О судьбах лидеров Белой гвардии и русской эмиграции первой в

Harry
Спасибо за ссылку. Очень сильные тексты, прошибающие слезу.

Русские вне России: генерал Врангель. Часть 2
http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=8868

Они на долгие годы были вычеркнуты из истории страны, в которой им не нашлось места. Этот цикл о судьбах изгнанников, о лидерах белого движения Гражданской войны в России. Один из них, генерал Врангель, однажды сказал: "Перед грозной действительностью личная жизнь должна уступить место благу России".
После эвакуации в Турцию Петр Николаевич Врангель вел переговоры с бывшими союзниками о сохранении армии как боевой силы. Всем желающим сойти на берег и продолжить жизнь в качестве беженцев была предоставлена полная свобода. Но таких нашлось немного. В основном чины Добровольческой армии верили, что борьба с большевизмом еще не закончена и генерал Врангель снова поведет Белую гвардию в бой. Для армии определили в качестве места постоянной дислокации турецкий полуостров Галлиполи, где разместился 1-й корпус генерала Кутепова. Казачьи части оказались на острове Лемнос и в селение Кабакджа. Русский флот встал на вечную, как потом выяснилось, стоянку в Бизерте. Союзники в который уже раз предали русскую армию - генерал Врангель был изолирован от своих частей, видел их только по особо торжественным случаям. От него требовали немедленно распустить войска и перевести солдат и офицеров на положение беженцев, так как к тому времени Англия и Франция установили дипломатические отношения с Советской Россией. Но Петр Николаевич не сдавался и упорно искал дальнейшие пути сохранения армии. Вот почему даже те добровольцы, которые сначала не признавали Врангеля, не простив ему травли Деникина, прониклись к барону искренним уважением. А один из галлиполийцев, генерал Николай Шинкаренко, посвятил главнокомандующему такие строчки:
Ваши казаки под стражей сенегальцев,
И Корниловцы в тоскливых лагерях.
Но с тех пор, как ваша армия -
Лишь армия скитальцев,
Даже Русский ветер скован и не смеет дуть в степях.
А пока штандарты в вашем кабинете.
Спит и не проснулась память славных дат.
И живет лишь жест на конном стилизованном портрете...
Вам осталась лишь любовь израненных солдат.
В конце концов Врангелю удалось уговорить правительства Болгарии и Королевства сербов и хорватов принять к себе русских воинов. На Балканах многих бывших офицеров даже зачислили в регулярную армию. Однако средств для содержания Белой гвардии у барона не было. Постепенно части переходили полностью на самообеспечение. Солдаты и офицеры разъезжались по миру. Армия Врангеля растворялась в море гражданских беженцев и грозила прекратить существование как вооруженная сила. Поэтому 1 сентября 1924 года последовало распоряжение Петра Николаевича об образовании Русского общевоинского союза, во временном положении которого говорилось: "РОВС образуется с целью объединить русских воинов, сосредоточенных в разных странах, укрепить духовную связь между ними и сохранить их как носителей лучших традиций и заветов Российской императорской армии". С этого момента регулярная Русская армия стала состоять из многочисленных полковых объединений, сведенных в отделы по местам проживания бывших белых воинов. На совещании представителей региональных союзов в Белграде Врангель произнес слова, которые стали фактически девизом русской военной эмиграции:
"Борьба за родину не закончена, армия ныне в изгнании, в черном труде, как некогда на поле брани, отстаивает честь России. Пока не кончена эта борьба, только смерть может освободить русского воина от выполнения долга. Так, окруженный врагами, отбивая знамя, призывает к себе остатки родного полка командир знамённого взвода".
Осенью 1926 года генерал Врангель покинул Сербию и перебрался в Бельгию. В доме, который он занимал в пригороде Брюсселя, проживали, кроме самого генерала, его жена, четверо детей, повар и денщик. В начале марта 1928 года денщик Врангеля Яков Юдихин обратился к генералу с просьбой приютить на несколько дней своего брата, тоже бывшего солдата, приехавшего к нему в гости. Позднее выяснилось, что брат этот, о котором Юдихин никогда раньше не говорил, был матросом советского торгового корабля, стоявшего в это время в Антверпене. Через несколько дней нежданный гость уехал, а 18 марта Врангель внезапно заболел. Приехавшему из Парижа знаменитому русскому врачу Алексинскому Петр Николаевич жаловался: "Мозг против моего желания лихорадочно работает, голова всё время занята расчётами и вычислениями. Я не могу с этим бороться... Картины войны всё время передо мной, и я пишу всё время приказы, приказы, приказы!" Диагноз, который поставил Алексинский, изумил всех - интенсивный туберкулёз. Ведь за свою жизнь генерал ни разу туберкулёзом не болел. Между тем в самом начале марта Врангель посетил расположенные на севере Бельгии угольные шахты, в которых работали бывшие чины Русской армии. Известно, что среди рабочих свирепствовала эта страшная болезнь. А тогда генерал Врангель не только принимал парад своих сослуживцев, но и неоднократно спускался в шахты. Там-то и мог он заразиться, тем более что Петр Николаевич уже был серьёзно простужен и получил врачебное предостережение о нежелательности такой поездки. Мать генерала, Мария Дмитриевна Врангель вспоминала:
"Это были 38 суток сплошного мученичества! Его пожирала сорокаградусная температура. Он метался, отдавал приказы, порывался встать. Призывал секретаря и делал распоряжения до мельчайших подробностей".
Болезнь прогрессировала... 25 апреля 1928 года Врангель скончался. Последними его словами были: "Боже, спаси армию". При вскрытии в организме было обнаружено большое количество туберкулёзных палочек явно внешнего происхождения. На следующий день парижские газеты писали: "Циркулируют упорные слухи о том, что генерал Врангель был отравлен". Якобы Петр Николаевич говорил одному из друзей, что ему стоило бы предпринять крайние меры предосторожности в отношении своего питания, так как он опасается отравления.
6 октября 1929 года останки генерал-лейтенанта барона Врангеля, как он завещал, были перенесены под своды выстроенного бывшими белыми воинами православного храма в Белграде, где хранились 156 знамен Русской армии. В почетном карауле с траурными венками, на которых были слова "Любимому главнокомандующему от его галлиполийцев", стояли бывшие офицеры Добровольческой армии. Корниловцы, дроздовцы и марковцы не могли сдержать слез. Один из них, Николай Кудашев сумел тогда найти, может быть, единственно верные слова, пронизанные горечью этой невосполнимой утраты:
Осиротели Твои орлята.
Наш вождь скончался в стране далекой.
Красиво кончен удел солдата,
Борьбы неравной и одинокой.
Его не стало по воле Бога...
Мерцают свечи на панихиде...
Как рано умер, ведь нас не много
И мы гонимы в своей обиде.
Ради справедливости стоит сказать, что версия отравления Врангеля советской разведкой, чрезвычайно популярная в эмиграции, до сих пор ничем не подтверждается. Личный секретарь барона Котляревский никогда не принимал всерьёз разговоры об убийстве. Больше того, он постоянно напоминал, что в январе 1919 года генерал перенес тяжелейшую форму тифа и лишь чудом остался жив, а последствия этой болезни, как считают медики, могут проявляться самым неожиданным образом даже спустя много лет. Да и денщик Юдихин, вопреки многочисленным слухам о том, что он бежал сразу вслед за братом, на самом деле никуда не скрывался, а продолжал жить в Брюсселе, открыв мастерскую по починке швейных машин. Как бы то ни было, Белая армия лишилась своего главнокомандующего. Человека, который много раз повторял: "Я готов служить в освобожденной России даже простым солдатом".