Тулиновы

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

А вот они ещё и в Рязанскую губернию попали

.
А. Повалишин «Рязанские помещики и их крепостные» (1903 г.)

Несмотря на <….> широкое право помещиков, практика старалась расширить применение его далее необходимых пределов. Владельцы суконной фабрики в Егорьевском уезде, братья Тулиновы (Яков и Василий - моё), просили о высылке в Сибирь на поселение некоторых крестьян за леность, пьянство и другие пороки. Губернское Правление возбудило вопрос о праве владельцев, Ибо Тулиновы несуть владельцы крепостного помещичьего права и владеют фабрикою, купленною в 1769 году по привелегии мануфактур-коллегии отцом их, фабрикантом Василием Тулиновым от купца Иконникова; права же владельцев фабрик над людьми к ним принадлежащими законом ограничены и в существе своём эти права помещиков над крепостными людьми различествуют. Посему, не находя закона, по которому Тулиновы могли бы сослать в Сибирь своих людей, Губернское Правление дело это представило в Правительствующий Сенат, который по соглашению с министром финансов признал это право за фабрикантами.

Дом Тулиновых в Воронеже (из Википедии).
Здание было построено в 1811—1813 годах по проекту городского архитектора Т. С. Кондратьева. Первым владельцем здания был воронежский фабрикант Василий Васильевич Тулинов. Усадьба простиралась от Большой Дворянской до Малой Дворянской. Здесь находились конюшни, оранжереи, сенники и ледники. Вскоре В. В. Тулинов скончался и дом по завещанию был передан его сыновьям Василию и Якову. В 1818 и 1820 в этом доме останавливался император Александр I. В 1832 году в доме жил Николай I, приехавший на открытие мощей Святителя Митрофана. В июле 1837 года два дня провел здесь наследник престола, будущий император Александр II вместе с поэтом В. А. Жуковским. Жуковский во время визита сделал с балкона несколько зарисовок в свой походный альбом и встретился с воронежским поэтом А. В. Кольцовым, в память о чём в 1969 году была установлена памятная доска. После смерти братьев владельцем дома стал Василий Яковлевич Тулинов, который в 1864 году, после капитального ремонта открыл во флигеле первую в Воронеже публичную библиотеку. В конце 1850-х — начале 1860-х годов здесь жил А. С. Суворин, который в то время был личным секретарём Василия Яковлевича. После отъезда В. Я. Тулинов в Санкт-Петербург в 1873 году здание перешло к братьям Веретенниковым — Александру и Митрофану.

Дом Тулиновых в 1930-е годы:

Ещё одна статья с рамонского сайта.
В крепостное время.
В XVIII веке произошло закрепощение крестьян Воронежского края. Преемники Петра Первого, Елизавета и Екатерина Вторая, включили Воронежскую губернию в общегосударственную крепостную систему. Сложились два крестьянских сословия: помещичьи и государственные. Первые находились в полной собственности барина — это крестьяне, переселенные помещиками на новые земли из северных вотчин. Государственные крестьяне были потомками рядовых служилых людей, защитников края при его заселении. Они «сидели» на государственной земле и помимо обычных подушных податей платили оброк в казну.
Сословный состав крестьян междуречья Дона и Boронежа можно видеть на примере Березовской волости. В деревнях Ивнице, Борках, Пчельниках, Айдарове жили государственные крестьяне. Деревню Дубровку (позже село Солнце-Дуброва) населяли крепостные помещика Солнцева. Часто в одном и том же селении жили обе категории крестьян. Так, в Рамони одну часть села составляли помещичьи крестьяне, другую — государственные. То же наблюдалось в Староживотинном, Березове, Ступине, Лопатках, Буровлянке и Севрюковке.
В Березовской волости числилось 3123 .крестьянских душевых надела, из них только 1018 (третья часть) приходилось на долю помещичьих крестьян. Преобладание здесь государственных крестьян объясняется тем, что большинство селений междуречья было основано служилыми людьми, получавшими участки земли за военную службу.
Помещичья часть Рамони, насчитывавшая около сотни дворов, разместилась на дне большого лога, который врезался своими развилками в высокий берег поймы реки Воронежа. Крутые склоны были покрыты дубом и орешником. Убогие крестьянские хаты, крытые соломой, местами взбирались на небольшие пригорки, как бы не решаясь оторваться от единственного источника водоснабжения — реки. У самого берега (теперь дальний конец УЛИЦЫ Набережной) стоял барский винный завод е кирпичной трубой.
Единственная дорога, выходившая из лога на гору, поднималась вверх по наиболее отлогому склону (ныне улицa Чусова). Она также служила границей двух помещичьих имений. К северу от нее жили крестьяне помещицы Чарыковой. Отсюда пошло название этой части села — Чарыково, употребляемое рамонцами до настоящего времени. Крестьяне, населявшие южную часть села, назывались «тулиновыми» по фамилии их барина статского советника Н. И. Тулинова.
От самой бровки лога (ныне улицы Школьная, Мосина, Советская) начинались помещичьи поля, уходившие далеко к Задонской дороге, а между ними жались крестьянские полоски — все это земля, политая потом крестьянина.
Государственные крестьяне Рамони жили обособленно. выше по реке. От барской части села их отделяли буерак и кладбище. Среди жителей здесь преобладали три фамилии: Париновы, Салмановы, Щеглеватых. Поэтому во второй половине прошлого века эта часть Рамони числилась в справочниках под названием деревни Париново, или Салманово.
Барские усадьбы располагались по обе стороны лога на выступах возвышенности, как бы господствуя над селом. Двухэтажный дом Чарыковой со службами, оранжереями и парком стоял в северной части села (ныне усадьбa районной больницы). Имение носило черты разорявшегося дворянского гнезда, хотя хозяева жили на широкую ногу, выжимая доходы за счет жестокой эксплуатации крестьян. Сам помещик Чарыков мало вникал в хозяйственные дела. Он кутил и проматывал состояние (свою водяную мельницу на Платовском кордоне проиграл в карты). Дела на винном заводе приходили в упадок, после реформы он был остановлен, а затем продаH на слом. Хозяйство имения вела сама барыня. По жестокости это была своего рода рамонская Салтычиха. В припадке злобы у нее перекашивало лицо, за что не из добрых чувств ее звали в народе Косороткой. Порка провинившихся крепостных производилась перед барским домом и неизменно в присутствии барыни. Сидя на балконе, она с наслаждением отсчитывала удары.
В памяти жителей Рамони сохранился рассказ старожилов о случае с Демьяном Меркуловым. Крепостного Демьяна помещица приказала наказать десятью розгами за то, что разбудил ее раньше времени, ремонтируя барский дом. Демьян, будучи парнем сильным и ловким, не дался в руки палачей, и наказание было увеличено до двадцати розг. После того как Демьян вторично не дал себя наказывать, его обменяли на двух собак.
Обращение с крепостными как с вещью или товаром было нередким явлением в истории рамонской земли. Автор книги «Старая и новая деревня» К. М. Шуваев в 1936 году записал воспоминания 96-летнего жителя села Староживотинного Василия Ивановича Титова: «...Раньше меня звали Шарганом. Эта кличка перешла на меня от собаки. Всю нашу крепостную семью из пяти работников в ней помещик Кулешов,, что жил на Дону, вблизи Новоживотинного, променял другому помещику Барденину на кобеля, который носил кличку Шарган. Вот с тех пор и стали меня звать Шарганом...»
Не все крестьяне терпеливо сносили издевательства своих хозяев. Так, в Лопатках от одного поколения к другому передавался рассказ о расправе с помещицей, которой крепостные дали кличку Сибирка. Она отправляла виновных на псарню, где их травили собаками. За такое изуверство крестьяне по сговору зарезали барыню.
Усадьба рамонского помещика Тулинова размещалась там, где позже был построен известный дворец принцессы Ольденбургской. Въезд в усадьбу украшали сохранившиеся и поныне ворота с кирпичными башнями по обеим сторонам. В глубине двора стоял барский дом, построенный в русском стиле с ажурной резьбой по дереву. Цветными стеклами веранды он смотрел с высоты на реку, луга и лесные угодья. Слева от ворот — дом с чердачными каморками: («голубятня») для служащих имения и дворовых, здание свечного завода и длинное Г - образное кирпичное строение складских помещений. За воротами начиналось барское поле площадью в полторы тысячи десятин. Тулиновские крестьяне в теплое время года от зари до зари были заняты на полях помещика, а. зимой привлекались к работе на свечном заводe, где рабочий день продолжался 15 и более часов.
Для жителей нашего края трагическим был 1847 год. Эпидемия холеры, разыгравшаяся летом этого года, унесло много человеческих жизней. Каждый день несколько подвод с покойниками направлялись к кладбищу по пустынным улицам Рамони.
В конце 30-х годов XIX века тулиновское имение перешло по наследству к действительной статской советнице генеральше А. И. Шеле, которая решила открыть в имении предприятие, работающее на сельскохозяйственном сырье, что давало возможность полнее использовать труд крестьян в осенне-зимний период. Так, в 1840 голу возник Рамонский свеклосахарный завод, сыгравший затем немалую роль в истории Рамони и окружающих селений. Он был четвертым по счету сахарным заводом в Воронежской губернии, после Ольховатского (1833 г.), Садовского (1835 г.), Нижнекисляйского (1837 г.). Вообще в тот период в России наблюдался бурный рост свеклосахарных предприятий. Правительство всячески поощряло развитие сахарной промышленности, усматривая в этом средство для поднятия слабеющего крепостного хозяйства. Первый свеклосахарный завод в России построен в селе Алябьеве Тульской губернии в 1802 году. К 1840 году число заводов увеличилось до 143. Это были примитивные, полукустарные предприятия.
Рамонский завод разместился у южной околицы села. между рекой и горой. Он напоминал кирпичную воловню. Только торчащие на крыше трубы указывали на иное назначение этого строения.
Сезон сахароварения начинался с подвоза свеклы. Осенью по грязной дороге тащились подводы, груженные свеклой. На спуске к заводу путь становился трудным и опасным: повозки скользили и сползали в стороны. Свеклу сгружали прямо у дверей завода на соломенную подстилку. Отсюда ее перетаскивали кошелками внутрь цеха, а подсохшую за день убирали в погреба, в запас. Завод вырабатывал в сутки не более 6 пудов (один мешок) сахара.
Значительную часть рабочих, а их было до пятидесяти в смене, составляли женщины. Они отмывали в деревянных лоханях мелкие корни свеклы, подносили свеклу и воду, измельчали корни на больших металлических терках. Мезга падала в лохани, откуда ее работницы выгребали ковшами, заворачивали в куски полотна и передавали мужчинам, которые с помощью винтовых прессов выжимали из свертков мутный сок и выпаривали его в открытых котлах. Работа была трудной, условия тяжелыми: воздух был насыщен копотью тусклых каганцов, дымом, парами и газами, выделявшимися из топок печей и котлов.
В этом аду бесконечно долго тянулась двенадцатичасовая смена. Строгий взгляд надзирателя не давал ни минуты отдыха.
А глядишь, наш Лафайет,
Брут или Фабриций,
Мужичков под пресс кладет
Вместе с свекловицей... Так писал живой свидетель начала развития русской сахарной промышленности Денис Давыдов.
Усадьба помещиков Тулиновых в 19 в. (из архива В.Шилова)

Ещё одна статья с сайта по истории Рамони:
ТУЛИНОВЫ И МОСИНЫ
Рамонь… Здесь полтора века тому назад в далекой российской провинции в именье помещиков Тулиновых родился Сергей Иванович Мосин (1849- 1902) - выдающийся конструктор русского стрелкового оружия, талантливый изобретатель трехлинейной винтовки образца 1891 года. Его жизненный путь стал ценнейшим вкладом в отечественную и мировую историю.
Военная судьба Мосиных сложилась в конце xviii века, когда дед Сергея Ивановича- крепостной крестьянин Игнатий Мосин из далекой подмосковной деревни был отправлен на солдатскую службу. Служил он Отечеству не за страх, а за совесть. Через 10 лет за беспорочную службу бравому солдату было разрешено обзавестись семьёй. А в 1810 году солдатская чета Мосиных уже крестила своего первенца, названного исконно русским именем Иван. Но грянул 1812 год. Ушел со своим полком бить супостата- француза Игнат Мосин и не вернулся в родные края, сложил голову за честь матушки- России, оставив ей в наследство безутешную вдову и малолетнего сына.
Вскоре умерла и мать, а мальчик был отдан в военно- сиротскую школу.
Хоть и был мальчик крепких крестьянских кровей, но скудная и голодная жизнь кантониста (так называли учеников военно-сиротских школ) так ослабила его, что за «неспособность к фронтовой службе» он был переведён из Московского военно- сиротского отделения в штат Московской полиции, где за два с половиной года его здоровье существенно поправилось. 15 сентября 1825 года за старания по службе его произвели в унтер- офицеры и направили в лейб- гвардии гусарский полк.
Бравый 18- летний юноша храбро сражается на фронтах русско- турецкой войны (1828-1829г.), отличается при форсировании Дуная и штурме турецкой крепости Варна. За русско-турецкую компанию награжден орденом Святого Георгия и медалью.
В марте 1831 года гвардейские гусары были направлены в Польшу на подавление польского восстания. За эту компанию унтер- офицер Мосин был награжден польским Знаком отличия «За военные достоинства» - v степени и медалью « За взятие приступом Варшавы».
9 мая 1836 года Иван Игнатьевич сын Мосин, унтер- офицер за долголетнюю беспорочную службу, усердие способность к военным наукам был произведён в первый офицерский чин прапорщика с переводом из гвардии в Черноморский линейный батальон. Прошел ровно год службы на солнечном юге, и Мосина повышают в чине. На его эполете появилась ещё одна звёздочка подпоручика. Казалось бы, что для Ивана наступила полоса попутного ветра – бывший кантонист, солдатский сын стал дворянином, выслужив чин и орден! Ну, нет! В силу совершенно неясных причин в начале 1838 года Иван Игнатьевич подал прошение об отставке со службы. Вряд ли поводом для отставки было нарушение служебного порядка, ибо в формуляре Мосин характеризуется весьма положительно: «Российской грамоте читать, писать умеет, арифметику знает, в домовых отпусках, в штрафах по суду и без суда не бывал, высочайшим выговорам и замечаниям не подвергался, холост… К повышению чина аттестовался достояно. Отчёты по должности, какие имел, представлял в срок, жалобам не подвергался, слабым в отправлении обязанностей службы замечен не был, беспорядков и неисправностей между подчинёнными не допускал… Изобличаем в неприличном поведении не был…»
В 1838 году, в первый день апреля, И. И. Мосин уволен со службы «по домашним обстоятельствам…»
И вот впереди самое трудное – определится отставному офицеру в гражданской жизни, найти свою дорогу. По примеру таких же, как он офицеров, выходцев из низов, Иван Игнатьевич решил наняться управляющим в какое- либо помещичье имение.
Его прекрасная аттестация попадает в поле зрения рамонской помещицы Анны Ивановны Тулиновой. Анна Ивановна искала себе честного, расторопного управляющего непременно из офицеров, чтобы можно было положиться на его честность и порядочность. Он должен быть не старым, необремененным семьёй. Кандидатура Мосина её вполне устраивала.
Более 10 лет служил барыне Иван Игнатьевич, оставаясь холостяком, пока не женился на дочери местного крестьянина Феоктисте Васильевне (фамилия не известна).
Супружеская жизнь Мосиных складывалась удачно. 2 (14) апреля 1849 года у них родился первый сын Сергей. В метрической книге Воронежского уезда села Рамони Николаевской церкви за 1849 год значится: « Апреля второго рождён, шестаго числа крещён Сергий, родители его: подпоручик Иван Игнатьевич сын Мосин и законная жена его Феоктиста Васильевна, оба православного вероисповедания. Восприемниками были статского советника Николая Ивановича Тулинова дворовыя Александр Дмитриев сын Зыкин и девица Наталья Терентьевна Талдыкина. Таинство крещения совершил священник Фёдор Соколов»
Так Рамонь стала колыбелью великого сына и патриота России. Cпустя три года в семье Мосиных родился второй сын, наречённый Митрофаном. И здесь счастливейших супругов подстерегла нежданная беда – во время родов Феоктиста умерла, оставив мужа с малолетними ребятишками.
Надо отдать должное барыне Анне Ивановне: при всём своём непостоянном характере она приняла немалое участие в судьбе детей Ивана Игнатьевича, помогла Сергею получить домашнее образование.
К 10 годам он неплохо знал не только грамматику и арифметику, но и вполне сносно владел основами французского языка. Он рано пристрастился к чтению, в помещичьем доме была прекрасная библиотека. Однако отсутствие материнской заботы и ласки наложило отпечаток на характер мальчика, он был замкнут, меланхоличен, легко поддавался грусти, в иные моменты мог вспылить и загореться гневом. Стройный, с крупными чертами лица, русыми курчавыми волосами, открытым взглядом голубых весёлых глаз, он жадно вслушивался в рассказы своего отца о самоотверженном служении Отечеству, о верности воинскому долгу, о чувстве воинского товарищества, порядочности, чести, широкой образованности и эрудиции русского офицерства.
Слова отца глубоко западали в душу мальчика, будили его воображение. Бесспорно, после смерти жены Иван Игнатьевич сыграл огромную роль в формировании характера маленького Серёжи. Всю свою любовь и заботу отец отдавал сыну. Его волновала судьба и будущее детей. Иван Игнатьевич непременно хотел дать детям военное образование, вывести в офицеры. Он мечтал о поступлении Серёжи в Воронежский кадетский корпус, но туда принимали только детей дворян.
С зимы 1860 года опираясь на активную помощь и протекцию помещицы Анны Ивановны Шеле, Иван Игнатьевич Мосин хлопочет о принятии его сыновей в дворянское сословие. С помощью хозяйки имения 2 февраля этого же года он подает прошение в Воронежское дворянское депутатское собрание, в котором ходатайствует: «Покорнейше прошу Дворянское собрание внести меня с сыном в родословную книгу дворянства Воронежской губернии и по внесении выдать сыну моему копию протокола»
Воронежские дворянские депутаты просмотрев документы Ивана Игнатьевича и учитывая связи Тулиновых, а так же военные награды И. И. Мосина, уже 15 февраля того же года рассмотрели просьбу отставного подпоручика и, руководствуясь соответствующими статьями свода Законов Российской империи постановили выдать Мосину Ивану грамоту на дворянское достоинство, а сыну его Сергею копию с постановлением Депутатского собрания: «Дворянское депутатское собрание, руководствуясь, сводом Закона том ix, раздел 1857, статья 19, 32, 38,64 и 1638 полагает: внести его, подпоручика Ивана Игнатьевича Мосина с означенным сыном Сергеем во вторую часть родословной книги дворянства Воронежской губернии и по существу того же тома статьи 1640 и 1645 получить с него в пользу дворянской казны 2 рубля серебром, и на дворянское достоинство выдать ему грамоту, а сыну Сергею копию настоящего определения»
Вскоре это постановление было утверждено департаментом герольдии Правительствующего Сената.
Последние препятствия были преодолены. А 1 августа 1861 года Иван Игнатьевич повезёт Серёжу из Рамони в Тамбовский кадетский корпус на сдачу экзаменов подготовительного отделения Воронежского Михайловского кадетского корпуса. На экзаменах Серёжа обнаружит хорошие «знания истории Ветхого завета, чтения и письма по-русски и по-французски и основных действий над целыми числами»
Далеко позади останется маленькая Рамонь - крестьянский чернозёмный край, красивейшее место Воронежской земли, взрастившее такого талантливого сына. А впереди перед Серёжей будет лежать дорога длиною в целую жизнь. Жизнь беззаветного служения Отечеству, путь истинного русского патриота, честно и бескорыстно служившего своему народу, прославившего и приумножившего славу России.
А. И. Шеле Дальнейшая судьба имения «Рамонь» была полностью связана с Тулиновским свеклосахарным заводом.
В 1863 году Анна Ивановна Шеле продала своё имение «РАМОНЬ» за 60 тысяч рублей подполковнику Лепарскому и Н. С. Ограновичу.
После покупки Ограновичу и Лепарскому удалось ввести значительные усовершенствования в технологию сахарного производства, значительно повысить производительность труда.
В сезон 1870- 1871 г. завод выработал сахара на сумму 55 тысяч рублей и давал ежегодно до 40 тысяч рублей чистого дохода. Сахарное производство в Рамони набирало темпы и разрасталось, что позволило новым хозяевам приобрести дом в Воронеже и выстроить в именье « дом на выгоне» за 6 тысяч рублей.
В это время часть земель в Рамони принадлежала семье Веневитиновых. Это подтверждается архивом М. А. Веневитинова, в его переписке часто упоминается Рамонское имение. Он предполагал приобрести все именье для себя или для зятя В. В. Корсиковского. Но, видимо, недостаток средств не позволял ему это сделать. Весной 1876 год Лепарский и Огранович продали 3300 десятин земли с заводом и усадьбой за 270000 рублей. Покупательницей была некая Вельяминова, родственнице Вяземских, судьбой ей было определено владеть Рамонью недолго…
В. А. Смирнова

Саша, читаю с удовольствием, не оторваться - так живо и интересно!

Известный издатель Алексей Сергеевич Суворин о Василии Яковлевиче Тулинове (из книги Б.Б.Глинского "А.С.Суворин: биографический очерк"):
В своих "Очерках современной жизни" под заглавием "Всякие" об этом периоде своей жизни (середина 1850-х гг. - моё) он рассказывает так:
"На частные уроки я был счастлив и одно лето провел в качестве репетитора в деревне А. А. Стаховича (деда Мих. Ал., члена государственного совета) вместе с моею женою и маленькою дочерью. Около М. Ф. де-Пуле группировался небольшой литературный кружок, в котором участвовал поэт И. С. Никитин, с которым я дружески сошелся и виделся почти ежедневно в его магазине, заходя туда с уроков, а раза два в неделю, когда уроки были до обеда и после обеда, жена приносила мне обед в его книжный магазин, так как квартира моя была очень далеко от центра города, где были уроки. С новыми книгами я знакомился тут же. Кроме того, я брал их у В. Я. Тулинова, очень богатого помещика, бобровского предводителя дворянства, с которым я был знаком еще ранее, секретарствовал у него в Боброве, куда он приезжал из Воронежа для председательства в уездном комитете "для улучшения быта крестьян", и наслушался там речей помещиков; в Воронеже я составил каталог его обширной библиотеки, русской и французской. У него я брал "Полярную Звезду" Герцена и "Колокол". Сам В. Я. Тулинов заведывал имениями князя Орлова и имел в Петербурге связи, дозволявшие ему эту роскошь -- получать герценовские издания. Ими я делился с Никитиным.

С форума города Рассказова (Тамбовской области):
Андрей Л. о В.Я.Рагоза (Тулиновой):
Не могу не рассказать немного о Рагозе В.Я. Вера Яковлевна Тулинова (фамилию Рагоза она получила от мужа) происходила из знатного рода. Ее предки являются основателями текстильной промышленности в Рассказово. Это их род предопределил славу Рассказова, как одного из промышленных центров Российской империи (об этом в своих трудах упоминал даже В.И.Ленин). Тулиновы основали первую Рассказовскую фабрику. Под их руководством было остановлено Пугачевское нашествие в 1774 году на Рассказово и Тамбов. Они построили фабрику в родовом селе Тулиновке (оно в честь их и названо).
Значительную часть своего состояния Тулиновы тратили на развитие православия. Они построили и содержали Тулиновский храм с причтем. Сестра Веры Софья в 1877 завещала в своем имении основать женский монастырь, что и было исполнено Рагозой. 2 декабря 1879 г. указом Св. Синода в с. Тулиновка, что в 10 верстах от г. Тамбова (ныне Тамбовский район) была учреждена женская община и одновременно при ней открыт приют для девочек. Уже 13 декабря 1880 г. община переименована в женский общежительный монастырь со штатом в 40 человек и приютом на 20 девочек. Новому монастырю была передана и приходская Успенская церковь. Свою собственную Софийскую церковь (в трехэтажном кирпичном корпусе) освятили только в 1887 г. Вера Яковлевна заботились о хорошем материальном обеспечении монастыря. На ее средства на территории обители построили одно 3-х этажное здание, три 2-х этажных кирпичных здания, два амбара, баня, в 3-км хутор, гостиница, конный двор. Когда другие священники Рассказово снимали квартиры или судились с крестьянами за отобранные после 1861 года дома, священнослужители Покровской церкви жили в построенных им каменных домах и имели огромные наделы земли (Троицкая церковь вообще земли не имела). Сейчас таких людей нет и больше не будет. А церкви не то чтобы бывшую территорию вернуть, но еще и существующую пытаются отобрать и застроить. В.Я.Рагоза умерла 22.12.1906 г. и похоронена в основанном ей монастыре.

Александр, Вы проделали такую большую работу! Уверена, многим пригодиться эта информация, как помощь в своих, таких нелегких поисках.

Из книги И.И.Дубасова "Очерки из истории Тамбовского края. Выпуск 2" (1883 г.):
"21 августа (1774 г.- моё) значительная пугачёвская шайка (около 1300 чел. - моё) остановилась в пяти верстах от известного села Рассказова. То место и теперь называют бездушным кустом. Там партия стала лагерем и в свободное от попоек и военного учения время занималась вешанием помещиков, духовных и сельских властей. Наконец мятежники пошли на самое Рассказово, где в то время были суконные фабрики Тулинова и Олесова. Хозяева с почётом встретили толпу и принялись её угощать. Но это была хитрая ловушка. Лишь только пугачёвцы напились, как фабричные мастеровые, заранее подговорённые, принялись их бить смертным боем и вязать для представления в Тамбовскую провинциальную канцелярию. Во время сражения у мятежников отнято было несколько пушек, которые долго после того служили украшением Тамбовского фабричного села. Куда в настоящее время девались эти памятники фабричной доблести, нам неизвестно".

В конце XVII века, когда Петр I основал на реке Воронеже судостроительные верфи, в Усманском бору на речке Лесной (ныне искусственное озеро), началась заготовка строительного леса. В «Книге записной корабельному строению» 1696 года говорится: «... люди и плотники и работники в бору в станы стали... Из бору лес почали возить на корабельное строение на рамонскую пристань июля с 20 числа». Двумя-тремя годами позже на речке Лесной по указу царя построена суконная фабрика в виде каменного здания с колоннами. При фабрике возник поселок фабричных крепостных мастеровых. Нарицательное слово «бор» стало собственным для этого поселка.
В конце XVIII века хозяином фабрики стал один из воронежских владельцев суконных мануфактур Василий Тулинов, а затем его дочь Елизавета Толстая.
По ревизской переписи 1850 года в поселке было 90 дворов, 734 жителя. К концу крепостного времени суконная фабрика пришла в упадок и прекратила работу. Многие жители покинули поселок, ушли в поисках работы. «Воронежский календарь» на 1874 год указывает: «В местечке Бору 225 жителей (105 мужского, 120 женского пола)». Рядом с поселком в 1901 году прошла железнодорожная ветка Графская - Рамонь, появилась станция Бор.

Суконные фабриканты (Воронежская, Тамбовская губернии) и дворяне