Метрические записи представителей известных фамилий

Бракосочетание писателя Александра Степановича Гриневского (псевдоним Грин) и Веры Павловны Абрамовой
24 октября 1910 г., церковь Николая Чудотворца при доме градоначальника и столичной полиции
ЦГИА СПб. Фонд 19. Опись 127. Дело 2433. Л. 39

Предыстория этой не совсем обычной свадьбы.
Грин и Вера Абрамова до этого уже несколько лет жили вместе, но обвенчаться не могли, т.к. Грин бежал из ссылки и жил по чужому паспорту. В июле 1910 г. он был арестован и после первого же допроса назвал свое настоящее имя и подал прошение о разрешении венчаться.

Из воспоминаний Веры Павловны.
«Между тем с венчанием дело не двигалось. Происходило что-то в то время для меня непонятное. Никто прямо не отказывал, все обещали дать разрешение на венчание, но один пересылал к другому: жандармское управление отвечало, что дело застряло в градоначальстве, а в градоначальстве говорили, что тормозит охранка, охранка же ссылалась на жандармское управление. Приемные дни во всех этих учреждениях были разные, так что каждый день, считая, что надо же было ходить и на свидание в Спасскую часть, приходилось где-нибудь дежурить, а очереди везде были большие.

После одного из свиданий с Александром Степановичем смотритель арестного дома пригласил меня к себе в служебное помещение и сказал:
— Вашего жениха, барышня, скоро вышлют, как это вы не можете добиться венчания. Я бы на вашем месте уже давно добился бы.

Эти слова задели меня, и я с жаром рассказала, как я делаю все, что возможно, но ничего не выходит. Смотритель внимательно выслушал меня, подумал и сказал:
— А вы вот что сделайте. Пойдите к полковнику X.; он служит в градоначальстве и состоит ктитором церкви градоначальства. Любитель церковного пения, а певчие все больше барышни из адресного стола. Полковник часто у нас бывает, меня хорошо знает; от моего имени и пойдите.

Полковник X., когда я вошла к нему, официально спросил:
— Чем могу служить?
— Пожалуйста, выдайте меня замуж.
— Что-о-о?! Садитесь и расскажите.

Я рассказала, что вот уже больше двух месяцев бесплодно добиваюсь разрешения на венчание. Объяснила, почему венчаться в Петербурге для меня так важно. Полковник ответил:
— Хорошо, приходите ко мне в градоначальство послезавтра, не в приемные часы, а попозже. С Адмиралтейского будет заперто, так вы идите с Гороховой и скажите, что я назначил вам прийти, вас пропустят.

Когда я пришла в назначенное время, полковник сказал:
— Ну и нагорело же мне от градоначальника за вас!
— Не разрешил?!
— Венчаться-то разрешил, да я просил, чтобы вам позволили устроить в зале, соседнем с церковью, поздравления с шампанским, а градоначальник закричал:
— Это еще что? Чтобы они тут еще кабак устроили!

Я поблагодарила этого доброго человека за его помощь и объяснила, что не могу позвать своих родных на свадьбу с арестантом и поэтому зал для поздравлений мне не нужен. Полковник сказал мне, чтобы я пошла к священнику церкви градоначальства и сговорилась бы с ним о венчании, а после свадьбы он даст мне письмо к вице-губернатору Архангельской губернии, с которым знаком.

Священник назначил венчание дней через восемь-десять, в воскресенье, после обедни. Наконец-то я могла сказать отцу и Александру Степановичу, что венчанье разрешено!

Когда я опять пришла в арестный дом и поблагодарила смотрителя за совет, оказавшийся таким благотворным, он ответил:
— А знаете, почему полковник принял в вас участие? Потому что несколько лет назад его дочь сбежала за границу с политическим эмигрантом.

Один несчастный отец пожалел другого такого же отца.

Для девушек моего поколения свадебный ритуал был крупным жизненным событием. К нему следовало приготовиться. Я сшила себе хоть и скромное, но белое платье, а в день венчанья пригласила парикмахера причесать меня и прикрепить фату с флердоранжем. Заранее заказала две кареты: одна приехала за мной, другая — в арестный дом, за Александром Степановичем. Со мной ехала тетушка и один из шаферов. Александра Степановича привезли под слабым конвоем; с ним в карете ехал помощник начальника арестного дома, а на козлах — городовой. В церковь пришли еще шафер и две сестры Александра Степановича: Наталия Степановна и младшая сестра — Екатерина Степановна, приезжавшая тогда погостить к старшей. Однако, несмотря на малое количество званых, церковь была наполовину заполнена незнакомыми штатскими; они же стояли по обеим сторонам лестницы, ведущей на второй этаж, в церковь.

Неловко было проходить мимо этих, в упор смотревших на нас людей. Так же пристально рассматривали нас и барышни-певчие, стоявшие на клиросе. А мы, на беду, шагу ступить не умели, всё делали невпопад или по подсказке. У нас не было атласного полотенца, которое стелется под ноги венчающимся; кто-то, сердобольный, принес вместо него обычное. Требовалось иметь четырех шаферов, так как во время венчания трудно держать тяжелые венцы, а у нас было только два шафера; кто-то из агентов сменил усталых шаферов. У меня от волнения лопнула нижняя губа, и я очень конфузилась оттого, что на ней то и дело выступала капелька крови... Наконец обряд кончился. Повели расписываться и что-то объяснили насчет паспортов, торопили с получением новых. Затем Александру Степановичу следовало вести меня вниз под руку, а мы пошли порознь, да еще Александр Степанович громко сказал:
— Ну вот, ты теперь моя законная жена, и я могу, если ты убежишь, вернуть тебя по этапу.

Сели каждый в свою карету и поехали в разные стороны".

Метрические записи представителей известных фамилий

Записи из МК Санкт-Петербурга и губернии