Еланский район

Здесь будет город-сад
Около пяти веков назад на месте нашего поселка лежала целинная степь, дикое поле. Жизнь Елани дали переселенцы, о которых в архивных документах, датированных XVII веком, говорится, что при реках Терса и Елань поселились неведомо какие люди, называющие себя малороссиянами. Они пашут, сеют хлеб, косят сено для скота. Эти переселенцы бежали из Речи Посполитой.
В 1691 году Пётр I подарил боярину Л. К. Нарышкину полмиллиона десятин земли. Этот (письменный) факт принято считать годом основания Елани.
В 1811-1819 годах крестьяне всей Еланской вотчины откупились на волю и стали свободными хлебопашцами.
До проведения железных дорог, Елань имела торговые связи с Ростовом-на-Дону и сплавляла туда по Терсе и Медведице большое количество пшеницы. Когда эти связи нарушились, Елань укрепила сношения с внутренними рынками. В ней закупалась пшеница коломенскими, елецкими и моршанскими купцами, которые имели в Елани свои конторы и сами здесь проживали. Также Елань известна была как пункт закупок дикорастущих красильных растений.
После постройки первых железных дорог в Саратовской губернии, оставивших Елань в стороне, торговое её значение поколебалось. По-видимому, для поддержания этого значения губернская администрация в 1876 году хлопотала о преобразовании Елани в город. Хлопоты, однако, не имели успеха.
Бурный рост Елани начинается в последнем десятилетии XIX века и связан с завершением строительства железной дороги Камышин-Тамбов. К началу XX века Елань становится крупным хозяйственным и торговым центром.
К 1917 году в слободе насчитывалось до 60 торговых заведений, действовали почтово-телеграфная контора, волостное управление, училище, богадельня, больница, три церкви, метеорологическая станция, конный завод. Население составляло до 10 тысяч человек.
Статус посёлка городского типа присвоен Елани в 1959 году.
1928 год – год образования Еланского района Нижневолжского края.
В 1933-1936 годы – Еланский район Сталинградского края.
С 1936 года - Еланский район Сталинградской области.
В 1954-1957 годы - Еланский район Балашовской области.
С 1961 года - Еланский район Волгоградской области

Слесарев Владимир (р. п. Елань)

О поселке с любовью

Но ты мне, улица родная, и в непогоду дорога…
Улицы Елани: сегодня и вчера

В рабочем поселке Елань Волгоградской области насчитывается 106 улиц и переулков. Это не только географическое пространства между домами. Это милая сердцу каждого жителя частица малой родины, где жили наши предки, проходили и проходят наши детство, юность; место, откуда провожают в последний путь.
Об улицах часто говорится в пословицах и поговорках, в стихах и песнях. Как тут не вспомнить А. С. Пушкина: «Брожу ли я средь улиц шумных…» или такие песни, как: «Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную…», «А где мои 17 лет – на Большом Каретном…», «По Тверской-Ямской…», «В Ленинграде городе у Пяти Углов…», «Идет солдат по городу, по незнакомой улице…». Список можно продолжать бесконечно.

Это было, было, было….

По нашим улицам мы идем в школу, на работу, на свидание, гуляем с детьми, внуками… То есть проводим много отведенного для жизни времени. Правда, в наши дни слово «идем» надо бы заменить словом «едем», потому, что почти в каждом доме есть автомобиль, и мы всегда спешим, не замечая красоты наших улиц. Нам некогда остановиться, оглядеться. А давайте прогуляемся, посмотрим настоящее, заглянем в прошлое.
Центральная и главная улица поселка – Ленинская, бывшая Елецкая. Переименована в честь Владимира Ильича Ленина (Ульянова) - основателя и первого руководителя советского социалистического государства. На этой улице в наши дни расположены здание Администрации района, Дом культуры «Юбилейный», трехэтажная средняя школа № 1, ряд учреждений, офисов и множество магазинов, вход на стадион «Урожай». До постройки стадиона там была площадь (пустырь) перед деревянною Никольской (Николая Чудотворца) церковью, которую после Октябрьской революции сожгли во время борьбы с религией. Осталась только каменная часть, в которой размещался школьный спортзал, а потом была котельная № 2.
До 1960-х годов (до асфальтирования) участок улицы Ленинской между улицами Льва Толстого (бывшей Пожарной) и Красной был выложен брусчаткой – как на Красной площади в Москве. Другие улицы после дождя были в непролазной грязи. На Ленинской стояли покрашенные синей краской высокие деревянные арки с красной звездой наверху. Двухэтажные дома начали строиться в конце 1960-х годов. На месте дома № 66 стояли высокие ворота в парк, две бетонные Доски почета и размещалась стенгазета «Крокодил идет по Елани».
Напротив входа в парк находился шикарный для слободы ХIХ века кинотеатр (иллюзион) «Прогресс», построенный купцом Я. М. Кулаковым. Он назывался «Фуроръ». Когда в 1966 году построили кинотеатр «Колос», «Прогресс» стал кинотеатром повторного фильма. На любом сеансе залы были полными. В полуподвальном помещении находились районо, а позже – музей. В последние годы в здании располагался офис завода «Еланьферммаш».
Перед «Прогрессом» стояло красивое старинное (как нынешнее казначейство, но поменьше) кирпичное здание кинопроката. Там за оградой в круглых жестяных коробках лежали негодные кинопленки. Они горели как порох, и мы, уличные мальчишки, ими заправляли самодельные ракеты на высыхающем к осени Банном озере. Так называли затопляемую в половодье низину, куда стекала вода из бани. Эту часть улицы имени Льва Толстого, где работала баня, называли Банным переулком. По нему во время половодья жители улицы Кузнечной на лодках доплывали до Ленинской.
Баня была двухэтажной, с полыми стенами, через которые, нагревая их, проходил к трубе дым из печей. Воду качали из речки Елань. В баню ходили целыми семьями, были и отдельные номера. На первом этаже продавалось пиво – прямо из бочки. На второй этаж вела узкая лестница с перилами (она и сейчас есть). Однажды я по ним скатился, и директор бани дал мне подзатыльник. В то время я еще не ходил в школу.
А учился четыре года в начальной школе, что на улице Советской. В том кирпичном здании до революции была богадельня: приют для странствующих старушек. Оно и сейчас стоит.
В здании этой бани с 1960-х годов располагается учебный спортивно-технический клуб ДОСААФ. От самого озера почти ничего не осталось – после поднятия насыпи по улице Кузнечной вода весной не заходит туда. Там появилась улица Луговая. А баня была построена в другом месте – в сторонке от старой.
За нынешним офисом Сбербанка, где стоят корпуса детского сада, высилась пожарная каланча. На ней круглые сутки можно было видеть человека в синей униформе, который смотрел, нет ли где пожара. Когда построили новое здание пожарной команды у перекрестка улиц Советской и Боевой, каланчу снесли. В старинных корпусах, которые находятся на территории детсада, в 1950-х годах были склады ГУТАПа – государственного управления тракторно-автомобильной промышленности. Когда его не стало, мальчишки находили там разные запчасти – магнето, катушки с медной проволокой и много ремней от моторов. Ремни соединяли между собой, и они служили веревкой для качелей.

Еланский детский дом

Проблемы детской беспризорности, безнадзорности и правонарушений в России были всегда. Численность беспризорников, сирот резко возрастала в период войн и исторических катаклизмов, когда разрушались общественные и семейные связи.
В царской Росси в 1910 году насчитывалось около 2,5 миллиона детей, не имеющих крова и пропитания. Гражданская война, иностранная военная интервенция усугубили положение - число обездоленных детей выросло до 4,5 миллиона. 14 января 1918 года Декретом совета народных комиссаров, подписанным В. И. Лениным, были созданы комиссии по делам несовершеннолетних. В молодой Советской республике был создан государственный совет защиты детей, куда входили представители наркоматов социального обеспечения, продовольствия, просвещения здравоохранения и труда. В течение последующих лет положение о комиссиях неоднократно менялось: расширялись функции, уточнялись полномочия. Так, с 1931 года на комиссии была возложена функция борьбы с безнадзорностью и беспризорностью, охрана прав несовершеннолетних, рассмотрение дел об их правонарушениях и принятия мер медико-педагогического характера.
В это время всероссийскую известность приобретает система работы с несовершеннолетними (как склонными к правонарушениям, так и совершившими их) А. С. Макаренко. А. С. Макаренко – талантливый педагог-новатор, его имя широко известно во всем мире, его педагогические эксперименты изучаются повсюду. Многочисленные труды Макаренко, особенно «Педагогическая поэма» и «Флаги на башнях» переведены на многие языки. За 16 лет своей деятельности в качестве руководителя колонии им. М. Горького Макаренко воспитал более 3000 молодых граждан Советской страны. Антон Сергеевич доказывал, что любой ребенок, обиженный или испорченный ненормальными условиями своей жизни, может исправиться при условии создания благоприятной обстановки и применения правильных методов воспитания. Ребенка всегда нужно ориентировать на будущее, а не на прошлое. Звать его вперед, открывать радостные реальные перспективы.
В годы Великой Отечественной войны миллионы детей потеряли родителей, это тоже породило массовую детскую беспризорность и безнадзорность. Нужно было спасать тысячи сирот от голода, вовлечения в бродяжничество, преступность. В 1942 году принимается постановление «Об устройстве детей, оставшихся без родителей». Повсеместно были образованы Комиссии по устройству детей-сирот, расширена сеть приемников-распределителей для детей, потерявших родителей, детей определяли в учебные заведения, помогали разыскивать родителей, воссоединяться с семьями. Инспекторы Детских комнат милиции обходили дворы, чердаки, улицы, спасали детей. В годы войны государство заменило множеству детей разрушенный врагом родительский дом, многие граждане брали себе на воспитание детей из детских домов, просто с улицы - обогревали, одевали, кормили…
А как обстояли дела с воспитанием осиротевших детей в былые времена в нашем крае? Грязные, оборванные и худые беспризорники бродили по поселениям. Толпились на вокзалах. Воровали на улицах и в домах, во время ярмарок и в базарные дни – у зазевавшихся торговцев и торговок. Жалостливые граждане подавали им продукты, копеечки, в основном же – гнали прочь. В чём их вина? И сколько их было на просторах страны? Пожалуй, подсчет может быть чисто условным. Все социальные кризисы и бытовые неурядицы в первую очередь сказывались на неокрепших детских душах. Первыми «на призрение» детей-сирот отозвались монастыри и храмы. Так, Тихвинский монастырь (сейчас там Краишевский святой родник) стал приютом для детей-сирот. В 1911 году там находились 20 девочек-сирот «для приюта и воспитания».
В 1921 году в Краишеве по распоряжению ВЧК был создан Детский городок для детей сирот Первой мировой войны и революции на 50-100 человек. Здесь обучали детей грамоте, ремеслу: работали мастерские для девочек и мальчиков, велось собственное подсобное хозяйство, были кирпичный и ковровый заводы. Сами чекисты курировали приют, передавали часть своих пайков и денег, шефствовали над приютом.
В 1916 г. в слободе Елань, на улице Елецкой - ныне Ленинской, на месте Узла связи, открыли новый приют для детей воинов.
Страшный голод 1932-1933 года привёл к вспышке беспризорности, люди умирали от голода и оставляли от проходящих поездов детей на вокзале. В Еланском детском доме стало более 100 человек. Продуктовые пайки для детей были уменьшены... Выживали очень тяжело.
В 40-ые годы в детдоме находились дети с оккупированных территорий. После войны детдом разместился на улице им. Киквидзе, и располагался он там до конца 70-х годов.

Перепелицына Татьяна (г. Москва)

Просто «Зеленая»

Моей первой учительницей была Анна Михайловна Шевченко.

Она напоминала нам добрую бабушку из сказки: старенькая, как нам казалось, с седой куделькой на затылке, заботливая и добрая, с лучистыми глазами, в строгом платье с белым воротничком. Она следила за тем, чтобы нам не было холодно, чтобы ноги не промокли и носки были сухими, чтобы мы тепло оделись, перед тем как выйти на улицу, она была нам нянькой и только потом - учителем.
Школа, такая родная и уютная, была нам вторым домом. Находилась она не «в шаговой доступности», как сейчас, а на приличном расстоянии от дома и представляла собой деревянное двухэтажное здание, выкрашенное в зеленый цвет, а посему в Елани ее звали просто «Зеленая».

Построена она была в 19 веке на средства купцов, большую долю в ее строительство внес купец Голиков, и звали ее в народе «голиковская», и была она гимназией. Так что пошла я учиться в здание дореволюционной гимназии. В семидесятых годах здание школы было снесено, и на его месте была построена автостоянка.
Отапливалась школа печами-голландками. Рано, часов в шесть, приходили две технички, так называли женщин, которые убирали школу, открывали школу, растапливали печи, к началу занятий в девять утра уже было в классах тепло, а в печку все подсыпали и подсыпали уголь... Питьевая вода стояла в коридоре в баках, а туалеты находились на улице. Вот такие «удобства», но это не мешало нам быть счастливыми, чувствовать заботу и любовь наших учителей. Рано утром, кто самостоятельно, а кого-то сопровождали родители, мы приходили в школу. Зимой сметали снег с валенок в коридоре школы веничками, в распутицу - мыли сапоги щетками на палке в огромном корыте перед школой и шли в классы. Раздевалок не было.
Класс был всем: местом учения, раздевалкой, игровой, в класс приносили поднос с чаем и бутербродами или пирожками на большой перемене, в класс заходили родители поговорить с учителем или забрать кого-то из нас домой. Ни охраны, ни пропусков не было и в помине. К тому, кто заболел, учитель шел домой навещать и помогать «догнать других в учебе», с тем, кто плохо усвоил новый материал, оставался после уроков и объяснял, давал дополнительное задание и проверял дополнительные тетрадки. И не было у нас слов «репетитор» и «оплата». Бесплатным было все: занятия, кружки, спортивные секции, факультативы, школьные обеды и все учебники. Ученикам из малообеспеченных семей школа покупала одежду и обувь, делали это тактично, так, что никто и не знал об этом.
Директором школы была красивая молодая Антонина Васильевна Аликова, ее сыночек Саша сидел со мной за одной партой, но через пару лет они с сыном переехали в Волгоград и школу возглавила Елена Георгиевна Паничкина… В школе заботились о нашем здоровье, рассаживали по партам с учетом роста, строго следили за осанкой, медосмотры проводились прямо в школе два раза в год, обязательно проверяли зрение, прививки делались прямо в классе. Уроки проводились Анной Михайловной как-то легко, без нажима, никогда не повышала голоса, не ругала, вела все предметы одна, включая рисование и пение, устраивала пятиминутные разминки, во время которых мы делали упражнения кистями рук и декламировали: «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали». А иногда на урок пения к нам приходил Виктор Тимофеевич Сгибнев с баяном, внешне очень похож на Евгения Евстигнеева, и пели мы под баян “По долинам и по взгорьям”…
Может быть, Анна Михайловна и не была компетентным универсальным предметником, но она не только каждого из нас научила хорошо писать и читать, но сделала главное: приучила нас учиться, не отвернула от школы, сохранила наше психическое здоровье, привила интерес к знаниям, окружила любовью, заботой, теплом. И не знали мы таких слов, как «аутист» и «социопат», никого из родителей не грузили тем, что его ребенку нужен репетитор, и не было в школе никаких психологов и тестов. Психологом, нянькой и бабушкой нам была наша первая учительница. Справилась она со своей задачей не просто на пять, а на Нобелевскую премию. А ведь в нашем классе были половина деток из детского дома, маленькие подранки, и ничем они не отличались от домашних. А вместо тестов Анна Михайловна пекла пирожки со щавелем и угощала весь класс. Она, как умела, ставила в классе спектакли. Помню «Муху Цокотуху», по сценарию гости Мухи пили чай. Запомнилось, что Анна Михайловна поровну разделила нам всем конфеты после чаепития на сцене.
А научить писать и читать тоже было не так-то просто. Писали мы перьевыми ручками, перышком 11 номер, макали его в чернильницу, которую раздавали дежурные одну на парту, и чистили перочисткой. Это сшитые кусочки ткани с пуговкой по центру, излишки чернил нужно было аккуратно промокнуть промокашкой, писать строго по линии прописей с определенным наклоном, соблюдая нажим и тонкую линию. Каждая буква имела свою пропись, которую нужно было соблюсти. Анна Михайловна мелом на доске показывала, в каком месте какой линеечки нужно начать писать буковку, где усилить нажим и куда вести тонкую линеечку.
Представьте только:16 парт по два человека –«обезьянки» с чернильницами, а в них чернила, которые не отстирываются и не отмываются. Уже страшно. А еще эти «обезьянки» бесятся на перемене, шлепая друг друга по голове книгой (считалось шиком), а перьевая ручка вообще могла стать «холодным оружием» в потасовке.
А еще нас приучали к труду: был школьный огород, малыши пололи грядки, а для старших классов была организована полевая бригада, в которой мальчики работали на тракторе с инструктором, девочки осваивали овощеводство. Все школьники собирали макулатуру и металлолом, деньги шли на счет школы и тратились на нас же. За четыре года мы стали семьей, внуками нашей дорогой Анны Михайловны. И вот наступил день, когда она передала нас в 5 класс, классному руководителю Анастасии Васильевне Василевской. От доброй «бабушки» мы попали к «классной маме», мамы всегда строже бабушек, но любят не меньше. Анастасия Васильевна была прекрасным математиком и прекрасным классным руководителем, и мы горевали, когда она стала завучем и оставила наш класс. Кабинетов в «Зеленой» школе не было, и учителя-предметники ходили из класса в класс, а мы по-прежнему сидели на своих местах. Вот такой был «культ ученика».
Самым холодным и самым неуютным помещением в школе была учительская, под классы отданы были светлые и теплые комнаты. На втором этаже три класса были с раздвижными стенами, получался зал со сценой. Какие же праздники нам устраивали, какие елки с подарками! В школьной библиотеке работала женщина удивительной красоты - Валентина Петровна Трикозова. Так вот, Валентина Петровна разучивала с нами танцы, шила всем, кто не умел, сама костюмы, крахмалила, гладила, перешивала (мне шила мама). Ее «хореографические» шедевры (Алла Духова отдыхала бы) в нашем исполнении занимали первые места на районных конкурсах и смотрах. У меня был костюм для танца «На катке», шедевр из какого-то спектакля «Снегурочка», костюм Шахматной королевы, Елочки, другие уже и не помню. Мама с сестрой корпели над ними ночами, т. к. все нужно было придумать и смастерить из подручного материала. В продаже не было ничего для маскарада. Мои ботинки были выкрашены краской-серебрянкой для металлических кладбищенских оградок, а тапочки обшиты тряпкой, обмазаны клеем, и обсыпаны «самоцветами» из битых елочных игрушек, корона вырезана из картона, обшита марлей и порванной ниткой елочных бус. Но самое интересное, что белых чулок не было в природе в то время, и наши мамы в хлорке кипятили обычные чулки. И еще пикантный момент: не было колготок, и нужно было так закрепить высоко чулки и задрать штанины панталон, чтобы (позор смертный!) они не «сверкнули» предательски из-под короткой юбки.
Вспоминаю и улыбаюсь…. Капроновые и безразмерные чулки мы первый раз надели в 7-8 классах на школьные вечера. Это было таким шиком и придавало такую уверенность в своей неотразимости! Никакие нынешние «бренды и тренды» такого ощущения уже не дадут…
А о том, как мы красились, можно снимать фильмы ужасов, «Орифлейм» в нокауте» или «Ланком» в конвульсиях». Купить карандаш «стеклограф», которым в лаборатории подписывали стеклянные банки с мочой, было счастьем, равносильным тому, если бы тебе привезли из Парижа «Шанель» от потомков Коко с ее автографом. Этим карандашом мы красили брови и обводили глаза. Много позже появилась «Тушь плевком», черное мыло, в которое нужно было плюнуть, размазюкать щеточкой, накрасить ресницы, припудрить и опять накрасить. Но если потекла слеза - удача вас покинула, мыло разъедало глаза и нужно срочно смывать всю «красоту». Я забежала вперед в своем повествовании, так как в школе мы не красились, разве что тайком в выпускных классах.
В школе девочек научили азам шитья и вышивки, кулинарии, мальчиков – азам столярных и слесарных работ. При школе была мастерская, возглавлял ее муж Валентины Петровны Трикозовой, Сергей Трофимович. В мастерской проводились для мальчиков уроки труда, они делали металлические совки, табуретки, их научили работать отвертками, молотком, на токарном станке, в тисках по металлу, будущие мужья получили навык не только вбить гвоздь и повесить картинку - научились азам столярного труда... Классный час посвящался урокам поведения за столом, правилам хорошего тона.
В «Зеленой»» школе не было спортзала, но была открытая спортивная площадка, лес и река рядом, гиподинамии мы не испытывали. Никто так и не смог догнать в «догонялки» нашу Анастасию Васильевну. Милые, дорогие, самые лучшие наши учителя, ваш рабочий день не ограничивался временем уроков. Вы вели кружки и факультативы, оставались после уроков с отстающими, ходили с нами в походы и в кино, приглашали нас к себе домой, сами приходили к нам домой, ходили в детский дом, принимали участие в смотрах художественной самодеятельности среди учителей, организовывали олимпиады. И это помимо планов и тетрадок… А сколько вашей работы мы просто не знаем?! А вы ведь были молодыми и красивыми, вам хотелось отдыхать и развлекаться, у вас были семьи и дети, родители и обязанности. Когда вы все успевали? И всегда выглядели красивыми и ухоженными, притом, что у большинства были огороды, а хозяйственных перчаток не было и в помине. На урок вы приходили в самых лучших туфлях на каблучке, в красивой, по возможности, одежде. Вы были для нас иконами стиля в том числе.
В 9 классе мы перешли в красивое новое здание школы, там были и лаборатории, и спортивный зал, но наш класс ждала самая настоящая беда. По каким-то организационным причинам класс расформировали, и мы, проучившиеся восемь лет вместе, маленькими группками разбрелись по пяти параллельным классам. Мы с моим соседом Сергеем Коробкиным попали в дружный класс Клавдии Тимофеевны Черепениной, влились в него безболезненно и чувствовали себя вполне комфортно.
Училась я все годы легко, до восьмого класса была отличницей, а с девятого была четверка по алгебре. Медали тогда были упразднены, как-то мы особенно на пятерках не зацикливались, и все было просто замечательно.
Мой рассказ о школьных годах будет неполным, если я не расскажу о Еланском Доме пионеров. Замечательное было место, где работали энтузиасты своего дела, особенно хочу выделить Валентину Степановну Головизнину. Фронтовичка, она вела краеведческий кружок, в который я с большим удовольствием ходила заниматься историей родного края. А в одной из комнат Дома пионеров находились первые экспонаты исторического музея Елани. Мы ходили с Валентиной Степановной в походы по местам боевой славы, отдавали почести погибшим в годы войны на братских могилах сел, встречались с ветеранами. К нам приезжали грузинские следопыты, которые ездили по местам боевой славы комдива Киквидзе, приезжала и Клавдия Васильевна Чапаева, дочь легендарного комдива. Мы принимали участие в перезахоронении Героя войны Печерского. В нас воспитывали гордость за свое Отечество.
Но возвращаюсь к школе. У нас были дивные учителя. Как человек обретает точку опоры и жизненный стержень в семье, так он обретает точку опоры для наработки знаний, интеллекта, кругозора в школе, и от школы зависит, полюбит школьник учиться и самосовершенствоваться, или ему отобьют ко всему охоту. В силу жизненных обстоятельств, а назывались эти обстоятельства зачастую загадочно – «сто первый километр», когда семьям репрессированных не разрешалось селиться ближе, чем за 100 км от крупных городов, среди наших учителей было много не просто рафинированных интеллигентов, а настоящих аристократов.
Как будто бы, вопреки всему, дореволюционная гимназия изо всех сил старалась держать свое дворянское лицо, невзирая на резиновые сапоги и валенки учеников. Таковым был Юрий Емельянович Соболевский, питерский художник, мальчишкой на фронте он получил ранение лица, у него почти не было нижней челюсти, но речь была безупречной. Он преподавал нам рисование, черчение, учил фотографировать. Ходил он в светлых костюмах, с маникюром (мужской маникюр в деревне в 60-ые годы!!!), в начищенных ботинках с калошами, всех девочек называл на «Вы». Он рассказывал нам об основах рисунка и мазке, о Третьяковской галерее, об импрессионистах и постимпрессионистах, художниках-передвижниках, карандаш называл «инструмент». Он сам был из какой-то другой жизни. Его можно было встретить на катке с мальчишками, но как же элегантно он катался. Он писал огромные картины, одна из них «Теркин на привале» висела в Елани на почте. А вот в каких условиях он создал фотокружок и учил всех, у кого был фотоаппарат, фотографировать. И не просто щелкать аппаратом и подбирать экспозицию, а ходил с нами «на этюды», учил подбирать ракурс, видеть прекрасное вокруг.
Таким же аристократом был учитель астрономии и тоже художник и скульптор Петр Григорьевич Смолин.

А о Лидии Афанасьевне Мельниченко, учителе русского языка и литературы, можно рассказывать легенды.
Драматическая актриса саратовского драмтеатра, жена «врага народа», выселенная в деревню, она учила нас сценической речи, обязывала «дождь» произносить «дощщ», а «Маяковский» следовало произносить, как «Маяковской», но мягко. Нам вменялось в обязанность слушать ежедневно один час дикторов радио и копировать их. Бедная, дорогая наша Лидия Афанасьевна, Вы бы в гробу перевернулись, если бы услышали речь сегодняшних дикторов.
Лидия Афанасьевна поставила на школьной сцене «На дне». Много-много лет спустя, я смотрела «На дне» в БДТ с Евгением Лебедевым, Олегом Басилашвили и Алисой Фрейндлих и думала о том, что даже они похвалили бы нашу Лидию Афанасьевну за ее постановку пьесы.
А какой план любого произведения давала Лидия Афанасьевна, как все разбирала «по косточкам». Я и сейчас в любом произведении ищу идею, композицию (ой как часто не нахожу…), кульминацию, способы передачи авторской мысли (сейчас в бульварной макулатуре и мысли-то нет… Грустно).
Ее яркий маникюр, шляпы и в те годы - пластические операции (!!!) тоже были шоком для Елани и того времени.
Мы знали, что, «когда мы будем абитуриентами», то вспомним ее с благодарностью, а пока отступать от начала строки нужно два см, тире должно быть восемь мм, дефис – четыре мм. По-другому – ошибка, двойка, и «думайте обо мне, что хотите». Если сказал «по злобЕ», а не по «злОбе» - двойка.
Милая наша Лидия Афанасьевна, все Ваши ученики помнят Вас всю жизнь. Академик четырех Европейских Академий Никитин А. А., Ваш ученик, с которым мы дружим семьями, не нанимает корректоров для своих книг после Ваших уроков, они попросту отказываются, так как для них нет работы в его рукописях. Мы с ним часто вспоминаем Вас.
И бесспорно, знаковой личностью в жизни своих учеников была Римма Ивановна Мадеева, директор школы.
Римма Ивановна закончила с отличием Ленинградский институт иностранных языков и готовилась работать переводчицей при Министерстве внешней торговли, куда ее распределили. Она попала в отдел по торговле русским мехом. Трудно даже представить такую удачу для начинающей переводчицы. Но жизнь внесла свои коррективы, и Римма Ивановна приехала в Елань, где в то время проживали ее престарелые родители, которые в ней нуждались. Так наша школа обрела уникального преподавателя со знанием четырех (!) европейских языков, латыни и лингвистики в целом. И все это Римма Ивановна щедро отдавала нам. Она не только учила нас языку, но и рассказывала о жизни, об искусстве, о Ленинградской блокаде, которую пережила. Мы все ходили за ней хвостом, были частыми гостями у нее дома, она умудрялась обогреть всех. Мне повезло больше других, наверное. Когда я была комсоргом школы, мы с Риммой Ивановной стали очень близки, эта духовная близость осталась между нами на всю жизнь.

фото,документы,истории о Елани и Еланском районе Волгоградской области (Аткарский уезд/Балашовский уезд)