичу; а ихъ самыхъ головами не далъ; и они пошли прочъ, къ Волыню, зъ жонами и зъ детьми и со всими статки своими. И потомъ князь Семенъ Киевъски умеръ; ино его дедъ Давыдъ и втецъ его Павелъ и всии дядьки его били чоломъ господару Казимеру королю, абы имъ далъ, напротивъ тое ихъ вчизны, на чомъ седети. И господаръ
король Казимиръ далъ деду и оцу и всимъ дядькомъ его, напротивъ ихъ вчизны, тыи земли, што теперь Суринъ у господаря его милости выпросилъ. Ино дедъ и втецъ и дядьки того Доротича съ тое вчизны своее, што въ нихъ князь Семенъ внялъ, служивали коньми а въ панцырахъ, посполу зъ бояры Вруцкими; а съ коланъными людьми и съ слугами Ордынъскими не служивали, и жадного потягу не тягнули. А после деда и вца и дядьковъ его,
имъ Доротичомъ, тыи земли осталися, и они съ тыхъ земль, дедизны и вчизны своее, тепере по тому жъ конемъ служать, а колану жадного не служать. А какъ я запомню, за своее памяти, штожъ то и зъ веку слывуть бояре Велавскии. А для лепъшого сведомъя, ешче старей мене, во Вручомъ панъ Мезъ а Костюшко Митьковичъ, и мещанъ много старыхъ: нехай господаръ кажеть надто впытати ихъ, бо вни еще большей помнять. А дядьку того Доротича,
Анъдрею Глушку Велавъскому далъ господаръ Казимиръ король землю зъ братомъ его Яковомъ Покалевъскимъ, а другому дядьку его, Вольнянце, далъ господаръ другую землю, а третему дядьку его, Булъгаку, далъ господаръ третюю землю. А то господаръ давалъ имъ, напротивъ ихъ вчизны, што въ нихъ князь Семенъ за гневъ свой внялъ. А тыи всии дядьки его калану не служать, а ни кому еще господаръ ихъ не роздавалъ.»
«1510.08.18 Вырокъ межи бояри Вруцкого повета вилавскими а межи дворенином г(оспо)д(а)ръским Суриномъ, которые их былъ упросил за простых людей. Жикгимонт, Божю милостью корол полскии. Смотрели есмо того дела, стояли перед нами очевисто, жаловали намъ тыи
бояре Вруцкого повета вилавскии Малко а Андреи Доротичи, а Сенютичи, а Нестергеивич на дворанина нашого Сурина, штож онъ выпросилъ их в насъ за простых людей, а они поведили передъ нами, штожъ они звечныи бояре вилавскии, и сослали ся о томъ на всих бояръ вруцких. Ино панъ Янко Мезь и Костюшко Митковичъ, и иншии земяне и мещане вруцкии писали к намъ поведаючи, штожъ они бояре звечные а не простыи люди, а служать намъ посполъ з ынъшими земяны вруцкими. И мы, того межи ними досмотревши, подлугъ сведоства пана Мезева и земянъ, и мещанъ вруцъких, при томъ теки есмо их зоставили и
казали им зася намъ служит по-старому службою бояръскою, а Суринъ вжо в них не маеть вступати ся вечно. И на то есмо имъ дали сесь нашъ листъ судовый з нашою печатю. Писан в Кракове, августа 18 день, индикт 13.»
Король Генрих утверждает за земянами: Павлом и Семёном Булгаковскими, Гридком Нелеповичем-Левковичем и Родивоном и Охримом Геевскими земли Левковскую, Ловдыковскую и остров Литовский, освобождая их на основании грамоты короля Жигимонта Августа от овруцкого замкового присуду; в Кракове, 18 марта 1574 года.
«Генрыкъ, Божою милостю корол полски. Ознаменуемъ тымъ листомъ нашимъ всимъ вобец и каждому з особна, кому того ведати належит, нинешнимъ и на потомъ будучимъ, ижъ указовали перед нами земяне наши Киевского повету на имя
Павел а Семен Ивановичи Болгаковские, Гридко Нелепович Левкович, Родивон а Охрем Геевичы зъ братею своею, листъ славное памети князя Александра Володимеровича киевского, который листомъ своимъ
ПРОДКА ИХЪ Ларивона Валевского, с которого онъ(sic!) поколеня вышли, вызволити рачилъ от всяких робот и повинностей, а зоставитъ ихъ рачилъ на службе шляхетской, а другий листъ — потвержене славное памети Казимера кр. его мл.,
ПРАДЕДУ ИХЪ земянину овруцкому, на имя Булгаку Белавскому потвердит рачил
землю ихъ отчизную на имя Смолчанскую водлугъ листу на онъ часъ воеводы киевского пана Мартина Кгаштолта, яко то на тыхъ листехъ ширей описано есть, которые слово от слова такъ ся в собе маютъ: Мы Александро Володимеровичъ пожаловали есмо на того
слугу Ларивона Вела(в)ского: не надобе ему нам з слугами службы служити, а поплатовъ платити и иных никоторыхъ пошлин
в Чорнобыли не велели: подводами, ни стеречи, служити ему служба з бояры. И на то дали есмо ему сес нашъ листъ з нашою печатю, потверждаючи ею к бояромъ. И писан у Вовручомъ февраля девятогонадцят дня индикъта третегонадцять. Самъ Казимир, Божою милостю корол полский, великий князь литовский, русский, княжа прусское, жомойтский и иныхъ. Наместнику Вовруцкому пану Роману Ивашкевичу. Билъ намъ чоломъ земянин въруцкий на имя
Булгакъ Белавский и поведилъ намъ, штожъ земле его отчизная на имя Смолчанская от него была прочь отышла. И как небожчикъ пан Мартинъ Кгаштолтович Киев от нас держалъ, и о томъ доведавши се и права досмотревши и светковъ опытавши, тую землю ему далъ. И листъ пана Мартинов на тую земълю перед нами клалъ и просил нас, абыхмо тую землю ему потвердили нашимъ листом. И мы пана Мартинова листу выслухавши и тую землю ему потвержаемъ симъ нашимъ листомъ, нехай он тую землю держит и намъ с того служить по тому, якъ перво того с тое земли служба шла. Писан в Троцехъ м-ца марца третего дня индикъта четвертого. Ку тому теж поведели перед нами
прерочоные земяни наши киевские,
их властную отчизную землю свою названую
Ле(в)ко(в)скую, Ло(в)диковскую и остров Ли(тов)ский з давныхъ часов од продковъ своихъ держать и спокойне от
колькодесят летъ з братею своею уживают, и службу нашу земскую военную заровно з иншими земяны шляхтою киевскою завжды служивали, будучи под присудомъ суду киевского такъ земского яко и кгродского, а тепер Дей имъ некоторые земяне киевские в томъ трудност задают, притягаючи ихъ до суду имъ не належного, перед державцу овруцкого, ку великой кривде и уближеню волностей ихъ. И показовали перед нами листы славное памети короля его милости Жикгимонта Августа, до державец овруцкихъ писаные, абы их под присуд свой до замку Овруцкого не примушалъ, Але жебы се перед судом Киевскимъ водлугъ здавна звыклого обычаю судили заровно з иною шляхтою киевскую(зю). И били нам чоломъ
помененые земяне наши киевские, абыхмо их при волностях шляхетскихъ, од продков наших имъ наданых, также теж и при именяхъ ихъ отчизных, земляхъ названых, то есть
земли Смолчинской, земъли Ле(в)ко(в)ской, земъли Ловдик(ов)ской и острове Ли(тов)скомъ, которыхъ они од предков своих з вечныхъ часовъ
в держаню и уживаню сут, зоставивши то им, листомъ привилеемъ нашимъ на вечност потвердити велели якож и воевода киевский вельможный Константын княжа Острозкое, будучи овде при нас на коронацыи нашой, за ними ся причинял, поведаючи, иж они здавна заровно зъ шляхтою воеводства Киевского службу земъскую военную служивали и о всякие речи перед судомъ земъскимъ и кгродскимъ киевскимъ справовали се. Мы теды, взявши в томъ певную ведомостъ от воеводы киевского о от иных панов радных коронныхъ, видечи того быть речь слушную, вырозумевши и обачивши то з листов продковъ нашихъ, ижъ они здавна суть земяне шляхта повету Киевского, з ласки нашое господарское за радою и причиною панов рад нашихъ коронныхъ, на томъ сойме коронацыии нашое при насъ будучихъ, преречоныхъ земянъ киевскихъ з братею и потомъствомъ ихъ при вшелякихъ волностяхъ и свободах шляхетскихъ, здавна од продковъ нашихъ шляхъте киевское наданых и при унией, албо злученю великого князтва Литовского и князтва Киевского с короною Полскою, за панованя славное памети Жикгимонта Августа, короля его милости, поприсежоных и упривелееваных, так и теж и при тыхъ именяхъ и земляхъ ихъ отчизныхъ вышей мененыхъ, которыхъ они з давных часовъ в держаню и уживаню суть, зоставили есмо, якож и тымъ нинешним листомъ нашимъ зоставляем и утверждаемъ на вечность, так и преречоные земяне Киевские, з братией своей, так все вместе, яко и кожны з особна, дети и потомки их, помененые земли свои отчизные, то есть земълю Смолчинскую, Ле(в)ковскую, Ло(в)дико(в)скую и остров Лито(в)ский зо всими пожитки и доходы такъ, яко те земъли здавна сами в собе, в пожиткахъ а обиходахъ грунтов мают, з лесами, реками, озеры, з сеножатми, з ловы рыбными и зверинними, з бобровыми гоны, мають держати и всякихъ свобод и волностей шляхетскихъ, од продковъ наших князства Киевского обывателе[м] наданых, упривилееваных, поприсежоныхъ и статутомъ описаныхъ, уживати и в них ся веселити сполом ровно зо всими обывателми шляхтою земъли Киевское на вечъные часы, служачи нам господару и речи посполитое службу земъскую военную. Такъ теж во всякихъ речахъ и справахъ своихъ перед судомъ земскимъ албо кгродскимъ киевскимъ справовати се мають, а перед судомъ имъ не належнымъ, яко перед урядомъ замъку Овруцкого и нигде инде не повинни становити ся окримъ еслибы роки земские судовые албо кгродские тамъ в замъку Овруцкомъ зъ зезволеня всихъ обывателей албо з росказаня нашего были сужоны. И на то есмо преречонымъ земяномъ нашимъ киевскимъ, брат и потомкомъ ихъ дали тотъ нашъ листъ, до которого на сведецтво и печать нашу коронную привесити есмо росказали. Данъ в Кракове дня осмогонадцать марца месяца року от нароженя Сына Бож. тысеча пят соть семдесят четвертого, а панованя нашего року першого, при бытности панов рад нашихъ коронныхъ и великого князтва Литовскаго, духовных и светских и послов земъских, под час коронацыи нашей при нас будучих; Valentego Debinskie, kacler.»
7 октября 1524 года. Листъ даныи земянину вруцъкому Федку Омельяновичу Вешъняку на земълю пустую и на дворыщо пустое Зенковское в месте Вруцъкомъ, во Въруцком же повете.
«Жыкгимонтъ. Державъцы вруцъкому пану Михаилу Михаиловичу Халецъкому. Бил намъ чоломъ земянинъ вруцъкин Федко Омеляновичъ Вешъняк о томъ, штожъ есьмо дали были ему
земълю пустовъскую путъную (КАК ВИДНО НЕ ТОЛЬКО ЛАРИОН БЫЛ СЛУГОЙ, А И ВОЛЬНЯНЕЦ СЛУГА ПУТНЫЙ, Немира лукавил) во Въруцъкомъ повете
Вольненицъкую а дворыщо пустое ж в месте нашомъ Вручцъкомъ Зенъковъское,
ино к той земъли близскии ся выискали на имя Геевичы а Ложчычы, о чомъ жо ты межы ними смотрел и тую земълю водле их близскости имъ прысудилъ и листъ свои судовыи на то имъ далъ, как же они с тымъ листомъ твоимъ к намъ здеся прыездили, и мы водлуг суда и листу твоего судового тых Геевичовъ а Ложчычъ такъжо пры той земли зоставили. И тоть Федко билъ намъ чоломъ, абыхмо напротивку тое земъли инъшую земълю пустую ему дали тамъ жо во Въручскомъ повете у Чорногубовичах на имя Беховскую, а поведал намъ, штож тая земъля пуста а служъбы намъ з нее неть. Ино коли намъ с тое земъли служъбы неть, мы тую земълю Беховскую напротивъку тое земли Волненицъкое ему дали со въсимъ с тымъ, какъ ся тая земъля зъдавна в собе маеть, и ты бы ему в тую земълю увязанье далъ. А што ся дотычеть того дворыща Зеньковъского, ино деи ты того дворыща ему не дал для того, штожъ онъ его просилъ за пусто, а на том дворыщы вдова мешъкаеть. Ино штобы еси напротивъку того дворыща обыскал ему инъде пустое дворыщо во Въручомъ и в то его увязал. Писанъ у Львове, под лет Божьего) нарож(енья) 1000 пятьсоть 24, м(е)с(е)ца октября) 7, инъдыкъ[т] 13. В томъ листе рука королевская. Копот, писар»
В объявлении дворян Левковских от 18 декабря 1649 года в числе уничтоженных документов названы раздельные листы: «Первый раздельный лист предков Левковских, Булгаковских, Верповских, Геевских;
панов Левковских, а добр Верповских, Булгаковских, земли Смольчинские, которые делилися перед Овруцким державцею Йосипом Михайловичем Халецким. Раздел был списан под датой 15 июля 1548 года. Второй раздельный лист на каменные Островы, панам Левковским служачие,
между грунтами их милости князей капитулов Виленских, которые в своих межах так ся граничат: с Каменным лугом Нивенским, остров Трунив, с Трунива острова вдоль реки Словечна до болота Заремин, до реки Жидовой, вдоль реки Жидовой до Передела, с Передела до Лав, з Лав до Перетимля, з Перетимля Михасевым болотом, з Михасева в болото Тывров, до Чёрного-Острова, до реки Словечной, гранича с грунтами Невмержицкими, речка Роговка, лесами и поплесками, идя до волоки Кисиной, а Кисинска гранича до Окетых?… В том раздельном листе, за словами пана Левковского, были минованы островы: Остров Спасский и Крушинна, которые граничат до болота Люблинского мха, до Деснового, до Савинца, з Савинца в Великий Лес, з Великого Леса в волоку до Власова селища граничат»
1556.02.14 / 1568.03.05 Богдану Покалевскому албо жоне его потверженье на третюю часть имени Покалевского, от него ей записаного
«Жикгимонт Август, Божью м(и)л(о)стью и прочее. Ознаимуемъ симъ нашимъ листомъ. Поведи перед нами
земенин нашъ овруцкии Богдан Кузмич Покалевскии, иж он понявши за себе в малженство Опранью Денисовну и узнавши по неи, малжонце своеи, во всемъ верное а цнотливое захованье в милость малженскую, а хотячи то еи вызнати и нагородити, ни щиего припуженя, одно самъ по своеи доброи воли, дал,
даровал и на вечность записал перво менованои малжонце своей Опраньи Денисовне третюю часть именя своего Покалева, у повете Овруцкомъ лежачого, на вечность, зо всимъ на все, ничого на себе, детеи, близких и кровных, и повиноватыхъ своих не оставуючи ани выимуючи, на што и лист свои записныи под печатью своею и под печатями некоторыхъ людеи добрых еи дал, и ачъ колвекъ первеи сего тот дар свои на враде овруцкомъ оповедал, одно ж для скутечнемшое моцы и твердости донесши то до нас, г(о)с(по)д(а)ра, лист свои записныи передъ нами покладалъ, и билъ намъ чоломъ, абыхмо то ку ведомости н(а)шои г(о)с(по)д(а)рьскои припустивши и оныи лист его записныи, от него еи даныи, при моцы зоставивши, оную третюю часть в ымени Покалевском малжонце его Опраньи Денисовне на вечност потвердили. А такъ мы, за чоломъбитьемъ оного Богдана Покалевского, того листу его записного огледавши, велели есмо его слово от слова в сес нашъ листь уписати, и такъ ся в собе маеть: Я, Богданъ Кузмичъ Покалевскии, вызнавамъ и явно чиню всимъ посполите, такъ нинешнимъ и напотомъ будучимъ, кому будеть потреба того ведати, што ж з воли и зраженья Божого, а водле закону хрестиянского н(а)шого, взял есми за себе в малъженство п(а)нею Опранью Денисовну, а за нею взял посагу яко п(е)н(е)зми готовыми, такъ теж в шатах, клемнотах, золоте, сребре, в перлах и в иных некоторых речах, суму немалую. А такъ я, Богдан Кузмич, чинечи еи, малжонце моеи, п(а)неи Опраньи Денисовне, за тое внесенье ее нагороду, а иж узнавши по неи, малжонце своеи, великую м(и)л(о)сть и поволность ку собе, и во всемъ верную а цнотливую м(и)л(о)сть малженскую и захованье ее справедливое, даю, дарую и записую еи, малжонце моеи милои, в ыменю своем Покалеве третюю часть як двора з будованьемъ || [125(117)] и теж з людми, и с пашнею дворною, зъ землями бортными и пашными, з селищи и сеножатьми, з дубровами, з ловы зверынными, пташими, и зо всими пожитки, якимъ бы колвекъ именемъ мели названы быти, зо всимъ тымъ, яко ся тая третяя часть сама в собе, в границах и обыходех своих маеть и мети будеть, на вечност, отдаляючи то от всих детеи моих, которых мне з нею Пан Бог дати рачит, и от всих иных кревных и близких моих, на вечные ч(а)сы. И вжо она, малжонка моя, мает тую третюю част в ыменью Покалеве тепер при животе и по животе моимъ держати и ее вживати водле воли своее вечными ч(а)сы. И если бы, чого Б(о)же уховаи, первеи рачил Пан Бог на мене, малжонка, смерти допустити, нижли на нее, тогды она волна будеть тую третюю часть от мене записаную по своемъ животе кому хотечи отдати, даровати, записати, заменити, водле воли своее вживати, а дети мои и никоторые близкие и кревные мои не мают ся в тую третюю часть, от мене еи, малжонце моеи милои на вечность записаную, ничимъ ся вступовати и никоторое переказы в том еи чинити, и ни жадным правом того под нею, малжонкою моею, самою ани под тым, кому бы то она по своемъ животе записала, позыскивати, але вечне того молчати мают. Пак ли бы теж она, малжонка моя милая, п(а)ни Опраня Денисовна мела первеи вмерети, нижли я, чого Боже не даи, тогды волна будет тую третюю част она, от мене на вечност записаную, кому хотечи отидати, даровати и описати, а я того еи, малжонце своеи, забороняти не маю. А што ся дотычет маетности н(а)шое сполное, золота, сребра, шать, конеи, быдла и всю; рухомых речеи, што ся колвекъ по животе моемъ зостанет, то все даю, дарую и отписую малжонце моеи милои, до тог(о) близкие || [125V(]17V)] мои ани хто з ыншихъ кревных не мають ничого мети и на неи жаднымъ правомъ поискивати, мають еи о то вечне молчати. И на томъ дал малжонце моеи милои п(а)ни Опрани Денисовне сес мои листь з моею печатью. А при том были и будучи того добре ведоми, за прозбою моею печати свои к сему листу моему приложили, их м(и)л(о)сть пан Солтан Стецкович, пан Богдан Стецкович а пан Тихно Михаилович Коркошка. Писан у во Вручомъ, лета Бож(его) нарож(енья) тисеча пятисот пятдесят шестого, м(е)с(е)ца февраля 14 дня. И кгды ж оный Богдан Покалевскии самъ по своеи доброи воли третюю часть именья своего Покалевского в повете Овруцкомъ лежачого малжонце своеи Опрани Денисовне записавши до нас, г(о)с(по)д(а)ра, донес, мы, оныи листь его записныи перед нами покладаныи при моцы зоставуючи, третюю часть именья Покалева на вечность потверъжаемъ. Маеть малжонка его Опранья Денисовна сама и ее потомки, кому она запишет, оное третее части в ыменью Покалеве держати и вживати, волно будучи в нем всякую владность мети и подле воли своее шафовати, заховуючи ся во всемъ водле листу Богдана Покалевского записного, еи на то даного и в семь листе нашомъ описаного, вечными часы. И на то есмо Богдановой Покалевской Опраньи Денисовне дали сес нашъ лист з нашою печатью. Писан у Кнышине, лета Бож(его) нароженья тысеча пятсот шестьдесят осмого. месяца марца пятого дня.»
В 1614 году в Варшаве было издано пять декретов королевского суда, выданных по иску старосты овруцкого князя Михаила Корибута Вишневецкого :
«…вамъ Пашку Истимовичу, Мартину Гридковичу, Яцку Тумиловичу, Оникию Хыневичу
Ледковцомъ, Тишку Диаконовичу, Степану а Ивану
Невмирицкимъ, бояромъ нашимъ, также иншой шляхте и всимъ державцомъ и поплечникомъ
села Ледковцовъ, до староства нашого и присуду замку Овруцкого належачихъ, …вамъ Захарку, Яцку и Семенови
Верповицомъ, бояромъ нашимъ, также шляхте державцомъ и поплечникомъ всимъ вашимъ
села Верповъ; …вамъ Ивану, Васку и Богдану Геевичомъ
Лондиковцомъ, Логмину, Артемю
Доротичомъ и Росметкомъ, бояромъ нашимъ, также шляхте державцомъ а поплечникомъ всимъ
села Геевичъ, до староства нашого и присуду Овруцкого належачимъ…»
Виталий Ольшеский написал:
[q]
Предидущее мое сообщение (завещание Николая Ольшевского от 1732 года), как оказывается, несомненный ФАЛЬСИФИКАТ, хранящийся в деле о дворянстве одного из родов Ольшевских по Подольской губернии. Благодаря в том числе и этому документу, род (несомненно шляхетский) был признан в российском дворянстве. Но на основании фальсификата. Примеров таким легимитациям- много. То же касается и гербов, подаваемых при легимитациях. Поэтому, очень рекомендовал-бы, не воспринимать документы из дворянских дел как истину в последней инстанции- нужно все перепроверить.
Удачных поисков.[/q]
Я давно об этом писал. Вы же смотрите на Дворянское Дело (которое составлено в 19 веке непонятно кем, но понятно для чего), необъективно, забывая проверять всё более достоверными источниками (Литовская Метрика) и спрашиваете, кто такой Нелипа, от которого в деле идёт родословная. Разве из приведённых документов неясно кто? ВНУК БУЛГАКА БЕЛАВСКОГО, согласно привилея 1574 года, поскольку здесь Булгак назван прадедом Гридка Нелиповича Левковича. Но дальше есть нюанс. Внук или сын вот в чём вопрос, ведь в привилее короля Сигизмунда III от 29 сентября 1592 г. сказано, что Нелиповичи ещё и Зиневичи:
"Показывали пред нами земяне наши повету Киевского: Павел и Семён Ивановичи Булгаковские,
Григорий, Томило, Фёдор, Олехно и Клим Зиневич Нелиповичи Левковские лист подтверждения, на пергаменте писанный, Короля Его Милости Генриха, славной памяти предка нашего… И мы подтвердили его листом нашим… на пергаменте, од слова до слова, так як в собе мает… и земян наших оставили при вольностях шляхетских и их имениях отчинных земель Левковских и Смольчанских… "
Таким образом,
Нелипа может быть сыном Булгака Велавского, а Ларион - крещёное имя Давида Велавского или Булгака Велавского по М. Грушевскому, что менее вероятно. Для чёткости нужны оригиналы грамот, но общая линия ясна.
