Павел Петрович Афанасьев

Sandraaf написал:

[q]

Пока, к сожалению, нет особенно времени на разбор материалов, но еще имеются воспоминания. Надеюсь, в ближайшее время вернуться к этой работе.

[/q]

Александра Владимировна, спасибо и - будем Очень ждать!
Мы могли бы Вам помочь, если бы Вы могли фотографировать рукописные или печатные листы, а мы бы набирали их и публиковали в этой теме и отправляли Вам по эл. почте для удобства.
Так работа пошла бы быстрее и веселее ))))

Александра Владимировна, спасибо Вам огромное, что нашли возможность продолжить публикацию воспоминаний!
Очень важный и трагический период Гражданской войны. Начало подготовки обороны и оборона города Обояни от войск Деникина.

продолжение

Быстрым разворотом по широкой линии войсковых частей перед Белгородом, штаб сразу произвел оглушительное моральное впечатление на противника. Из добытых разведкой сведений противник узнал, что в пяти километрах от ЮЖД во фланге сгруппировались части старого партизана Трунова. Это был крепкий кулак, и противник стал ожидать подкреплений. На правом фланге 22 июня прорвался с юга отряд конных партизан под командой Проценко и стал щипать белогвардейцев. Вечером 23 июня этот отряд против села Красное зарубил 25 человек из Кирилловского полка. Это заставило белых перейти к обороне, а потом и к полевой войне. Они выставили отряд против Богатово, Венгеровки до Готни. То же самое делал Обоянский штаб.
Возле железной дороги сгруппировались части с бронепоездом Мазурова, а на Донецкой железной дороге Гроза. Установилась связь. Возле ЮЖД от Белого Колодца наши части под начальством Кабанова и коммунистического батальона Щуплова, теснимые противником, отходили в направлении на Псинку.
Июнь и первая половина июля прошла в стычках и поисковых операциях. Все же село Малые Маячки перешло в перешло противнику, а потом были им оставлены под давлением нашего отряда под командованием И.Р. Апухтина.
Перед оперативным штабом с первого дня его работы встала огромная задача, как поднять все крестьянство, в угрожающей южной части уезда на сопротивление надвинувшейся грозе. Штаб и уком решили послать в каждый населенный пункт самых активных коммунистов-большевиков, которых знало население с хорошей стороны, как, например, продкомиссара Г.Е. Еремеева, членов укома А.Т. Панова, В. Колосова, П. Озерова, зам. пред. укома Сизых, М. Киденко и других в количестве 36 человек. На каждого приходилось 2 - 3 пункта.
Через 3 - 5 дней вернувшиеся рассказывали, что они провели сходы крестьян, на которые приходило много людей, что крестьяне выслушивали и твердо говорили, что они будут власть защищать, что им с рабочими по пути, а Деникин с казаками - враг. Крестьяне говорили, что они все большевики, хоть и не коммунисты. "Как же мы будем в стороне, земля не позволит".
В городе стали оживать антисоветские настроения, подогреваемые ущемленными в свое время элементами. Потянулся длинный шепоток от дома к дому, от колодца до колодца. Все чаще слышались обрывки фраз: "Конец!.. Доигрались...". На телефонных столбах появились бумажки "На этом аминь Советам". Но село смотрело на вещи другими глазами. В крестьянской массе зашевелился дух сознания смертельной опасности, и не было удивительно, когда на объявленную мобилизацию военнообязанных до 40 лет на сборный пункт военкомата явились все, кого это касалось.

Продолжение

Оперативный штаб послал в комиссии и на самый пункт лучших коммунистов-большевиков, одних членами комиссии, других агитаторами, а других просто для поддержания порядка и наблюдения.
Оперативный штаб предложил военкому С.И. Исакову создать три приемных комиссии, и прием проводить без перерыва, организуя питание членов комиссии на пункте. Ставилась оперативным штабом задача принять четко, быстро всех годных военнообязанных и отправить на север, во избежание внезапного наступления белых.
Надо было видеть собственными глазами, как с раннего утра до поздней ночи у приемного пункта военнообязанные стояли в жаркий июньский день в длинной цепи, дожидаясь своей очереди, боясь ее пропустить. И только слышен был глухой говор. Это ли не говорило, что крестьянство осмыслило события. Не просто же оно пришло формально выполнить требования военкомата.
Едва освободившись от тяжелой трехлетней войны, люди, видавшие виды, в возрасте, уже крепко связанные с семьей, стойко выполняли свой долг перед Родиной. Этих людей можно было повести в бой сразу, если бы были винтовки и патроны. Но оружия не было, и годные к службе направлялись через Курск на Орел.
Военком Исаков 27 июня доносил: "Настоящим докладываю, что мобилизация от 18 до 40 прошла хорошо. Призванных, годных для несения службы на фронте, отправили 1688 человек, годных для службы в тылу 725 человек".
Мобилизация происходила через три приемные комиссии по две смены с 10 утра до 12 часов ночи. Председательствовали в комиссии члены уездного комитета партии и другие активные товарищи из беспартийных.
Во время мобилизации среди мобилизованных и дезертиров, которые являлись по четыре – пять тысяч сразу, настроение было спокойное. Никаких шероховатостей не было. Среди отправляемых был единственный вопрос – обработать землю, снять хлеб, присмотреть за семенами. Поэтому мною был разработан приказ №203, инструкция №412 и образец подписки №400, разработанные совместно с уездным комитетом партии и уездисполкомом.
27 июня Оперативным штабом командировано 50 товарищей коммунистов-большевиков, которым поручено на местах строго проверить нужды мобилизованных. Мобилизация лошадей, упряжи и повозок шла на полном ходу. Принятое направлялось немедленно на Курск.
11 июля состоялось совещание всех товарищей коммунистов при обстановке военного времени. Совещание закончилось небольшим отчетом о военных операциях, и все коммунисты перешли в коммунистическую роту.
Многие товарищи побывали в Малых Маячках и Верхопенье, провели митинги среди населения и красноармейцев на передовой линии. Ездили и члены Оперативного штаба Непиющий, Исаков, П. Афанасьев и С. Яцина в Новоселовку к Череватому и Луханину.

продолжение


С фронта председатель ревтрибунала Киселис донес Оперативному штабу, что им приняты меры по укреплению фронта и тыла. Он получил от Студенского военного комиссара сообщение, что через с. Пены проследовал обоз в 20 подвод и 500 голов крупного рогатого скота, успевших эвакуироваться из Волчанского уезда. В Ивню прибыл отряд из охраны Рокитянского сахарного завода, и этот отряд ведет себя нехорошо, распространяет слухи о предстоящей гибели Советской власти под натиском армии Май-Маевского. И из Рокитянской заводской конторы поступила жалоба на начальника охраны Г.В. Сергеева (левого эсера по убеждению), что он расхитил сахар и часть скота, бросил пост, когда противник был только понаслышке в Белгороде.
От ивнянской партийной организации большевиков-коммунистов поступило в Оперативный штаб сообщение, что Сергеев и его отряд производит панику и ведет себя неподобающе. Протокол трудящихся и коллегии заводоуправления сахзавода подтвердил бандитские действия Сергеева.
Вскоре в оперативный штаб в Обоянь явился сам Сергеев с отрядом. На вопрос П.Афанасьева, почему он бросил пост охраны Рокитянского завода, Сергеев ответил, что там уже делать нечего, и он переходит на охрану Ржавского сахарного завода. Сергеев был обезоружен и отправлен в ревтрибунал в Курасовку.
15 июля в Обоянь прибыл военный трибунал с приказом главкома Троцкого для содействия фронту. Председателем трибунала назначен был Киселис, ему в помощь были даны членами трибунала члены партии А.А. Дронов и Савенков (из Кулиги).
17 июля прибыли из Орловского губкома члены коммунистической партии большевиков Никита Корчьма, Кирилл Оловянник, Федор Безкровный, Николай Корчьма, Макар Неличко и Сергей Гунько, которые были размещены в передовых отрядах Череватого и Проценко, а впоследствии в штабе 13 Армии.
23 июля в Обоянь прибыл штаб бригады 12 армии во главе с комбригом Шашковским и политкомом Черных. Началось наступление красных войск с севера.
Новый военштаб предложил местному оперативному штабу прекратить исполнение всех функций управления фронтом.
Афанасьев П.П. заболел тяжелым нервным расстройством. Дела уездного комитета партии принял на себя А.Ф. Непиющий.
События на фронте стали развиваться. Шли бои на Псинке, где стояли 70 и 71 полки. Противник давил на фланги. Село Белое в 10 километрах от Пен было в руках белых. Для Обояни создалось тяжелое положение. Был ранен в ногу политком Чорный. 13 августа (26 ) Курск предложил немедленно эвакуировать советские учреждения. Начались сборы, а вечером все служащие уже сидели на подводах и длинной вереницей потянулись на Медвенку. Было впечатление, что люди просто едут на прогулку, но разрывы шрапнелей за рекой Псел напоминали, что война неумолимо следует вслед. В Медвенке была остановка, все надеялись, что противник будет отброшен от Обояни. Тем более, что навстречу шли и ехали красноармейцы походным порядком.