Франциск Скорина

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

№ 28. УКАЗ О НАЗНАЧЕНИИ УПОЛНОМОЧЕННОГО РОМАНУ СКОРИНЕ В ДЕЛЕ Ф. СКОРИНЫ С КРЕДИТОРАМИ

29 апреля 1532 г. Познань

[Мы], бурмистр и радцы города Познани, объявляем и напоминаем содержание этого [указа], в котором есть важное для всех, что мы, как защитники несчастных и покинутых, по ходатайству и настоятельной просьбе Романа Скорины, виленского гражданина, утверждающего, что он является чужестранцем, сиротой и личностью, достойной сочувствия, даём и назначаем властью, данной нам, Иоанна Г[исиц...кого] из Вальсова этому самому Роману Скорине действительным и законным уполномоченным с достаточными полномочиями и властью в деле посредничества, поручительства и принятия на себя какой-то долговой претензии к отцу, на основании которой выдающийся муж Франциск Скорина, доктор медицины, был обвинён и заключён в тюрьму, против Моисея и Лазаря, иудеев из Варшавы, и Якоба из Познани, их уполномоченного [с правами] опекать, защищать и делать всё в соответствии с формой, обычаем и требованием права. Деялось в ближайший понедельник перед праздником святых Филиппа и Якова, апостолов84, в лето господне 1532.

Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania, Brul. Consul. 1531—32, f. 123—123 v. Перевод с лат.

№ 29. ВТОРОЙ УКАЗ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА I ПРОТИВ Ф. СКОРИНЫ

2 мая 1532 г. Краков

[...] Почтенным бурмистру и радцам города нашего Познани, дорогим доверенным — наше королевское благословение. Дорогие доверенные, рассказал нам, придя сюда, иудей Моисей, зять старого Моисея из Варшавы, что вы, получив наше послание, предъявленное вам им [самим] , сделали так, чтобы там [на месте] был задержан доктор Франциск из Вильно, [так] называемый Скорина, на которого жалуется сам Моисей с Лазарем, сыном упомянутого иудея из Варшавы, что тот [Скорина], взяв имущество и товары, оставленные после смерти своего брата, покойного Ивана Скорины из Вильно, не хочет уплатить им двести шесть коп грошей, которые, как они доносят и излагают в жалобе, остался им должен ранее названный Иван Скорина. Мы одобряем старание ваше, которое вы проявили при исполнении нашего указа, представленного вам, как [уже] сказано, упомянутым иудеем Моисеем. Поручаем вам, чтобы вы осуществили надлежащее и неотложное правосудие к упомянутому Франциску на основании суммы в двести шесть коп на пользу этим же Моисею и Лазарю и не освобождали до тех пор этого доктора Франциска, пока над ним там же на месте не свершится правосудие, и иначе не делайте по долгу вашему и по милости нашей. Дан в Кракове в четверг после праздника святых Филиппа и Якова84, апостолов, в лето господне тысяча пятьсот тридцать второе, в год правления нашего двадцать шестой.

К собственному указу Королевского Величества.

Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania, Brul. Consul. 1531—32, f. 161 v— 162 v. Перевод с лат.

№ 30. УКАЗ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА I ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ Ф. СКОРИНЫ

24 мая 1532 Краков

[...] Сигизмунд, божьей милостью король польский, великий князь литовский, русский и прусский, мазовецкий и пр., властитель и наследник. Почтенным бурмистру и радцам города нашего Познани уважаемым доверенным — наше королевское благословение. Уважаемые доверенные наши, добились здесь от нас последними днями иудеи наши варшавские [указа] против почтенного Франциска Скорины, гражданина нашего виленского, заявляя, что он всё имущество своего почтенного покойного брата, виленского гражданина Ивана Скорины, после его смерти взял себе; и как будто в эти дни он оставался должен этим же иудеям двести шесть коп грошей, [и требуя], чтобы против упомянутого Франциска, которого они без всякого права ранее назвали человеком без занятий, бродягой и неимущим, в каком бы месте его ни нашли, им было разрешено пользоваться теми средствами права, какие обычно применяют к людям беглым и убогим. [Поэтому] он и был несправедливо заключён там у вас в тюрьму и по отношению к нему ранее не было найдено никакого правосудия по его праву, по которому он является человеком имущим. Мы узнали из донесения некоторых наших советников, из тогдашнего постановления вашего суда и из открытого свидетельства, что этот самый Франциск Скорина является очень уважаемым и имущим человеком, что ничего из вещей брата у него нет и что существует достаточное имущество и наследники упомянутого Ивана Скорины, от которых могли требовать свои долги упомянутые иудеи. Поэтому при таком положении дел приказываем вам этим [указом] неотложно освободить упомянутого Франциска Скорину, который у вас заключён в тюрьму. Мы не хотим, чтобы наши подданные, прежде всего имущие, по простому обвинению каждого заключались в тюрьму. Названные же выше иудеи, если имеют какие-нибудь претензии к почтенному Франциску, то пусть по праву судятся с ним. По милости нашей иначе не делайте. Дан в Кракове, в ближайшую пятницу после праздника Penthecostes85, в лето господне тысяча пятьсот тридцать второе, в год правления нашего двадцать шестой.

[К] собственному указу святого Королевского Величества.

Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania. Brul. Consul. 1531—32, f. 163 v—164 v. Копия. Перевод с лат.

№ 31. АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О СУДЕБНОМ СПОРЕ РОМАНА СКОРИНЫ С ИУДЕЕМ ПО ДЕЛУ Ф. СКОРИНЫ

4 июня 1532 г. Познань

[...] В присутствии радцев, войта и лавников города Познани, явившись лично, Моисей, иудей варшавский, потребовал, чтобы выдающийся доктор Франциск Скорина был принуждён к выдаче ему остатка уже оцененных в судебном порядке залогов.
Против же Валентин как поверенный от имени Романа Скорины сына и наследника покойного Ивана Скорины из Вильно, предъявил постановление [суда], которое относится к нему, под печатью города Познани, излагая о посредничестве, поручительстве и оценке залогов, а также [предъявил] утверждение сиятельного господина и властителя Луки из Горки, каштеляна познанского и генерального старосты Великой Польши, где излагается, что его величество утверждает необходимость судебной оценки залогов. И [Валентин] отвечает, что сам Роман Скорина, как раньше, так и теперь, согласно содержанию этого гражданского постановления, выступает как посредник ранее упомянутого доктора Скорины, своего дяди. И потому что сам иудей вступил с ним в судебный спор и оцененные залоги он принял не от доктора Скорины, а на самом деле от юноши, то с вступлением [иудея] в судебный спор и принятием залогов, сам его дядя сделался свободным от иудея. Тот же Валентин потребовал как поверенный от имени названного юноши объявить самого доктора освобожденным из тюрьмы.
С другой стороны, иудей Моисей заявил, что он засвидетельствовал перед гражданским судом города Познани, что эти залоги он получил не от Романа, а от доктора, и он требует, чтобы сам доктор был принуждён к выдаче ему остатка уже оцененных залогов. Снова Валентин как поверенный от имени часто называвшегося Романа заявил, что такое свидетельство, если оно и было сделано, не имеет никакой силы. Ибо само оно было сделано не перед началом судебного спора и даже не сразу после вынесенного судом решения по делу посредничества и поручительства, а это он [иудей] должен был сделать по закону, если заслуживает уважения, а не незаконным порядком, уже после того, как были приняты залоги.
Таким образом, господа бурмистр, радцы, войт и лавники, принимая во внимание то, что в судебном порядке состоялась необходимая и установленная оценка залогов, которая была утверждена упомянутым светлейшим господином, властителем познанским, поручили передать остатки залогов, так как они оценены, самому иудею Моисею. И потому, что его милость в своём утверждении ничего не упоминает о посредничестве и поручительстве, установленных радой города Познани, они в силу первой апелляции, сделанной от упомянутого постановления о посредничестве и поручительстве, отослали и тот и другой из этих упомянутых (сторон] к его милости, определяя им срок для появления перед его милостью на ближайшую пятницу в восемнадцать часов. Деялось во вторник после октав тела Христова, в лето господне 1532.

Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania, z lat 1531— 32, sygn. 1 114 [так в публикации – О.Л.], f. 145 v. Перевод с лат.

№ 32. АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О РЕШЕНИИ ДЕЛА Ф. СКОРИНЫ С КРЕДИТОРАМИ В ЕГО ПОЛЬЗУ

17 июня 1532 г. Познань

[...] В присутствии бурмистра, радцев, войта и лавников города Познани, явившись лично, выдающийся муж Франциск Скорина, искусств и медицины доктор, из Вильно, через Матея Лонгия, магистра наук, своего поверенного, предъявил указ святого Королевского Величества, в котором предписывалось неотложно освободить самого выше упомянутого Франциска Скорину из городской тюрьмы, куда он был заключён по требованию Моисея, варшавского иудея, согласно указу святого Королевского Величества. Тот же Франциск Скорина потребовал, чтобы в соответствии с содержанием предъявленного указа ему гарантировали прежние права и законным образом, по постановлению суда, был объявлен освобожденным из тюрьмы, заявляя, что он, как требует право, обратился к господину бурмистру с настоятельным ходатайством о необходимости вызова в суд иудея Моисея или его поверенного. Поэтому он [Франциск] настаивал, чтобы господин бурмистр перед городской радой, а также перед земским возным познанской земли тут же объявил присутствующим о вызове в суд иудея и о сроке для заявления иудея [об основаниях своего иска], определённом на сегодняшний день.
Тогда уважаемый господин Валентин Скаргардиан, обоих прав и медицины доктор, бурмистр познанский, исполняя свои обязанности, вызвал городского служку Иоанна Краков[ского], которого он, как требует право, назначил для вызова в суд самого иудея Моисея. Тот же служка ясно заявил, что он в прошлую субботу был послан, чтобы по требованию этого доктора [Франциска] вызвать в суд, в соответствии с гражданским обычаем, варшавского иудея Моисея к присутствующим радцам, войту и лавникам. Придя по этому вызову в познанскую раду, сам [этот] иудей явился к господину бурмистру.
Господин же бурмистр сообщил, что сам иудей Моисей тогда в прошлую субботу явился к нему в познанскую раду и сослался на субботний праздник, во время которого ему нельзя ничего делать или начинать. И поскольку завтрашний день — воскресенье, попросил этот самый иудей, чтобы срок, определённый ему в вызове, был продлён до понедельника, заявляя, что он [сможет] заниматься делами в этот срок, что сам иудей Моисей утвердил.
Это объяснение господина бурмистра, а также городского служки этот же доктор Скорина обжаловал перед самим упомянутым земским возным, там же присутствующим и слушающим. Тем не менее он потребовал записать это объяснение господина бурмистра и городского служки в книгу актов, чего и добился.
И поскольку сам иудей Моисей ни лично, ни через своего уполномоченного упрямо не подчиняется [вызову], этот же Скорина через упомянутого магистра Матея Лонгия, своего поверенного, заявляет устно и в представленных бумагах протест.
Уважаемые господа, перед вами, устно и письменно, как предусмотрено условием, заступник выдающегося мужа господина Франциска Скорины, искусств и медицины доктора, секретаря и лекаря светлейшего и уважаемого господина и властителя, епископа виленского, который присутствует и помогает в деле против лживого иудея Моисея, лично и в законном порядке вызванного в суд, и его совладетелей иудеев из Варшавы, заявляет, что этот лживый иудей вместе с совладетелем тяжбы, лживым рассказом, сделанным перед святым Величеством, в котором он лживо заявил, что он [Скорина] после смерти своего родного, вечная ему память, брата был и должен ему [Моисею] двести шесть коп и что из-за этого долга [Скорина] бежал из Вильно и блуждает повсюду, и обманом добился указа, который обычно распространяется только на преступников и явных бродяг или на обвинённых должников, которые не могут выплатить долг, что явилось наибольшей несправедливостью для моего принципала. В силу требований этого указа он добился заключения самого доктора Скорины, моего принципала, обвинённого как преступника безо всякого на то права, против всякой справедливости, безо всякого на то гражданского иска и ранее, чем законным образом сделано это обвинение, в городскую тюрьму, а также взыскания большой пени и взыскания на десять (septiniaris), с величайшим вредом, тяжестью и потерями для самого доктора, как свидетельствует и содержание указа святого Королевского Величества, а также с [потерями] для светлейшего и уважаемого господина и властителя епископа виленского, своего милостивого властителя, у которого находился на службе как приближённый и слуга сам доктор. Все эти несправедливости и заключение в тюрьму, взыскания и потери для его личности из-за названного иудея Моисея и связанных с ним [людей], господин доктор оценил на сумму в шесть тысяч золотых венгерских флоринов действительного и надлежащего веса. И поскольку лживый иудей, вызванный по требованию в срок, перенесённый господином бурмистром по просьбе самого иудея на сегодняшний день, как заявил здесь перед радой и возным господин бурмистр, расследованию которого я поручаю себя и моего принципала, безосновательно не является и не собирается являться перед вами, [то] господин доктор Скорина из-за неявки иудейской стороны и в соответствии с условиями другого распоряжения саксонского права, которое применяется в этом-славном Польском королевстве, потребовал, чтобы судебное дело, на котором основывается иск, было решено в его пользу, а сам лживый иудей Моисей как проигравший был осужден согласно наиболее очевидным положениям права. Он требует также, чтобы он и его [поверенный] были охранены в соответствии с этими правами. Того же самого требует господин доктор Скорина и его поверенный от его имени, и [именно], чтобы по обязанности вашей рады дело было решено в судебном порядке [в его пользу] и чтобы он был освобожден из тюрьмы согласно постановлению суда, о чём ниж'айше просит милостивую раду и судей.
Таким образом, господин бурмистр, радцы, войт и лавники с величайшим уважением, как следует, читая указ святого Королевского Величества, предъявленный самим доктором Скориной, и внимательно слушая, что сам иудей Моисей был лично вызван в суд, и что он сам, явившись по сделанному вызову перед господином бурмистром в познанской раде, попросил перенести срок на сегодняшний день. И поскольку сам иудей отсутствует и не является, то по причине неявки самого иудея в суд и в соответствии с содержанием этого королевского указа постановили и объявили того же самого доктора Скорину освобожденным из городской тюрьмы. И разрешили все аргументы и свидетельства самого доктора, сделанные предусмотренным образом, записать в книгу актов, что сам доктор принял с благодарностью, как дело решёное и утвержденное. Деялось в ближайший понедельник87 перед праздником святого Иоанна в лето господне 1532.

Документ хранится в Познанском архиве: Archiwum Państwowe w depozycie Archiwum Miasta Poznania, Brul. Consul. 1531—1532, sygn. j — 114, f. 161—165. Перевод с лат.

№ 33. ПЕРВАЯ ПРИВИЛЕГИРОВАННАЯ ГРАМОТА КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА I В ЗАЩИТУ Ф. СКОРИНЫ

21 ноября 1532 г. Краков

[...] Сигизмунд и т. д. Объявляем и т. д. Явившись лично перед нами, предусмотрительный юноша в правомочном возрасте Роман Скорина, виленский гражданин, объяснил, что он узнал, как выдающийся и славный Франциск Скорина из Полоцка, доктор медицины, его дядя, через некоторых иудеев и других кредиторов его отца, некогда славного Ивана Скорины, виленского гражданина, привлечён к суду за отцовские долги, которых якобы не хочет уплатить с будто бы взятого полностью и по частям имущества движимого и недвижимого, оставшегося после смерти того же Ивана, виленского гражданина; и отметил [Роман] публично перед нами, что вышеназванный доктор Франциск никакого имущества, оставшегося после смерти упомянутого Ивана Скорины, его отца, не получал, ибо он сам, Роман, унаследовал полностью и по частям имущество того же Ивана как истинный и законный сын и наследник, и некоторые отцовские долги, признанные законными, он уже уплатил, а ещё неуплаченные он готов уплатить.
Мы [король] желаем засвидетельствовать это всем тем, кого это касается, и повелеваем этой грамотой: чтобы вышеназванного доктора Франциска Скорину не вызывали ни в какие ваши судебные инстанции и не судили за какие бы то ни было долги и имущество его родного брата, названного Ивана Скорины, виленского гражданина, и чтобы избавили его от нападок и домогательств со стороны всяких кредиторов, какого бы то ни было обряда, и чтобы освободили его от долгов, сделанных самим его братом, покойным Иваном Скориной. И пусть не являются тому помехой какие бы то ни было бумаги, любого содержания и числа, выданные нашей канцелярией против того, кого мы освобождаем и объявляем свободным от их уплаты настоящей грамотой. В подтверждение чего приложена наша печать. Дана в Кракове, в четверг, на праздник Пожертвования святой Марии88, в лето 1532 правления нашего 26-е [...].

Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве: Archiwum Glówne Akt dawnych, Księgi Metryki koronnej, Nr. 48, f. 310. Перевод с лат.

№ 34. ВТОРАЯ ПРИВИЛЕГИРОВАННАЯ ГРАМОТА КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА I В ЗАЩИТУ Ф. СКОРИНЫ

25 ноября 1532 г. Краков

[...] Сигизмунд и т. д. Объявляем и т. д. Присоединяясь к искренним просьбам некоторых наших советчиков и считая достойной доверия добродетель, необычную учёность в искусстве медицины, осведомлённость и умение выдающегося Франциска Скорины из Полоцка, доктора искусств и медицины, да желая ради этого одарить его особой нашей милостью, мы сочли необходимым дать ему эти льготы и преимущество. Ему мы их даём и постановляем этой грамотой следующее:
Пусть никто, кроме нас самих или наследников наших, как в Королевстве, так и в Великом княжестве Литовском, на землях Пруссии и Жемайтии да и в прочих владениях наших не имеет права привлекать его к суду и судить, как бы ни была важна или незначительна причина его вызова в суд.
Разумеется, оказывая доктору Франциску такую милость, мы [тем самым] отвечаем за его полную безопасность и берём под свою охрану и покровительство с тем, чтобы с их помощью во всех местах нашего Королевства, ранее упомянутого Великого княжества Литовского нашего и в прочих владениях наших он был огражден от всякого насилия со стороны разных лиц. И пусть никто не посмеет задерживать или арестовывать его самого или его имущество под страхом тяжкого наказания по нашему осуждению.
И пусть упомянутый доктор Франциск в том же городе и в том же месте, которые он себе изберет для жительства, будет избавлен и свободен от всяких повинностей и городских служб. Мы освобождаем его от общественных повинностей, а также от юрисдикции и власти всех и каждого в отдельности — воевод, каштелянов, старост и прочих сановников, [низших земских] врядников и всяких судей.
Однако, чтобы названный доктор Франциск Скорина мог свободнее и полнее пользоваться теми преимуществами и льготами, которые мы ему милостиво даровали, мы поручаем и настоятельно повелеваем этой грамотой всем и каждому, всякого звания и состояния сановникам, и [низшим земским] врядникам, а также всяким судьям Королевства и Великого княжества Литовского, Жемайтии и прочих владений наших, а также бурмистрам и радцам городов и местечек, войтам, лавникам, всем гражданам и вообще всем нашим подданным в Королевстве и, Великом княжестве Литовском и прочих владениях наших. Предоставьте названному доктору Франциску, которого мы приняли под своё покровительство, [возможность] пользоваться и владеть вышеупомянутыми правами, льготами и преимуществами, и обходитесь с ним с соблюдением их.
Не смейте вообще вмешиваться в его дела, какие бы ни были они важные или незначительные, причинять ему какое-либо насилие или арестовывать или удерживать его имущество, или привлекать упомянутого доктора Франциска к исполнению каких-нибудь повинностей или городских служб наравне с другими жителями того города, который он сам себе изберет для проживания.
И пусть никто из вас не осмелится [на это] под страхом наказания по нашему усмотрению, как сказано выше.
Это мы желаем сообщить и доводим до сведения всех и каждого, кого это касается.

Для подтверждения грамоты приложена наша печать.

Дана в Кракове в понедельник, на праздник святой девы Катерины89, в лето господне тысяча пятьсот тридцать второе нашего правления 26-е. С[игизмунд] К[ороль], как выше.

Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве: Archiwum Glówne Akt dawnych, Księgi Metryki koronnej, Nr. 48, f. 308. Копия. Перевод с лат.

№ 35. ПЕРВАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О СУДЕБНОМ СПОРЕ МЕЖДУ ЗЯТЬЯМИ ИВАНА СКОРИНЫ МИХНОЙ ОВСЯНИКОМ И ЕСЬКОМ СТЕПАНОВИЧЕМ

18 июня 1535 г. Полоцк [...]

Про память пан его м[и]л[о]сть казал записати.

Что жаловал перед его м[и]л[о]стью мещанин г[оспо]д[а]ръский полоцький Михно Овсяников на мещанина полоцького ж свояка своего ж, Еська Степановича92 о том: штож еcми по ц[ес]тю своем Ивану Скориничу, мещанину места Виленъског[о] Петру Соколовъскому сорок коп и полъторы копы грошей, и, будучы в той паруце, заплатилом за него тому Петру тые п[е]н[е]зи а над то и две копе грошей за шкоды его. Якож и лист на то вызнаный от места Рызъского перед нами указывал и поведил, иж тот тесть его умер, а Есько, свояк его, имен[ь]е того цъстя своего Ивана Скорынинича, держить и его вживаеть, а ему тых п[е]н[е]зей с того именья платити не хочеть. И тот Есько напротив того поведил: иж тое именье цстя нашего Ивана Скорынича, ач ест у моей опеце, вшакож я не повинен в том отказу чинити без шурына своего Романа, которого ж поведил, иж в Немъцах служить.
И мы, убачывши то, кгдыж тот Есько именье его у своей опеце маеть, иж Михно не повинен тех в тых п[е]н[е]зех шкоды приймовати, положили есмо ему, водле Статут прав писаных, тры роки по чотыры недели, абы того шурына своего перед нами поставил, и ему в том отказе был. А естли его на остаточный рок, то ест в пятницу по нароженьи Пречыстое Богородицы, опошнее перед нами не поставить, тогды мы маем Михну в тое именье его в тых п[е]н[е]зех веръху писаных увязанье дати, до заплаты ему тых п[е]н[е]зей.

А при том были: пан Дмитрей Богданович, пан Яцько Быстрейский, пан Иван Глебович городничий93 полоцъкий, пан Глеб Иванович Зенов[ь]евича, пан Тиша Быковъский.

Писан у Полоцъку, июн[ь] 18 д[е]нь, инъдикт94 8.

Документ перепечатывается из кн.: Беларускі архіў. Мн., 1928. Т. 2. С. 263—264. Адаптация со старобел.

№ 36. ВТОРАЯ АКТОВАЯ ЗАПИСЬ О СУДЕБНОМ СПОРЕ МЕЖДУ ЗЯТЬЯМИ ИВАНА СКОРИНЫ МИХНОЙ ОВСЯНИКОМ И ЕСЬКОМ СТЕПАНОВИЧЕМ

4 октября 1535 г. Полоцк

А кгдых тот останочъный рок пришол, и мы над звыш того року ждали еще Еську тры недели, абы был того шурына своего перед нами поставил. Он его и на тот час перед нами не поставил.
А так мы, за тым его на тые роки перед нами непоставленьем, дали есмо Михну в тых его сороку копах и в полъчетверъту копах грошей увязанье во все именье того ц[ес]тя их Ивана Скорыны и в дворыща, што в замъку Полоцъком суть, которыи тот Иван Скорына держал. Маеть он именье и дворыща в тых п[е]н[е]зех держати и того вживати поки от того Романа, шурына их, будуть ему тые п[е]н[е]зи заплачоны. А естли бы ся божья воля над тым Романом, шурыном их, стала, а хотел ли бы, по его животе, тот Есько половицу того именья и дворыщ к сво[и]м рукам от Михна взяти, тогды маеть перъвей Михну половицу тых п[е]н[е]зей его, то есть двадцат[ь] коп и две копе без пятинадцати грошей, заплатити, тож половицу того именья и дворыщ Скорыниных к своим рукам мети.
А што поведил тот Есько, и[ж] бы в том же именьи цесця его была часть доктора Франъцышка Скорыны и поведил, иж бы доктор тую часть свою ему у вопеку полецил, мы его пытали: естли бы от доктора на то який лист мел. Он на то жадного листу его перед нами мети не поведил.
И мы за таковым способом во все именье того Ивана Скорыны Михну увязанье дали, а будеть ли Франъцышку доктору, або кому кольвек, до того именья о якие части их которое дело, тогды тые з Михном мають о том мовити.

А при том были: пан Ян Хръсчонович, пан Дмитрей Богданович, пан Яцъко Быстрейский, пан Иван Глебович городничий полоцъкий.

Писан у Полоцъку, ок[тябрь] 4 д[е]нь, инъдикт 9.

Перепечатывается из того же источника, что и документ № 35. Адаптация со старобел.

№37. ПЕРВЫЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ПЕРЕПИСКИ БОГЕМСКОЙ ПАЛАТЫ С КОРОЛЕМ ФЕРДИНАНДОМ I

22 мая 1535 г. Вена

[...] Фердинанд I Гриспеку Флориану95a.

[...] Дорогой верный друг. Так как ты не раз писал нам, что мы должны направить тебе садовника96 для работы в Праге, то мы посылаем тебе с предъявителем письма; ты можешь использовать его при необходимости для организации нового сада. Мы дали ему питание и содержание 20 флоренов, тебя просим позаботиться об остальном содержании на время его пребывания [...].

Документ хранится в архиве Пражского града, архив палаты, ч. 17, черновик. Перевод с нововерхненем.

№ 38. ВТОРОЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ПЕРЕПИСКИ БОГЕМСКОЙ ПАЛАТЫ С КОРОЛЕМ ФЕРДИНАНДОМ I

27 июня 1538 г. Прага

[...] Богемская палата сообщает королю Фердинанду I также следующее:

[...] Относительно садоводства здесь, всемилостивейший король и господин, Ваше Величество, то расходы на него довольно большие, как Ваше Величество всемилостивейше могли заметить по той доле, которая отправляется Вашему Величеству и будет отправляться ежемесячно за него; мы не можем не донести покорнейше Вашему Величеству наши соображения и то, какие недостатки есть у нас в этой работе, с покорнейшей просьбой к Вашему Величеству понять это так, как мы думаем. [...]
На садовника, мастера Францискa, в его наставлении, а оно написано по-латински и мы его понимаем, возложена обязанность работать в саду и выполнять любую работу садовника, как Ваше Величество всемилостивейше узнало из копии этого наставления; он работает также мало. Мы видим ещё мало изящного устройства, чем он занимается в саду; и кроме итальянских посадок — цитрин, померанцев и им подобных, которые только всходят, мы ничем особенно не можем утешить Ваше Величество. Это мы пишем только, чтобы покорнейше сообщить Вашему Величеству, чтобы Ваше Величество знало об этом. Из фруктов нет ещё ничего, что можно было бы послать Вашему Величеству; [...]

Документ хранится в Гос. архиве Праги, книга копий № 15, т. 156—160. Перевод с нововерхненем.

№ 39. ТРЕТИЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ПЕРЕПИСКИ БОГЕМСКОЙ ПАЛАТЫ С КОРОЛЁМ ФЕРДИНАНДОМ I

4 июля 1538 г. Кремc

Король Фердинанд I пишет Богемской палате в ответ на её донесение от 22 июня также столько, сколько на этот раз в спешке в нашем путешествии можно и нужно:
[...] А что касается мастера Франциска, нашего садовника в Праге, что он с малым прилежанием выполняет работу в саду, которую он должен выполнять по своей должности, то наше приказание, чтобы вы от нашего имени с усердием и серьёзностью проследили за ним, чтобы он, поскольку мы полагаемся на него, такую работу в саду выполнял более старательно, чем до сих пор, особенно по благоустройству и по выращиванию всяких садовых растений, и тем самым соответствовал своим обязанностям и своей должности. Если же и далее не будет прилежным, то сообщите нам об этом и ему скажите, что у вас есть приказ сообщить нам. [...]

Документ хранится в Гос. архиве Праги, книга копий № 19, т. 31—33. Перевод с нововерхненем.

№ 40. ЧЕТВЁРТЫЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ПЕРЕПИСКИ БОГЕМСКОЙ ПАЛАТЫ С КОРОЛЁМ ФЕРДИНАНДОМ I

6 февраля 1539 г. Прага

Богемская палата сообщает королю Фердинанду I о строительстве в дворцовом саду его Королевского Величества в Праге:

Всемилостивейший господин! Письмо Вашего Величества от 30 дня прошедшего месяца января мы покорнейше получили и поняли из него, что Ваше Величество хочет знать, как некоторые лица, разбив высеченные камни [скульптуры] и срубив молодые деревья в саду Вашего Величества, совершили здесь злодеяния и произвол, и что Ваше Величество были очень удивлены, что об этом мы ничего не сообщили. Мы получили также присовокупленный к нему строгий приказ, чтобы мы срочно сообщили Вашему Величеству о состоянии после совершенного злодеяния вместе с указанием Вашего Величества, как должны поступить с преступниками и так далее, ознакомившись с дальнейшим содержанием этого письма Вашего Величества.
На это мы покорнейше сообщаем Вашему Величеству, что мы не только не знали о злодеянии — уничтожении скульптур или молодых деревьев, как написано в письме, но и ничего не слышали до получения приказа Вашего Величества, поэтому и не могли ничего донести или сообщить об этом Вашему Величеству. Правда, несколько недель назад пришёл к нам мастер Паоло де ла Стелла, камнетёс, вместе с несколькими своими товарищами и сообщил, что ночью из их домиков в саду были уворованы и унесены инструменты и железо, которыми они пользуются в работе, и что они из-за недостатка таких железок меньше будут работать, а большую часть времени бездействовать, пока не будут изготовлены другие и новые железки. На это мы приказали поставить у домиков стражу. Однако поскольку после их сообщения никто не был пойман, то мы распорядились, чтобы у мастеров по инструменту и у главных слесарей, также на рынке и где ещё нужно и полезно будет, особенно внимательно следили за тем, кто продаёт такие инструменты, которых вид и форму мы при этом описали и указали, как с ними нужно поступить. Благодаря такому усердному распоряжению четыре преступника были пойманы и посажены в тюрьму; и поскольку и другие подозрения к ним были, то их очень старательно допросили и было установлено, что эти четверо были замешаны и виновны не только в воровстве, но и в других более значительных преступлениях, таких, как убийство, уличные грабежи и другие подобные злодеяния. [...]
Но в то, что будто бы уничтожены некоторые скульптуры и срублены деревья, как написано в письме Вашего Величества, пусть Ваше Величество не верит. Потому что, хотя мы и сразу знали, что это неправда, мы всё же после получения приказа Вашего Величества пригласили к себе мастера Паоло, камнетёса, а также мастера Франциска, садовника, и опросили их по этому поводу. Ни один из них об этом ничего не знает, и оба говорят, что никакие скульптуры не разбиты и никакие деревья не срублены. А указанные преступники совершили свои злодеяния не ради кощунства и не по чужому наущению, а только ради простой малой выгоды, которой они ожидали от продажи железок, как они сами сказали, признаваясь в своём преступлении.

Документ хранится в Гос. архиве Праги, книга копий № 15, т. 261—263. Перевод с нововерхненем.

№ 41. ПЯТЫЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ПЕРЕПИСКИ БОГЕМСКОЙ ПАЛАТЫ С КОРОЛЁМ ФЕРДИНАНДОМ I

4 апреля 1539 г. Прага

[...] Богемская палата сообщает королю Фердинанду I.

Доктор98 из Фландрии, прибывший для расширения сада Вашего Величества в овраге за мостами, в котором раньше распоряжался один только стрелок [гвардии] Вашего Величества, взятый Вашим Величеством, передал нам приказ Вашего Величества об этом и копию своего назначения. Мы отвели ему оговорённую часть сада согласно приказу Вашего Величества и обеспечили его жильём, постелью, равно как и всем необходимым для работы в саду. Но он считает, что там ничего особенно расширить или улучшить нельзя, во-первых, из-за узости, во-вторых, из-за воды, которая во время разлива будет вредить посевам и саженцам, о чём мы также беспокоимся. Мы считаем, что сад нужно поручить одному из садовников и тем самым сэкономить расходы, идущие на двоих; но Ваше Величество всемилостивейше смогут выразить свою волю и пожелания. Этому доктору согласно договору должны выплатить уже за два месяца, февраль и март, ибо плата ему идёт с 1-го февраля. Он также требует деньги и говорит, что без денег он не может больше содержать себя и своих работников; то же — мастер Франциск, ему одному мы должны до двухсот гульденов. Мы покорнейше сообщаем всё это Вашему Величеству только для того, чтобы Ваше Величество соблаговолило дать быстрое и необходимое распоряжение по поводу упомянутых денег.

Документ хранится в Гос. архиве Праги, книга копий № 15, т. 279—280. Перевод с нововерхненем.

№ 42. ШЕСТОЙ ФРАГМЕНТ ИЗ ПЕРЕПИСКИ БОГЕМСКОЙ ПАЛАТЫ С КОРОЛЁМ ФЕРДИНАНДОМ I

21 июля 1539 г. Чехия

[...] Фердинанд I Гриспеку.

[...] Во-первых, относительно мастера Франциска, итальянского садовника101; Богемской палате был отдан наш приказ оплатить его работу по времени и рассчитаться с ним, чтобы вы его больше не задерживали. Обо всём этом мы извещены достаточно, потому что он после этого прибыл к нашему двору и задержался некоторое время здесь и в Нойштадте102. Нам сообщили также, что упомянутый Франциск перед своим отъездом не причинил деревьям никакого вреда, было сообщено также, что померанцы, смоковницы, фиговые и другие деревья стоят в таком же хорошем состоянии, как мы их оставили, чем мы довольны [...]

Документ хранится в архиве Пражского града, архив палаты, ч. 40, черновик. Перевод с нововерхненем.

№ 43. СООБЩЕНИЕ ХРОНИСТА В. ГАЕКА О ПОЖАРЕ В ПРАГЕ

2 июня 1541 г. Прага

[...] Вот эти люди из-за огня погибли в пражском кремле: в доме декана в подвале сгорела одна кухарка, старая женщина; в угловом доме напротив Яна Житецкого — ксёндз Микулаш Кульгавый, викарий с ним также сгорел и сын Яна Цукраржа, мальчик двенадцатилетний Лоренц и другой мальчик, немного меньше его; в доме ксёндза Яна103 из Пухова104, проповедника,— кухарка Магдалена, а также мальчик Франтишек, сын бывшего доктора Руса105, и ещё один мальчик. [...]

Перепечатывается из издания: Beckovský J. Poselkynĕ starých pžibĕhův cĕských. Dil 2, sv. 1. Praha, 1879. S. 100. Перевод с чеш.

№ 44. ФРАГМЕНТ ИЗ ИНСТРУКЦИИ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА СВОЕМУ ПОСЛУ АЛЬБЕРТУ КРИЧКЕ ПРИ ПАПЕ ЮЛИИ III О СОЖЖЕНИИ В МОСКВЕ КНИГ «БИБЛИИ», ИЗДАННЫХ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

1552 г. Вильно

Инструкция, в соответствии с которой королевский посол должен говорить с римским папой.

[...] Это хорошо знали папы Александр четвёртый106 и Лев десятый107, поэтому, когда Василий III108, отец того, кто теперь управляет москвитянами, также как теперь этот109, но ещё с большим упорством и в более зрелом возрасте с умыслом, отправив в Рим пышное посольство, добивался от них короны (и много чего наобещал им, и также благоприятствовали ему король Максимилиан110 и некоторые другие христианские князья), но ничего не получил. Потому что, кроме лживых обещаний, они не обнаружили ни у него, ни у кого другого из москвитян никаких признаков искреннего расположения к католической римской церкви; и даже, когда в правление нашего божьего отца111 какой-то его подданный, руководствуясь набожным желанием и решившись напечатать и издать на русском языке святое писание112, прибыл к москвитянам, эти книги были публично по приказу князя сожжены, потому что были изданы подданным113 римской церкви и в местах, подлежащих её власти. Такова внушенная этому народу неприязнь к латинскому и римскому имени. [...]

Документ перепечатывается из издания: Fiedler J. Ein Versuch der Vereinigung der russischen mit der römischen Kirche im sechzehnten Jahrhunderte//Sitzungsberichte der Keiserlichen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch – Historische Classe. Wien, 1862. Bd. 40, h. 1. S. 110. Перевод с лат.

№ 45. ДОВЕРИТЕЛЬНАЯ ГРАМОТА КОРОЛЯ ФЕРДИНАНДА I, ВЫДАННАЯ СЫНУ Ф. СКОРИНЫ СИМЕОНУ

29 января 1552 г. Прага

[...] Мы, Фердинанд I и т. д., объявляем этой грамотой всем, что доктор Франтишек Рус Скорина из Полоцка, [.который] некогда [жил,] наш садовник, в этом королевстве Чешском был чужестранцем,— ушёл на вечный покой и оставил после себя сына Симеона Руса и определённое имущество, бумаги, долги и прочее ему принадлежащее. И просил нас вышеупомянутый Симеон [выдать] грамоту и всеобщий указ на случай того, что если бы он нашёл что-нибудь из имущества вышеупомянутого своего отца, то чтобы ему была выдана и оказана помощь. На такую справедливую и покорную просьбу его всем сельским старостам нашим, бурмистрам, членам магистрата в городах и всем другим нашим подданным в королевстве Чешском этой грамотой приказываем, что если бы вышеупомянутый Симеон Рус нашёл что-нибудь из имущества, бумаг, долгов, книг и других вещей, принадлежавших некогда этому же доктору Францу, отцу его, и если бы он с того что-нибудь добивался или в вину ставил, то чтобы ему как наследнику и сыну это выдали и заплатили и действительно, учитывая справедливость его требований, без промедления помогли. А по-другому не делать.

Дана в граде нашем Пражском, в четверг122 после святых Фабиана и Себастьяна, лета от рождения сына божьего тысяча пятьсот пятьдесят второго и царствования нашего в королевстве Римском двадцать второго, а у других — двадцать шестого.

Документ хранится в Гос. архиве в Праге: Hátniústředni archiv, Registra (Kopiaře) sv. 51, f. 276. Копия. Перевод с чеш.

№ 46. ФРАГМЕНТЫ ИЗ ПОЛОЦКОЙ РЕВИЗИИ, В КОТОРЫХ ДАЁТСЯ ОПИСЬ ИМУЩЕСТВА СКОРИН

9 марта 1552 г. Полоцк

[...] Около её три городни114 освейские господина Станислава Шишки. Около их городня Ивана Митрополега из Нещерды и Ивана Никиновича Тройдевича, Васьки Скорины, игумена Пятницкого, Лукиана Головенчинича. [Эта часть текста переведена с польского – Прим. публикаторов.])

[...] На первей посад Великий отца Воскресенского и Офанасовского. [...] Еска Скорына; на яго земли мещан [21], с которых ему позма116 прыходит две копы и семнадцать грошей.

[...] А то суть мещане под тым же прысудом права майдыборского, которые имене свои мають.

[...] Еско Степанович, Марко Михънович мають именье село Тройдевичы, тому Марку и жоне Степанове отчызна, дворец с пашнею. К тому дворцу людей волных дымов117 тры; с тых людей прыходеть им со всякого збожа четьвертая часть. В том же имен[ью] маюць дерево бортное и ловы.

Документ перепечатывается из издания: Чтения в О-ве ист. и древностей рос. 1905. Кн. 2/213. С. 2, 16, 42. Адаптация со старобел.

№ 47. ПЕРВЫЙ СУДЕБНЫЙ ДЕКРЕТ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА ПО ДЕЛУ ГОНКОВИЧА И ТОЛСТИКА ИЗ-ЗА ИМУЩЕСТВА ПОКОЙНОГО Ф. СКОРИНЫ

17 августа 1552 г. Гданьск

[...] Так, как дошли к нам через апелляцию от рады виленской иск и дело между вельможным Мартином Гонковичем120, истцом и апеллирующим, и уважаемым Яном Толстиком, гражданином и лавником виленским, привлечённым или ответчиком из-за определённых вещей или имущества, отписанных в тяжбе или отчуждённых, оставленных после смерти доктором Франциском Скориной и оцененных там же на сто пятьдесят коп в литовской монете, как более полно изложено в актах и документах тяжбы по этому делу, в котором ответчик ранее потребовал отослать его к гайному суду, потому что [именно] там был выдвинут иск из-за этого имущества, и потому упомянутая рада отослала его [к гайному суду]. И сегодняшний срок апелляции, вытекающий из нашего всеобщего заключения, и продлённый обеим сторонам до этого времени. [Обе эти стороны) явились перед нами, представленные уполномоченными, исковая — уважаемым Андреем Капустой118, а ответная — Мартином из Венцлавич119, и обсудили срок [суда]. Мы, пересмотрев через наших комиссаров в нашем судебном гражданском ведомстве акты и документы и хорошо уяснив ход самого этого дела, считаем правильным и законным постановление упомянутой рады, подтверждаем и одобряем [его] этой грамотой и отсылаем стороны к гражданскому гайному суду для дальнейшего разбора этого дела по форме права. Этим нашим [постановлением] и проч.

Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве, Литовская метрика, книга 1. В. 31: «Acta seu decreta palatinatus Podlaciae et nonnulla M. D. L. utpote civitatem Vilnensis, Brestensis, Caunensis ac aliarum», f. 259 v. Копия. Перевод с лат.

№ 48. ВТОРОЙ СУДЕБНЫЙ ДЕКРЕТ КОРОЛЯ ПОЛЬШИ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКОГО СИГИЗМУНДА АВГУСТА ПО ДЕЛУ ОНКОВИЧА И ТОЛСТИКА ИЗ-ЗА ИМУЩЕСТВА ПОКОЙНОГО Ф. СКОРИНЫ

15 декабря 1552 г. Вильно

[...] Так, как дошли к нам через апелляцию от рады виленский иск и дело между вельможным Мартином Онковичем, придворным нашим, истцом, и уважаемым Яном Толстиком, лавником виленским, ответчиком, [привлечённым] по делу иностранцев для возвращения имущества, которое было оставлено по конфискации, сделанной [уже] покойным Яном Толстиком, отцом самого ответчика. на добро покойного доктора Франциска Скорины, как более полно изложено в актах и документах тяжбы по этому делу, в котором ответчик ранее потребовал отослать его самого к гайному суду, ибо эта конфискация была сделана именно этим судом, а ещё ранее в этом деле отец ответчика выдвинул иск против истца, из-за чего эта рада передала само дело в гайный суд, от которого сам истец апеллировал к нам. И сегодняшний срок апелляции, который вытекает из нашего общего постановления: и продлён обеим сторонам до сих пор. [Обе эти стороны] законным образом явились перед нами, представленные их уполномоченными, исковая — уважаемым Андреем Капустой и ответная — Мартином из Венцлавич и обсудили срок [суда]. Мы, пересмотрев через наших комиссаров в судебном гражданском ведомстве акты и документы и хорошо уяснив ход тяжбы по этому делу, считаем правильным постановление этой рады и одобряем его с той, однако, поправкой, что так как в тяжбе [одна] сторона стремилась к прекращению дела, что изложено в актах лавников, то мы постановляем, чтобы на первом суде, открытом после праздника божьего рождения, сторона ответная была должна прерывающей [стороне] и отсылаем [обе] стороны к тому самому, ранее упомянутому суду и на нём стороны будут иметь прерывающий срок; и чтобы права обеих сторон не были нарушены, но имели надлежащую силу и мощь [...]. Этим нашим [постановлением] и пр.

Документ хранится в Главном архиве древних актов в Варшаве, Литовская метрика, книга 1. В. 31: «Acta seu decreta palatinatus Podlaciae et nonnulla M. D. L. utpote civitatem Vilnensis, Brestensis, Caunensis ac aliarum», f. 345 v. Копия. Перевод с лат.

№ 49. ФРАГМЕНТ ГРАМОТЫ БУРМИСТРОВ И РАДЦЕВ ПОЛОЦКА К БУРМИСТРАМ И РАДЦАМ РИГИ

19 февраля 1553 г. Полоцк

[...] На которую нашу жалобу и на отповеть князя кунтора невгинского123 государь наш, милостивый король Жикгимонт124, лист свои государьский до князя меистера его милости в тых кривдах и отповедях казати писати рачил, с которым листом государя нашего милостивого послали есмо братью свою Еска Скорину а Гаврила Олексеевича, двух рядцеи, до князя меистера его милости, и вашеи милости за то желаем, яко то приятелеи и суседов наших, абы ваша милость нам и тым посланцом нашим помоцни были, иж быхмо до вас до Риги доброволную дорогу мели, а затым мы также хочем напротив вас чинити, в чом можемись придати. Писана в Полоцку лета божьего народженья 1553 мЪсяца февраля 19 дня, индикта 11.

Бурмистры и радцы места Полоцкого.

Документ перепечатывается из издания: Russisch-livländische Urkunden. Gesammelt von K.E.Napiersky. Herausgegeben von der archäographischen Kommission. St. Petersburg, 1868. S. 380-381. Адаптация со старобел.

№ 50. СООБЩЕНИЕ ХРОНИСТА В. БЖЕЗAНА О СИМЕОНЕ РУСЕ

Май 1577 г. Прага

В лето господне 1577. [...] 22 мая князь Иржик Четл125, старший священник края Бехинского и крумлёвский приходский священник принял смерть в Крумлёве. Он пользовался услугами доктора, какого-то поляка Симеона по фамилии Рус из Полоцка. Тот приходский священник похоронен 24 мая. [...]

Документ перепечатывается из издания: Březan V. Žiwot Wiléma z Rosenberka//Stáročeska Bibliotheka. Praha, 1847. Č. 2. S. 227. Перевод с чеш.

№ 51. РЕКОМЕНДАЦИЯ РИМСКОГО КАРДИНАЛА ИОСАФА ПОЛОЦКОМУ АРХИЕПИСКОПУ НА ИОАННА ХРИЗАСТОМА СКОРИНУ

25 апреля 1558 г. Рим

Светлейший и почтеннейший брат Иоанн Хризастом Скорина128 вручит настоящее моё послание твоему Преосвященству. Он в этом городском коллегиуме был обучен хорошим нравам и наукам и возведён в сан священника. Теперь он возвращается в твою диоцезию, чтобы исполнять свой долг на благо её паствы, и на основании этого моего послания он искренне надеется, что будет у тебя пользоваться твоим расположением. Поэтому, учитывая как его способности, так и особенное благочестие, я рекомендую его тебе. Если же так случится, что он осознает, что эта рекомендация имела какое-то значение, то сделаешь ты очень хорошее дело Святой Конгрегации и мне. Тем временем молюсь Всевышнему и Всемилостивому Господу, чтобы он заботился о твоей полной сохранности. [...]

Документ хранится в ГПБ, ф. 73, Бильбасов В.А., Краевский А.А., № 66. Копия. Перевод с лат.

№ 52. ФРАГМЕНТ РАССУЖДЕНИЙ ВАРФОЛОМЕЯ КОПИТАРА О ВСТРЕЧЕ Ф. СКОРИНЫ В ВИТТЕНБЕРГЕ С М. ЛЮТЕРОМ И Ф. МЕЛАНХТОНОМ

1839 г. Словакия

Исторический вопрос о докторе Франциске Скорине из Литвы — медицинского факультета [университета] Праги131, который строил козни против доктора Мартина Лютера.

Всем известно жизнеописание Лютера и то, что он в 1525 г. счастливо избежал козней доктора Франциска поляка133, который после приезда в Виттенберг и внешностью и манерами и разносторонней образованностью настолько завладел доверием Меланхтона, что тот охотно пригласил его к себе. Третьим на ужин приглашается сам Лютер, который не менее брата Меланхтона и настолько был увлечён талантами иностранного доктора, что пригласил его на завтрак и для игры в шахматы. Однако, когда Лютер поужинал и почти в полночь возвратился домой, ему вдруг вспомнилось предостережение друзей, сделанное 4 года назад, чтобы он опасался какого-то доктора Франциска поляка, наихитрейшего проходимца, подначенного епископами за две тысячи золотых сжить его, Лютера, со света. Муж, который не раз уже изведал козни дьявола и поэтому не мог относиться к ним безразлично, до того был взволнован, что утром чуть свет сбежал из Виттенберга в Торгау, оставив распоряжение слуге, чтобы он не только сообщил [доктору] поляку о его [Лютере] неожиданном отъезде, но чтобы запретил ему [доктору] подходить к опочивальне, чтобы случайно он не заколдовал её. Однако слуга, который, безусловно, не был героем..., не осмелился запретить такому деликатному и важному чужеземцу взглянуть на опочивальню великого мужа. Когда об этом узнал в Торгау Лютер, он не только как следует пробрал слугу, но потребовал от магистрата Виттенберга, чтобы этого интригана от дьявола Франциска подвергли истязанию. Но с магистратом случилось то, что с Меланхтоном и слугой Лютера: образованный и деликатный чужеземец был отпущен с простым советом оставить [Виттенберг].

Уже если бы кто-нибудь [внимательно] рассмотрел то, что в 1517—19 г. в богемской Праге доктор медицины университета Франциск Скорина издал со вкусом Библию русскую и вслед за этим в 1525 г. в Вильно другие многочисленные евангельские [ecclesiastica] литовско-русские книги, то не родилось бы у него полностью естественное предположение, что то подозрение относилось к этому доктору Скорине, греко-католику, который переводя с Вульгаты, был противником Лютера, переводившего с оригинала. И по этой самой причине он [Скорина] более всего мог быть неприятен этому реформатору, протестанту [hieromonacho], к тому же женатому. Для превращения этой гипотезы в исторический факт не хватает самого малого: чтобы кто-нибудь обнаружил в архивах Виттенберга остатки [документов] , которые бы точно давали хоть имя Скорины. Однако не является фактом то, что Скорина действительно строил козни против жизни Лютера, а только то, что он подозревался в таком преступлении против друзей Лютера и самого Лютера. Но ни Меланхтон, ни магистрат Виттенберга, действительно, если в этом подозрении есть хоть доля правды, не смогли бы не выполнить высокой воли Лютера. Мы не возражаем, что это немного иначе трактуется Секендорфом, однако мы придерживаемся [предположения] об этом деле новейших исследователей Лютера. Мы не стремимся ни к чему другому, как к тому, чтобы выяснить из архивов наше предположение об этом докторе Франциске, поляке.

Документ перепечатывается из издания: Kopitar B. Hessychii Glosographi discipulus et epiglossistis russus in ipsa Constantinopoli sec. XII-XIII... Vindobonae, 1839. XXIV. P. 33-34. Перевод с лат.

№ 53. СООБЩЕНИЕ ФРАНЦИСКА ТЕПЛОГО О СИМЕОНЕ РУСЕ

1929 г. Чехия

[...] Садовники. У господ в Градце138 было два сада. Один сад был около старого хмельника (сад господина Зуды на Нежарке); в него ходили через деревянный забор и холм между новостройкой дубильщиков и красильней. Другой господский сад находился около господского имения в Зарыбничье — наследственной корчмы и сада около неё «в районе больницы», через который проходят трубы замкового водопровода от отинского сосонника (1667, 1720). Ефим из Градца привёл себе где-то в 1555 г. из Микулова моравского новокрещённого «товфора»139 Якуба на должность садовника, потому что товфоры отлично знали садоводство. Товфор Якуб с товфором Мартином, который имел погреб с замковыми винами, выращивали в городе турецкий горох, фасоль, огурцы, в оранжерее — апельсины, арбузы и другие зелёные растения. Деревья они улучшали, прививая «черешни на вишнях», потому что жёлтые и сердцеобразные черешни (чёрные черешни) очень любила есть пани Катажина из Градца, забыв о том, что товфоры не были, как она, католиками. С ними соревновался старый садовник Рус из Полоцка Шимон Роусак, которого из-за его слабости послал его милость господин в 1584 г. лечиться в Доброй Воде у Часовни, дав ему 1 копу и 30 грошей. [...]

Фрагмент перепечатывается из издания: Teply F. Dějiny města Jindřichova Hradce. Dil. 2, č. 1. Jindřichova Hradce, 1929. S. 354. Перевод с чеш.

КОММЕНТАРИИ

1 Лучанин — житель г. Луки (ныне г. Великие Луки в Псковской обл.).

2 Лукиан Скорина — отец Скорины. Жалоба на него связана с порубежной войной конца 15 в., во время которой грабёж был типичным явлением.

3 Сорок рублей монетой, к-рая чеканилась в Риге (шиллинги, фердиции, марки, талеры). Какой монетой конкретно—-неизвестно.

5 Суфрагаи—заместитель епископа.

6 Плебан — приходский священник.

7 Грош—крупная серебряная и золотая монета в европ. странах. С. внёс в университетскую кассу среднюю сумму грошей, о чём свидетельствует список школяров этого же ф-та, по которому Венцеслав сынВенцеслава из Слуцка уплатил 4 гроша. Николай сын Андрея из Ошмян — 7 грошей. Это даёт основание предполагать, что С. жил в бурсе для бедных.

8 Магистр—следующая после бакалавра учёная степень в средневековых ун-тах.

10 Праздник святой Люции отмечался 13 декабря.

13 Викарий—заместитель епископа или помощник приходского священника.

14 Прокуратор — юрист-поверенный, имевший практику адвоката.

15 Езус Мария—типичный оборот средневековой письменности.

16 Русин — название жителя Белоруссии и Украины в 16 в.

18 Приор — должность, которая соответствует должности декана средневекового ун-та.

19 Это свидетельствует о том, что в 1512 г. С. был уже доктором свободных искусств (вольных наук). Где он получил эту степень, неизвестно. Впервые С. называет себя «в науках вызволеных и в лекарстве доктором» только в 1518 в послесловии к кн. «Иисус Навин».

20 Это позволяет предполагать, что в конце актовой записи должен был находиться список присутствующих учёных, который, по-видимому, утерян.

21 Промоторы—опекуны, которых коллегия назначала каждому докторанту. Их обязанности состояли в том, чтобы давать советы, оказывать помощь, подготавливать к экзаменам.

22 Пресвитер—духовный опекун, священник.

24 Знаками медицинского достоинства на то время являлись: красный круглый берет, перстень, книга афоризмов Гиппократа или Библия.

26 Дация отождествляется исследователями как с Данией, так и с Румынией, Молдавией. Латинизированное название Дании в 15—16 вв. было «Dacia», «Datia». В 1483—1513 королём Дании был Иоанн I.

28 Иван Скорина — старший брат С.

29 Бурмистр — служебное лицо гор. управления, которое председательствовало в магистрате.

30 Радца — член магистрата — органа городского самоуправления.

31 Не исключено, что речь здесь идёт о С.

32 Дедич — наследник дедовского имения.

33 Олелькович Георгий (Юрий) Семенович (1492—1542), князь слуцкий. Участвовал в защите земель Вел. кн. Литовского от набегов крымских татар. Отличался толерантностью взглядов. Был знаком со С. и мог быть одним из опекунов его книгоиздательской деятельности.

34 Весичи (Вейсеи, Весейи, Вешичи) — местечко в бывшем Гродненском повете. Ныне г. Вейсеяй Лаздийского р-на Литов. ССР.

35 Фундуш—утвердительная грамота на осуществление какого-нибудь дела.

36 Слово «ректор» употребляется здесь в значении руководитель прикостёльной школы и костёла.

38 Миля — единица длины, разная в европ. странах. В Вел. кн. Литовском состояла из 5 вёрст (малая 1559,7 м, большая 1948,2 м).

39 Климент VII (1478—1534), из рода Медичи, папа римский (с 1523). Опекун науки и искусства.

40 Сташковский Якоб (?— 1537), учился в Кракове в 1488; великокняжеский секретарь (1503), канцлер епископа (1523— 26), схоластик виленский, официал, каноник краковский и сандомирский.

41 Схоластик — каноник, под опекой к-рого были кафедральные прикостельные школы.

42 Канцлер—сановник, который возглавлял королевскую или церковную канцелярию, распоряжался государственной печатью, вёл надзор над судопроизводством в крае и т. д.

43 Хвальковский Георгий, каноник (1529), кантор (1534), епископ луцкий (1536—49), приходский священник в Гедройцах, Озеросдах, Лынтупах и Витебске, подскарбий.

44 Подскарбий — казначей, под опекой которого находились . государственная и королевская казна, владения и т. д.

45 Имеется в виду С., который мог писать фундушные грамоты.

46 Вторник перед праздником святого Матвея, апостола и евангелиста, в 1526 приходился на 18 сент. Праздник отмечался 21 сент.

47 Вырок, вырак (старобел.) — приговор, решение суда.

48 Гайный—законно начатый суд.

49 Войт — лицо, которое возглавляло местное (городское или сельское) управление или самоуправление в Вел. кн. Литовском в 15—16 вв.

50 Майтборское, майдеборское право — магдебургское право.

51 Имеется в виду Вежкгал (Вежгайло) Николай (? — 1533), князь, член панов-рады Вел. кн. Литовского, секретарь Сигизмунда I (1524), епископ киевский (1525—31) и жемайтский (1531—33).

53 Староста — избранное или назначенное королём лицо из шляхты, которое исполняло административные и судебные функции в повете.

55 Маршалок дворный — королевский чиновник, исполнявший административно-распорядительные функции в сенате и при королевском дворе.

57 Копать Василевич (умер в 1531), «руский» писарь (1507—30) Сигизмунда I.

58 Флорин — золотая или серебряная монета Флоренции, которая в 12—19 вв. широко использовалась в некоторых европ. государствах.

59 Праздник святого Алексея отмечался 17 июля.

60 Праздник святой Марии Магдалины отмечался 22 июля. Пятница приходилась тогда на 23 июля.

61 Праздник Petri ad nincula отмечался 1 авг. Понедельник тогда приходился на 2 августа.

62 Праздник святых апостолов Симеона и Иуды отмечался 28 окт. Вторник тогда приходился на 23 окт.

63 Роман Иванович Скорина — племянник С., сын Ивана Скорины.

68 Имеется в виду старобел. язык.

69 Копа — денежная единица, которая соответствовала 60 грошам.

70 Праздник святых Криспина и Криспиниана отмечался 25 окт.

71 Альбрехт Гаштольд (г. р. неизв.—1539), воевода виленский и канцлер литов. (1522).

75 Лавник—присяжный заседатель, член магистрата.

76 Воевода — начальник войска и города. В Вел. кн. Литовском — сенатор, руководитель воеводства (крупнейшей административно-территориальной единицы).

80 Праздник Dominicam Sexagesime отмечался на восьмой неделе перед пасхой.

82 Возный — служебное лицо, которое обычно назначалось воеводой для объявления судебных декретов, вручения вызовов от судебных учреждений или короля.

83 Праздник Dominicam cantate отмечался на четвёртой неделе после пасхи. Пятница приходилась тогда на 26 апр.

84 Праздник святых апостолов Филиппа и Якова отмечался 1 мая, понедельник тогда приходился на 29 апр.

85 Праздник Penthecostes отмечался на седьмой неделе после пасхи, четверг тогда приходился на 24 мая.

87 Понедельник тогда приходился на 17 июня.

88 Праздник Пожертвования святой Марии отмечался 21 нояб.

89 Праздник святой девы Екатерины отмечался 25 нояб.

92 Еська Степанович — зять Ивана Скорины — брата С.

93 Городничий—начальник замка (города). Назначался из шляхты, заседал в замковом (гродском) суде, возглавлял гарнизон замка при отсутствии каштеляна или старосты.

94 Индикт—летосчисление по 15-годовым циклам.

95a Гриспек Флориан (1504—88), секретарь короля Фердинанда I (с 1532) и секретарь Богемской палаты. Под его руководством С. работал в пражском ботаническом саду.

96 Вероятнее всего имеется в виду С.

98 Имеется в виду Хуго Велиум.

101 Основанием для названия С. «итальянским садовником» возможно был диплом доктора медицины, который он получил в Падуанском ун-те.

102 Известно несколько Нойштадтов (пригород Фриштадта в австрийской Силезии, городок возле Вены), однако вероятнее всего здесь упоминается город, расположенный на востоке Чешского королевства.

103 Ян из Пухова — архидьякон храма св. Вита, администратор пражской епархии (1543—54).

104 Пухов — город в северо-западной Словакии.

105 На основании сообщения Гаека многие исследователи считают, что С. умер в 1540—41 г. Однако из содержания документов в № 46—48 вытекает, что он умер в 1551 или в январе 1552. Поэтому выражение «бывшего доктора Руса» относится скорее всего не к С., а к другому восточнославянскому деятелю. Вместе с тем нельзя исключать, что речь идёт о живом С., который когда-то здесь жил.

106 Александр IV, папа римский (1254—61).

107 Лев X, папа римский (1513—21).

108 Василий III Иванович (1479—1533)—вел. московский князь (с 1505), боролся за централизацию государства.

109 Иван IV Васильевич Грозный (1530—84) — вел. московский князь (с 1533), первый рус. царь (с 1547), содействовал организации рус. книгопечатания.

110 Максимилиан 1 (1459—1519), австрийский эрцгерцог, император Священной Римской империи (1493—1519).

111 Имеется в виду вел. князь литовский и король Польши Сигизмунд 1, отец Сигизмунда II Августа.

112 Во времена правления Сигизмунда I (1506—48) известен только один печатник, который издал Библию на рус. языке,— С.

113 Указание на католическое вероисповедание С. О том, что он был католиком, свидетельствует следующее: имя Франциск — католическое, был женат на католичке Маргарите, служил секретарём и лекарем у католического епископа Яна. Однако, несмотря на это, вся его просветительская деятельность была адресована в первую очередь православным слоям населения.

114 Городня — дворище, огражденная постройка или участок.

116 Позма (старобел.) — доход, плата за пользование землёй.

117 Дым — налоговая единица (дом и двор одного владельца).

118 Капуста Андрей Тимофеевич — староста овруческий, каштелян браславский (с 1566).

119 Венцлавичи — возможно, поселение в австрийской Силезии, неподалёку от Тещина.

120 Онкович Мартин и Гонкович Мартин — скорее всего одно и то же лицо (см. документ № 47—48).

122 Четверг приходился тогда на 29 янв.

123 Невгинья—г. Динабург, ныне Даугавпилс (Лат. ССР).

124 Жикгимонт (Сигизмунд) II Август (1520—72), вел. князь литовский (1544—72) и король Польши (1548—72), сын Сигизмунда I, последний король из династии Ягеллонов.

125 Иржик Четл был архидьяконом Бехинского края, местностиь на юге Чехии.

128 Иоанн Хризостам Скорина — невыясненная личность; возможно из полоцкого рода Скоринов.

131 Копитар считает С. доктором медицины Пражского ун-та, но историч. источников не называет. Видимо, это его предположение.

133 В Зап. Европе в 16 в. поляками называли не только выходцев из Польши, но иногда и из Вел. кн. Литовского.

138 Градцы (Градчаны) — древняя часть Праги.

139 Товфор — так называли в южной Моравии протестантов.

Источник: Франциск Скорина и его время. Энциклопедический справочник. Мн., 1990. С. 584-603.

valcha написал:

[q]
№ 53. СООБЩЕНИЕ ФРАНЦИСКА ТЕПЛОГО О СИМЕОНЕ РУСЕ

1929 г. Чехия

[...] Садовники. У господ в Градце138 было два сада. Один сад был около старого хмельника (сад господина Зуды на Нежарке); в него ходили через деревянный забор и холм между новостройкой дубильщиков и красильней. Другой господский сад находился около господского имения в Зарыбничье — наследственной корчмы и сада около неё «в районе больницы», через который проходят трубы замкового водопровода от отинского сосонника (1667, 1720). Ефим из Градца привёл себе где-то в 1555 г. из Микулова моравского новокрещённого «товфора»139 Якуба на должность садовника, потому что товфоры отлично знали садоводство. Товфор Якуб с товфором Мартином, который имел погреб с замковыми винами, выращивали в городе турецкий горох, фасоль, огурцы, в оранжерее — апельсины, арбузы и другие зелёные растения. Деревья они улучшали, прививая «черешни на вишнях», потому что жёлтые и сердцеобразные черешни (чёрные черешни) очень любила есть пани Катажина из Градца, забыв о том, что товфоры не были, как она, католиками. С ними соревновался старый садовник Рус из Полоцка Шимон Роусак, которого из-за его слабости послал его милость господин в 1584 г. лечиться в Доброй Воде у Часовни, дав ему 1 копу и 30 грошей. [...]

Фрагмент перепечатывается из издания: Teply F. Dějiny města Jindřichova Hradce. Dil. 2, č. 1. Jindřichova Hradce, 1929. S. 354. Перевод с чеш.
[/q]

.– Мечтаю найти экземпляр «Малой подорожной книжицы», который, возможно, принадлежал или Симеону Русу, или даже самому Франциску Скорине. Ее в конце XVIII столетия нашел и описал известный чешский славист Йозеф Добровский. Дальнейшая судьба этого экземпляра до сих пор не известна. В 1552 году чешский король Фердинанд издает грамоту, в ней сказано: всем сельским старостам, бурмистрам, членам магистрата в городах и другим подданным выдать Симеону Русу из Полоцка, сыну ушедшего с сего света Франциска Руса Скорины, недвижимое имущество, документы, долговые расписки, книги и другие вещи. Я зацепился за слово «книги» в грамоте. Теоретически «Малая подорожная книжица» может до сих пор находиться в Индржихове Градце или других местах, принадлежавших панам из Градца…

Спасибо за информацию, очень интересно!

ДОКУМЕНТЫ О ФРАНЦИСКЕ СКОРИНЕ