"Небрежное отношение к архивам -
признак невысокого умственного уровня общества".
Записка подпоручика И.О. Шантыра
об архиве военного ведомства в городе Ставрополе (1875 г.)
Опубликовано в журнале
"Отечественные архивы" № 2 (2003 г.)
В Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК) в фонде Общего управления Кавказской области [1] сохранилась "Записка об архиве военного ведомства в городе Ставрополе (на Кавказе) и о проведенных в нем изысканиях". Эта находка стала большой удачей архивистов, поскольку столь яркие и объемные документы (в нем 36 листов) по истории архивного дела регионов России, и в частности Северного Кавказа 2-й половины XIX в., немногочисленны. По существу это рассказ одного из тех, кому было доверено сохранять документы и работать в архиве, - подпоручика [2] местного губернского батальона И.О. Шантыра, назначенного временно заведовать архивом бывшего штаба войск Кавказской линии и Черномории, совмещая обязанности с несением строевой службы. Выбор командования был не случайным.
Игнатий Осипович Шантыр (1832 - 1884) происходил из известного витебского дворянского рода. Окончив частное учебное заведение, он поступил на службу писцом 1-го разряда в Калужскую казенную палату. В 1854 г. определился унтер-офицером в 4-й запасной батальон Суздальского пехотного полка. С тех пор вся его жизнь связана с армией. Служил в Севском, Ставропольском губернском и других полках, был делопроизводителем, батальонным казначеем, плац-адъютантом [3], дошел до звания поручика [4]. Плена избежал, но из-за ранения более года находился в бессрочном отпуске. Награжден орденом Святого Станислава 3-й степени и медалями: серебряной "За спасение погибающих" на Владимирской ленте, бронзовой "В память войны 1853 - 1856 годов" на Андреевской ленте, темно-бронзовой "В память войны 1877 - 1878 годов", поощрялся денежными премиями. Таким образом, к моменту назначения заведующим архивом Игнатий Осипович имел большой жизненный и профессиональный опыт [5]. Он принял дела 18 декабря 1869 г. Назначенный временно, обязанности заведующего архивом исполнял 14 лет.
Источниками комплектования архива были штаб Кавказской резервной пехотной дивизии и его части, управление воинского начальника Темнолесской крепости, штабы 19-й пехотной дивизии и ее частей, управления: начальников правого фланга Кавказской линии, Лабинского и Верхне-Кубанского округов, помощника командующего войсками Кубанской области, Ставропольского коменданта, Ставропольского губернского воинского начальника, Ставропольского воинского начальника, сборной и этапной команд, других частей и гражданских учреждений. В фондах хранились приказы российского императора и военного министра по Кавказской армии, войскам Кавказской линии и Черномории, приказы по отдельным войсковым соединениям и частям, уставы, рапорты, донесения, сменные и рундовые книги (т. е. книги помощника дежурного по караулам), документы финансовой и вещевой отчетности и т. п. По состоянию на 1875 г., в Ставропольском военном архиве насчитывалось около 185 тыс. дел за 1783 - 1868 гг.
Архив собрал богатейший корпус источников по истории Северного Кавказа. В нем, помимо военных, имелись сведения о географическом и статистическом описаниях земель, заселенных во 2-й половине XVI в. казаками, исторические и этнографические данные об их прежних обитателях, о заселении Лабы и Сунжи [6], особенностях климата, содержании военной границы и борьбе на линии, устройстве Адагумской линии [7], позднейших переселениях в нагорные территории и др.
Не удивительно, что документы архива активно использовались не только для наведения справок. Так, 30 декабря 1872 г. Комиссия для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей просила допустить подполковника Масловского к занятиям в военном архиве. Целью посещения было "извлечение многих полезных сведений, веденных офицерами при съемках, производившихся в Закубанском крае почти 30 лет, по которым можно видеть исторический ход сношений туземных племен того края с Российским правительством". Архивная информация потребовалась для выяснения сословных отношений между горцами и вынесения окончательного решения по установлению сословных привилегий [8].
В 1873 г. временная военная канцелярия начальника Кубанской области, проводившая ревизию документальной деятельности бывшего штаба войск Кубанской области и подведомственных ему частей, командировала сотника Сокольского для изучения шнуровых книг и журналов штаба, хранившихся в Ставропольском военном архиве [9].
В том же году в управление Ставропольского губернского воинского начальника поступило письмо из губернского правления о проведении Министерством народного просвещения обследования архивов на местах. К нему прилагался перечень из 19 вопросов для получения сведений о составе и количестве документов, условиях хранения, наличии описей и т. п. [10] Губернский воинский начальник ответил в губернское правление, что без указания военных властей не считает себя обязанным отвечать на предложенные вопросы. Тем не менее спустя два года, в 1875 г., появилась "Записка об архиве военного ведомства в городе Ставрополе (на Кавказе) и о проведенных в нем изысканиях", отвечавшая практически на все вопросы упомянутой анкеты и даже выходившая за ее рамки. Пока не ясно, то ли необходимые указания поступили от военных властей, то ли составление "Записки…" - личная инициатива заведующего военным архивом.
"Записка…" И.О Шантыра [11] - это своеобразный путеводитель. В ней приводятся список фондов, характеристика документов, сведения об объеме и крайних датах. Надо отдать должное подпоручику - к своей дополнительной обязанности он отнесся творчески. Не только проанализировал состав архивных документов, но и составил схему их классификации и форму "систематических", по его терминологии, описей. Результаты работы привел в приложениях к "Записке…". Однако схема классификации и форма описи не сохранились.
К сожалению, большая часть этого богатейшего документального собрания утрачена. Известно, что архив существовал и пополнялся вплоть до 1917 г. К моменту создания в 1920 г. Ставропольского губернского архивного управления он состоял при губернской военно-инженерной дружине, назывался "Архив бывшей военно-инженерной дистанции" и погибал. В акте ревизионной комиссии губернского архивного бюро от 10 июля 1922 г. отмечалось, что он "свален на чердаке сарая, обращенного в кладовку… представляет из себя жалкие остатки разорванных и разбросанных по чердаку дел, документов и чертежей" [12]. В информации Ставропольского губархива Донскому областному и Центральному юго-восточному архивным управлениям сообщалось: "Архив бывшей инженерной дистанции погиб совершенно" [13]. Правда, в отчете Ставропольского губархива Донскому областному архивному управлению о деятельности с 1 сентября 1920 г. по 1 марта 1921 г. указано, что к нему приложены анкетные листы подведомственных архивов, включая архив бывшей военно-инженерной дистанции [14]. К сожалению, они не обнаружены и узнать состав и объем сохранившихся дел невозможно.
Уцелела и попала в ГАСК только малая часть документов военного архива. Так, из 5 тыс. дел в Ставрополе осталось лишь 153 из фондов Ставропольских губернского и уездного управлений воинских начальников. По распоряжению ГАУ МВД СССР № 12/3-412-с от 22 ноября 1948 г. часть документов была передана в ЦГВИА (ныне РГВИА). Однако из всего документального богатства (по состоянию на 1875 г. - около 185 тыс. дел) в 1949 г. было отправлено в Москву 138 дел из 20 фондов, причем больше всего документов штаба войск Кубанской области (93 дела за 1836 - 1905 гг.). Остальные фонды насчитывали от одного до восьми дел. Из 1019 дел Кавказского линейного № 1 батальона в наличии было всего 8 дел за 1847 - 1869 гг.
"Записка об архиве военного ведомства в городе Ставрополе…" является практически единственным свидетельством о собранном комплексе документов по истории кавказских войн.
Оценивая труд подпоручика, нельзя не отметить, что его "Записка…" - источник для изучения не только военной истории Северного Кавказа, но и истории архивного дела в регионе. И.О. Шантыра по праву можно считать одним из первых военных архивистов Северного Кавказа.
Читая "Записку…", невольно проникаешься симпатией к ее автору, столь ответственно и творчески выполнившему дополнительную работу и проявившему серьезное отношение к делу и изрядную долю иронии по отношению к самому себе. Поражают духовный мир, начитанность и образованность подпоручика. Содержание "Записки…", манера ее изложения открывают удивительного человека, не жалевшего своих сил для "блага Отечества своего", для сохранения его исторического богатства. Последнее не является красивыми словами: работа в архиве стоила Игнатию Осиповичу здоровья и жизни. В прошении военному министру о пересмотре пенсии вдова Шантыра Юлия Осиповна писала 10 октября 1884 г.: "Покойный муж мой, поручик Чир-Юртовской местной команды, Игнатий Осипович Шантыр до отправления в эту команду состоял прикомандированным к управлению Ставропольского уездного воинского начальника (на Кавказе) для окончательной сдачи дел заведуемого им несколько лет архива бывшего штаба войск Кавказской линии и Черномории, где от усидчивости трудов и пыли архивных дел получил удушье и кашель, болезнь эта отразилась усиленным сердцебиением, через что лег на излечение в Ставропольский военный госпиталь, где 10 августа 1884 г. умер" [15]. Игнатию Осиповичу было 52 года. Работа в архиве не принесла ему ни больших чинов, ни богатства, жена осталась без средств к существованию. Ей выплачивали пенсию в размере 247 руб. Попытки добиться пересмотра пособия результатов не дали. Военное министерство посчитало невозможным увеличить пенсию вдове, поскольку И.О. Шантыр якобы не имел больших заслуг. История рассудила по-другому. Читая "Записку…", невольно представляешь ее автора - высокого человека среднего телосложения, с очками на носу и еле заметной улыбкой на губах, склонившись над делами, произносящего: "История вечна, жизнь конечна".
Для удобства читателей предшествующее записке оглавление передано в виде заголовков к разделам.
Вступительная статья, комментарии и подготовка текста к публикации Н.В. УШАКОВОЙ.
Сведения о жизни и деятельности И.О. Шантыра предоставлены ведущим специалистом РГВИА Н.А. ГАВРИЛОВОЙ.
[1] Общее управление Кавказской области действовало до мая 1847 г. В мае 1847 г. в связи с преобразованием Кавказской области в Ставропольскую губернию было образовано Ставропольское губернское правление.
[2] Подпоручик - обер-офицерское звание в русской армии, соответствовавшее X (для гвардии) или XIII (с 1884 г. - XII) классу Табели о рангах.
[3] Плац-адъютант - до 60-х годов XIX в. должность в крепостях и гарнизонах, заместитель плац-майора. Заведовал денежными средствами крепостного (гарнизонного) управления, книгами приказов движения личного состава, осуществлял дежурство в местах публичных собраний, поверку караулов.
[4] Поручик - воинское звание младшего офицерского состава в русской армии.
[5] РГВИА. Ф. 400. Оп. 12. Д. 14155. Л. 24 - 32.
[6] Лаба - река на Северном Кавказе, левый приток Кубани. На Лабе стоит г. Лабинск; Сунжа - река на Северном Кавказе, правый приток Терека. На Сунже стоит г. Грозный.
[7] Адагумская линия - система укреплений и казачьих станиц. Начала строиться в 1856 г.
[8] ГАСК. Ф. 1249. Оп. 1. Д. 7. Л. 79 - 79 об.
[9] Там же. Л. 96 - 96 об.
[10] Там же. Л. 100.
[11] "Записка…" не подписана, однако анализ содержания дает основание считать ее автором подпоручика И.О. Шантыра. Это предположение подтверждено документами фонда управления Ставропольского губернского воинского начальника за 1869 - 1875 гг. В них подпоручик И.О. Шантыр значится заведующим архивом.
[12] ГАСК. Ф. Р-154. Оп. 1. Д. 91. Л. 61 об.
[13] Там же.
[14] Там же. Д. 45. Л. 15.
[15] РГВИА. Ф. 400. Оп. 12. Д. 14155. Л. 20.
вверх
Записка об архиве военного ведомства в городе Ставрополе (на Кавказе) и о проведенных в нем изысканиях(1)
[Не ранее 1 июля](2) 1875 г.
I. О штабе войск Кавказской линии и Черномории
и о начальном помещении его архива
Приближается день, когда город Ставрополь, недавно праздновавший открытие своего водопровода от знаменитого Карабинского источника, будет приветствовать столетнюю годовщину своего существования [1]. Диктатор Кавказской войны, он будет, конечно, иметь достойного описателя своего заслуженного столетия. Я же скажу только, что в основании и возрастании этого высокопоставленного города выразился общий закон, по которому создавалась гражданская жизнь на Северном Кавказе. В начале последней четверти прошлого столетия (в 1777 г.) построена была крепость, под защитой крепости населилась станица, а под прикрытием станичных разъездов и побежек на тревогу основался город. Когда город подрос, станице стало не житье, и она двинулась вперед на Кубань, чтоб еще отважнее бегать на тревогу. Уездным городом Ставрополь сделался рано, еще в прошлом столетии (в 1786 г.), бывши еще под опекой станицы, а на степень областного города возведен в 1822 г. С того времени основалось здесь Главное военное управление, связавшее свое имя с долговременной Кавказской войной.
Сперва это управление действовало от моря до моря, на всем пространстве Северного Кавказа под наименованием штаба войск Кавказской линии и Черномории; потом круг действий его ограничился одной западной половиной Кавказского края, и ему было присвоено название штаба войск правого крыла Кавказской линии (в 1858 г.), а еще позднее - штаба войск Кубанской области (в 1860 г.).
До водворения своего в Ставрополе управление это в составе особого дежурства при начальнике дивизии, командовавшем на Кавказской линии, находилось в Георгиевске [2], который с 1802 г. был главным городом Кавказской губернии и за время своего главенства создал знаменитое "кладбище коллежских асессоров [3] без экзамена" [4].
При переходе данного управления в Город Святого Креста должны были последовать за ним и письменные его дела, однако же большая часть этих дел была оставлена в Георгиевской крепости по недостатку помещения в новом областном городе, находившемся еще по отношению к благоустройству в патриархальном периоде камышовых крыш и плетневых огорож. По той же, конечно, причине были оставлены на своих местах и письменные дела старейших в крае крепостей Кизлярской и Моздокской, под стенами которых существовали уже уездные города под теми же названиями. (Если я сделал упоминание об оставлении письменных дел в названных крепостях, то это потому, что мне придется в своем месте сказать о печальном их положении в наше время.)
При слабом развитии оседло-промышленной жизни в крае вообще и в областном городе Ставрополе в частности, штаб войск Кавказской линии и Черномории в хозяйственном отношении должен был следовать общим условиям солдатского быта на Кавказе. Ему, так же как и всякой части войск, нужно было создавать "хозяйственными средствами" постройки, заводить огороды, заготовлять сено, топливо и т. п. Для этого содержались при нем рабочие команды и обоз, состав которого доходил до шестидесяти пар волов.
Вследствие чего, кроме двора и зданий, в которых помещались дежурство и другие части управления с писарями и курьерами, штаб заводил еще особые хозяйственные дворы, из которых более известны конюшенный и кузнечный. Оба были впоследствии проданы, и на месте первого существует теперь Андреевский монастырь без монахов и народная школа с учениками. Дворы занимались на пустопорожней городской земле просто по праву рrimi occupantis(3), но один двор, с небольшим деревянным домом и службами, в части города, называемой Воробьевкой, был приобретен покупкой от надворного советника Тимофеева в 1837 г. За усадьбу эту было уплачено 5700 рублей ассигнациями из собственных экономических сумм штаба, и на его имя совершена была купчая крепость формальным порядком [5]. В этой благоприобретенной усадьбе устраивались различные хозяйственные заведения и, благодаря обширности двора (до 3000 кв. сажен), было даже построено помещение для штабного гевальдигера [6]. Первобытный же деревянный дом, перешедший по купчей крепости от надворного советника Тимофеева, сделался помещением штабного архива. И при этом назначении оставался до самого ухода из города Ставрополя по окончании войны на Западном Кавказе.
В эту эпоху существовала уже Кубанская область, и военное учреждение, истории которого посвящено здесь несколько слов, носило уже последнее, можно сказать, предсмертное свое наименование штаба войск Кубанской области. Турлучный(4) войсковой город Екатеринодар, поставленный впотьмах атаманом Чепегой [7] на болоте и никогда не думавший о высшем призвании, был возведен в звание областного города. Штаб перешел в новый областной город, но дни его были уже сочтены: его питала Кавказская война, а войны этой уже не было, и он, подобно лампе с догоревшим последком масла, угас в 1869 г. Жития же его было в Городе Святого креста сорок с чем-то и в городе пластунских плавней пять лет.
II. Оставление штабом своего архива. Дальнейшая судьба последнего.
Переустройство архивных помещений. Нынешний их вид и некоторые недостатки.
Необходимость назначения к архиву штатного архивариуса.
Ходатайство об этом Ставропольского губернского воинского начальника
Штаб перебрался в Екатеринодар ранней весной 1865 г. Долготерпеливая подводная повинность казачьих станиц оказала даровую помощь громоздкой его переборке с писарями и кашеварными их котлами, с необъятными письменными столами, шкафами, сундуками с канцелярской утварью, старинными креслами, табуретами и бесконечными связками письменных дел. Но как никакие переселенцы кладбищ своих с собою не берут, то и архив штаба оказался в Ставрополе в прежнем своем помещении на бурливой Воробьевке. Хозяйственные заведения, находившиеся в одном дворе с архивным домом, запустели, и с этого времени весь двор остался при одном только значении архивного помещения. Помещение это, как в главном, так и в побочных своих частях, не замедлило прийти в ветхость. Самый архив не имел никакого штата в смысле служебного персонала. Заведование оным препоручено было ставропольскому губернскому воинскому начальнику, но никаких средств ему для содержания архива как в материальном, так и в других отношениях, не указано.
По распоряжению его приставлен к названному учреждению в качестве архивариуса один из офицеров местного губернского батальона без увольнения от прямых его служебных обязанностей; от той же части назначены два плохих сторожа и один малограмотный писарь. Все это легко было сделать, потому что делалось даром, но вот возник вопрос денежный: архивные здания требовали ремонтировки, отопления и освещения, а письмоводство при архиве по справкам из дел вопияло о канцелярской сумме. Ввиду этого начальник Кубанской области признал за лучшее отступиться от архивных зданий без всякого возмездия и передать их в инженерное ведомство. В 1869 г. писал он начальнику окружного штаба: "Издержки на ремонт, отопление и канцелярские расходы по архиву до 200 рублей в год производились до сих пор из канцелярских сумм Главного штаба войск, что хотя весьма затрудняло упомянутый штаб, но вопроса об этом не поднималось единственно в ожидании скорого преобразования штаба в войсковой, причем сказанные расходы сами собой прекращаются, хотя же архивное здание в городе Ставрополе, купленное бывшим штабом за 5700 рублей, желательно бы продать с обращением вырученных денег на устройство военной канцелярии в Екатеринодаре, но дабы скорее покончить с архивом, нет препятствий на бесплатную передачу сказанного здания инженерному ведомству, лишь бы ремонтирование и отопление этого здания было обеспечено" [8]. Инженерное ведомство, которому сделано было предложение по этому предмету, вошло в рассмотрение вопроса: насколько могут быть ему пригодны сказанные здания? И, может быть, решило бы этот вопрос не в пользу архива, если бы не помогло одно случайное обстоятельство, а именно: что в то же самое время возникла переписка о перемещении из Таганрога в Ставрополь архива упраздненных кавказских дивизий - резервной и запасной с такими же частями кавказских линейных батальонов. От инженерного ведомства потребовано было приготовить помещения для сказанного архива. Благодаря этому обстоятельству архивные здания были приняты в ведение Кубанской инженерной дистанции в 1870 г. и к концу 1872 г. получили новое устройство. Ненужные постройки были разобраны и добытый от них материал употреблен на лучшее устройство других зданий; сараи превратились в флигеля, камышовые крыши заменялись железными, земляные полы настланы штучным камнем и самая огорожа двора из того же камня, в общем протяжении которой при высоте двух с половиной аршин [9] насчитывается до ста погонных сажен [10], прочным образом исправлена. Внутри же зданий устроено достаточное количество полок или стеллажей для помещения дел. Не упущены из виду и некоторые вентиляционные приспособления, но печей во всех тех отделениях, где не предполагалось жилого присутствия людей, не поставлено. Железных решеток в окнах тоже нигде не сделано. На все постройки употреблено, как говорят, три тысячи рублей. Таганрогский архив, прибывший в Ставрополь в 1873 г., нашел в обновленных зданиях более чем просторное помещение. Одной только сухости недостает этим обширным зданиям, сложенным из местного губкообразного камня и лишенным отопления.
В настоящее время архивное помещение представляется в следующем виде. На первом плане, по линии улицы - старинный тимофеевский дом, построенный, как гласит купчая крепость, в 1834 г., деревянный, на каменном фундаменте, с каменною изнутри двора пристройкой, под железной крышей, о шести комнатах, из коих в пяти полы деревянные, а в пристройке каменные. Во всех же шести покоях имеются стеллажи для дел. По входе во двор, направо и налево - два длинных одноэтажных каменных флигеля под железными крышами, с каменными полами, за исключением одного только отступления в правом флигеле, где полы деревянные; каждый флигель о пяти отделениях: в правом все отделения без печей и все заняты стеллажами и делами, а в левом - только два, но зато самые обширные отделения, заняты тем же и тоже не имеют печей; из трех остальных отделений одно предназначено для помещения сторожей, другое - для писарей, а третье - для кладовой; в двух первых устроены печи. В задней части двора дом каменный, одноэтажный, под железной крышей, о шести комнатах с деревянными полами и с печами. В нем нет никакого архивного устройства; комнаты пусты, и только в одной стоит письменный стол офицера, заведующего архивом. Здесь обитал некогда штабной гевальдигер, а теперь мог бы помещаться архивариус со своей канцелярией и тем с большим удобством, что тут же около дома имеются некоторые службы (погреб и каменный сарай). Дом этот достаточно удален от собственно архивных помещений, чтобы по обитаемости его можно было предполагать опасность для архива от огня.
Уединенные и скромные на вид архивные здания, благодаря ежегодным исправлениям, хорошо поддержаны; о просторе же их можно судить по тому, что когда из дома, стоящего на улицу, по случаю предпринятых в нем с весны нынешнего года поправок, потребовалось перенести дела в один из боковых флигелей, то для всей массы этих дел нашлось там вполне достаточное помещение, а дом остается в настоящую минуту свободным и как бы призывающим на свои полки заброшенный архив Ростовского склада артиллерийских орудий и припасов.
Таким образом, Ставропольский архив военного ведомства с внешней стороны можно считать довольно благоустроенным: управление Кубанской инженерной дистанции деятельно заботится об улучшении его зданий и отпускает на две печи топливо (больше печей и больше топлива не было бы роскошью), а от временной военной канцелярии начальника Кубанской области высылается на архивное письмоводство двадцать пять рублей в год. Остается только желать, чтобы архиву этому, как ближайшему сберегателю письменных памятников Кавказской войны и раздавателю многих справок, был присвоен положительный штат в составе одного архивариуса, одного писаря и двух сторожей. Когда работы над обширной пристройкой к государственному зданию, стоившие немалых трат всякого рода, разумею Кавказскую войну, приведены к желаемому концу, не надо забрасывать счетов и отчетов, чтобы не лишиться возможности подвести правдивые итоги. Хотя подпоручик Шантыр, в исполнение неожиданно полученного им от Ставропольского губернского воинского начальника предписания [от] 25 сентября 1869 г. за № 11903, и числится до сих пор заведующим архивом военного ведомства в Ставрополе, но в том позволительно усомниться, чтоб о документальном содержании архива он знал больше, чем всякий проходящий случайно по архивной улице. Винить его за это было бы столько же неправильно, сколько и его самолюбию беспричинно оскорбляться подобным замечанием, потому что он исполняет строевую службу наравне со своими товарищами и, кроме номинальной обязанности архивариуса, несет действительную должность плац-адъютанта при управлении губернского воинского начальника. Но в том, напротив, нельзя не отдать ему справедливости, что в архиве есть многое такое, что по своей безгласности давно бы уже могло затеряться и, однако же, не затерялось благодаря честному отношению подпоручика к сделанной ему препорученности. Из переписки, имеющейся в упомянутом управлении, видно, что подпоручик Шантыр не всегда даже мог положиться на архивных сторожей, назначенных из фронта для такой отвлеченной надобности, конечно, не из лучших людей [11].
Ставропольский губернский воинский начальник сам видел неудобства содержания архива без прямого ответственного хозяина и еще в 1871 г. входил к начальнику Кубанской области с представлением о назначении штатного архивариуса, причем особенно объяснял затруднения по откомандированию к архиву строевых чинов. "Местный губернский батальон, - писал он между прочим, - исполняет тяжелую местную и конвойную службу, лишается для этой надобности (для заведования архивом) офицера, а при других неизбежных офицерских командировках ослабляет состав офицеров и терпит в них недостаток и крайность, тогда как высшему начальству весьма желательно вовсе отклонять подобные поручения от строевых офицеров" [12].
Представление это до сих пор не вызвало никаких распоряжений, и подпоручик Шантыр по-прежнему остается для заведования архивом, и архив по-прежнему остается для него terra incognita(5).
(1) Заголовок документа.
(2) Дата назначения И.О. Шантыра на должность ставропольского плац-адъютанта (РГВИА. Ф. 400. Оп. 12. Д. 14155. Л. 26 об.).
(3) Первопришельцев, завоевателей. (Лат.)
(4) Плетневой, обмазанный глиной.
(5) Неизвестная земля. (Лат.)
http://www.rusarchives.ru/publication/shantira.shtml 