справка
Александр Иванович Одоевский – поэт-декабрист, член Северного общества. После разгрома восстания был лишен чинов и дворянства и сослан на двенадцатилетнюю каторгу и поселение.
- В Ишим прибыл 21 августа 1836 года (после восьмилетнего пребывания в Читинском остроге и Петровском заводе и трехгодичного поселения в селе Елань под Иркутском). Поселился на Ярмарочной улице (ныне ул. Ленина) в доме купца Филиппа Лузина.
- Здесь Одоевский сблизился с ссыльными поляками Густавом Зелинским и Адольфом Янушкевичем. Из Ишима в письме к другу Кюхельбекеру писал: «Ишим для меня что-то особенное, я снова начинаю работать». В полюбившемся городке ссыльный поэт создал знаменитый ответ на послание Пушкина «В Сибирь» («Струн вещих пламенные звуки...») и ряд других произведений: «Как я давно поэзию оставил», «Как недвижимы волны гор», «Пусть нежной думой – жизни цветом».
- В июне 1837 года по ходатайству отца уехал на Кавказ, где через два года умер от малярии на восточном берегу Черного моря.
= Именем поэта-декабриста названа одна из улиц Ишима, а в 1989 году на улице Карла Маркса установлен его бронзовый бюст.
Потомок рода ОдоевскихОбластной историко-культурный фестиваль «Декабристские вечера» стал причиной визита в Ишим потомка древнего русского княжеского рода Александра Одоевского.
Когда трескучий сибирский мороз сковал льдом реки и опушил снежным инеем деревья, превратив их в сказочное кружево, наш град на синей реке встречал званого московского гостя Алексея Максина. Его визит в Ишим взволновал культурную общественность. Алексей Борисович, потомок «самого крупного и популярного поэта декабристской каторги», оказался общительным собеседником. Составленное им родословное древо – от великого князя Новгородского Рюрика – принято Российским дворянским собранием как информационный документ.
– Алексей Борисович, какие родственные узы связывают вас с поэтом-декабристом?
– По линии матери Ирины Николаевны Кондаревой моя прапрабабушка княжна Софья Ивановна Одоевская (в замужестве Маслова) является родной сестрой Александра Ивановича Одоевского. Ее я, разумеется, не знал.
А прабабушку Варвару Николаевну Маслову (в замужестве Кондареву) помню. Формально род Одоевских угас, так как Александр Одоевский – единственный сын в первом браке отца, не был женат и не имел детей. По правилам геральдики потомками декабриста считаются дети, внуки его родных сестер и братьев по второму браку отца… Поэтому княжеский титул был присвоен Николаю Маслову 30 июня 1878 года в связи с отсутствием потомков рода Одоевских по мужской линии.
На декабристских мероприятиях меня представляют как наследника декабристов, так как дети сестры являются продолжателями рода, но не княжеского звания.
– Как вам удалось составить столь непростое родословное древо?
– В оригинале родословное древо занимает два чертежных листа. Часть документов Кондаревых и Одоевских находится в Пушкинской библиотеке на Арбате. Работая там, понял, что уложить все от Рюрика не в состоянии: от него произошло очень много княжеских родов. Цепочка прослеживается до того князя, который, прибыв в Одоев, стал Одоевским. Формально он и считается родоначальником рода Одоевских…
– Какие семейные традиции вашего рода незыблемы по сей день?
– Как бы правительство ни относилось к дворянам, раз в год наша семья Кондаревых собирается вместе…
– А сколько вас?
– Сейчас до тридцати человек. Политические разговоры не ведем. Встречаемся, общаемся, обсуждаем вопросы культуры.
– Интересно узнать о каком-нибудь славном представителе вашего рода.
– Архитектор-художник Александр Кондарев спроектировал главный дворцовый зал приемов Ливадийского дворца в Крыму, который возводился к 300-летнему юбилею династии Романовых.
В 1945-м дворец стал местом проведения Ялтинской конференции глав правительств антигитлеровской коалиции Сталина, Рузвельта, Черчилля. Александр Константинович не-обычно решил вопрос освещения зала дворца – использовал метод отраженного света. Его стали применять и на других объектах. Подобным образом освещается, к примеру, станция московского метро «Кропоткинская».
– Алексей Борисович, расскажите о ваших родителях.
– Отец Борис Максин из купеческой среды, а мать – из дворянской. Отец работал инженером-путейцем, большую часть времени проводил на изысканиях. Интересно, что он всегда лично проходил большую часть трассы, чтобы убедиться, что она выбрана правильно и все учтено, как надо. Моим воспитанием больше занималась мама, исключительная красавица и умница. С ней мы часто совершали маленькие походы в лес. Может быть, поэтому после окончания школы серьезно задумался о поступлении в лесной институт… Тем не менее отец многое сделал для формирования моего характера. Во время Великой Отечественной войны он был подполковником.
Родители воспитали меня в духе преданности театру, так как сами были заядлыми театралами. За билетами в Большой стояли трое суток: каждые шесть часов ходили с отцом на перекличку. Предпочтение отдавали Художественному театру. Помню впервые увиденную там постановку «Синей птицы» Метерлинка.
– Театру преданы и по сей день?
– Да, это увлечение я пронес через всю жизнь. В театре существует прямой психологический контакт между исполнителями и зрителями. Чувствую себя там комфортнее, чем перед экраном. Это совсем не означает, что не хожу в кино и не люблю фильмы. Большое впечатление произвел кинофильм военных лет «Поединок».
– А в годы войны ваша семья находилась в Москве?
– Оказались вынуждены полтора года жить в эвакуации в Армении. В Москве перед войной жили между двух заводов: шарикоподшипниковым и тем, что выпускал мотоциклы. В ноябре 41-го военные приказали покинуть дом, так как заводы могли быть взорваны. Нас увезли вместе с предприятиями в Ульяновск. Мама приняла решение ехать к знакомым в Армению.
– В вашей судьбе это единственная разлука с Москвой?
– В 1954 году после окончания судостроительного факультета Московского института рыбной промышленности я семнадцать с половиной лет трудился на Сахалине.
– Романтика позвала?
– Да. Сыграли роль рассказы отца, который был главным инженером проекта строительства тоннеля, соединяющего Южный Сахалин с материком железной дорогой… Не буду прятаться за одну романтику. При направлении на Сахалин у меня сохранялась московская прописка, то есть в любой момент мог вернуться
в столицу, что и сделал.
– Свою вторую половинку встретили на Сахалине?
– Да, моя жена Миниямал Минияровна – медицинский работник. В будущем году отпразднуем золотую свадьбу. Воспитали двух сыновей. Старший Виктор – филолог и экономист, а младший Андрей – журналист.
– Где трудились по возвращении в Москву?
– В Министерстве судостроительной промышленности, в Акустическом институте.
– Поэтический дар Александра Одоевского не унаследовали?
– Больше люблю прозу. Работая на сахалинской судоверфи, однажды написал фельетон в местную газету. Через некоторое время узнал о его судьбе. Прочитав, редактор от души рассмеялся, а потом серьезно сказал: «Печатать не будем, а автору – выдать удостоверение внештатного корреспондента».
– Какому отдыху отдаете предпочтение?
– Под отдыхом понимаю какую-либо деятельность. 7 сентября отметил 80-летие, но продолжаю раз в неделю осуществлять лыжные походы. В Подмосковье имеем большой загородный участок. Читаю лекции об Александре Одоевском, декабристском восстании, малоизвестных событиях и фактах войны 1812 года. К таковым, к примеру, относятся оборона Петербурга от нашествия Наполеона и неосуществленный план включения в битву с Наполеоном дирижаблей.
– Какими источниками пользуетесь при составлении лекций?
– Литературными и архивными. Работал в военно-историческом архиве. Часто сталкиваюсь с противоположным толкованием фактов и событий в литературных источниках. Приходится логически сопоставлять, искать то, что ближе к истине…
– Алексей Борисович! Какое у вас впечатление от Ишима? Столь же светлое, как у Александра Одоевского?
– Считаю, что за Уральским хребтом – в Сибири (как и на Дальнем Востоке) люди более цельные, патриотичные. Чувствую себя здесь в родной среде.
