Архивы и гражданское сообщество

Государственная архивная служба Нижегородской области
интервью Б.М.Пудалова

www.archiv.nnov.ru/?id=7486

Ответы руководителя комитета по делам архивов Б.М. Пудалова на вопросы заместителя председателя Общественного совета И.Г. Захарова

Государственные архивы субъектов Российской Федерации работают в интересах государства, общества и граждан. Архивные учреждения призваны обеспечивать хранение, пополнение и использование историко-документального наследия регионов.

К сожалению, на определенных этапах развития страны предпринимаются попытки отдельных групп получить преимущественный доступ к информационным ресурсам государства и для этого, помимо прочего, выстроить «под себя» работу государственных архивов.

В этой связи примечательны материалы Интернет-издания «Кремлин пресс»: здесь публикуются новости российские и международные, проводится анализ экономической, общественно-политической и религиозной ситуации. Интерес членов Общественного совета при комитете по делам архивов Нижегородской области вызвала небольшая, но очень емкая по содержанию статья, размещенная 16 декабря 2015 года: «Историю России переписывают иностранные агенты влияния» (http://kremlinpress.ru/news/analitika/istoriyu-rossii-perepisyvayut-inostrannye-agenty-vliyaniya)/. Автор статьи Алексей Туманов рассказывает о деятельности американских мормонов, в том числе по подрыву российской исторической науки и проникновению в наши региональные архивы. (Нет необходимости подробно вдаваться в особенности вероучения мормонов и оценивать их деятельность. Любой желающий может найти необходимые сведения в библиотеке или в интернете). По поручению коллег заместитель председателя Общественного совета, профессиональный историк-архивист, член Союза журналистов России И.Г.Захаров попросил руководителя комитета по делам архивов Нижегородской области Б.М.Пудалова прокомментировать данную статью.

- Итак, Борис Моисеевич, каково Ваше мнение о статье в «Кремлин пресс»?

- Статья Алексея Туманова «Историю России переписывают иностранные агенты влияния» была внимательно прочитана архивистами, причем не только в Нижегородской области, и вызвала определенный интерес в архивном сообществе. Должен сразу оговорить: автор мне не знаком, и мне не известны источники информации, на которые он опирается. Тем не менее, мы не имеем права отмахнуться от выводов автора, касающихся деятельности архивных учреждений и связанных с этим проблем историко-архивного образования и подготовки кадров. Поэтому постараюсь объективно ответить на Ваши вопросы, в пределах моей осведомленности.

Прежде всего: общество с тревогой отмечает кризис исторического образования на всех уровнях – как вузовского, так и школьного. Для нас, архивистов, негативным последствием этого кризиса стало снижение уровня общеисторической подготовки молодых сотрудников – вчерашних школьников или студентов. Но еще страшнее произошедшее на наших глазах разрушение традиционного историко-архивного образования, ориентированного на изучение истории государственных учреждений и на работу с документальными историческими источниками (выработка навыков источниковедческого исследования – «внешняя» и «внутренняя» критика документа, глубокое изучение специальных историко-филологических дисциплин – археографии, палеографии и неографии, текстологии). Без этих знаний невозможно качественное формирование и описание архивных фондов, поиск и публикация исторических документов, - а следовательно, и умение отстаивать историческую истину, что очень важно в условиях нынешнего идеологического противостояния. Анализ и устранение причин, приведших к кризису, его скорейшее преодоление, восстановление специальности «Историко-архивоведение», на мой взгляд, являются актуальной задачей, причем не только архивного сообщества.

- Насколько справедливо утверждение А.Туманова, что «не без участия сектантов из «Перечня рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук» Высшей аттестационной комиссией был вычеркнут журнал «Вестник архивиста»?

- Понижение статуса журнала «Вестник архивиста» действительно произошло, и об этом можно только сожалеть. Чем руководствовалась Высшая аттестационная комиссия (ВАК), принимая решение, мне неизвестно: вероятнее всего, члены комиссии исходили из своих наблюдений над уровнем научности журнала. Ведь не секрет, что при всем уважении к редколлегии «Вестника архивиста», выпуски журнала бывали очень неровными: как говорится, «то густо, то пусто». Конечно, это мое субъективное мнение, но ведь мы договорились об откровенном разговоре, не так ли?

А вот называя «Вестник архивиста» единственным историко-архивным изданием со «статусом» ВАК, А.Туманов несколько сгущает краски. «Вестник архивиста» никогда не был единственным изданием подобного рода. На сегодняшний день существуют три крупных академических журнала. «Российская история» и «Вопросы истории» издают научные исследования, преимущественно основанные на архивных источниках. К ним примыкает журнал «Новая и новейшая история», научный уровень которого за последнее десятилетие заметно вырос (на фоне, увы, столь же заметного падения уровня «Вопросов истории», призванного вообще-то быть методологическим изданием). Есть и уникальное издание – журнал «Исторический архив», выходящий под редакцией профессора Анатолия Александровича Чернобаева и прямо предназначенный для публикации архивных первоисточников, ранее никогда не публиковавшихся. Наконец, выходит наш отраслевой журнал «Отечественные архивы», публикующий, наряду с ведомственными материалами, подборки исторических документов, историко-архивные исследования, методические статьи и, что очень важно, рецензии на вышедшие в свет сборники документов. Помимо высокого научного уровня, журнал отличает редкая сегодня тщательность редактуры и корректуры (несомненная заслуга его главного редактора Т.И.Бондаревой), так что сотрудничать с «Отечественными архивами» всегда приятно. Все перечисленные издания имеют «статус» ВАК и, надеюсь, сохранят его в дальнейшем................

- Борис Моисеевич, в статье А. Туманова наибольший интерес вызвал раздел «Архивное закулисье». Здесь излагаются факты, связанные с договором о сотрудничестве Генеалогического общества штата Юта (США) с архивной службой России (1993-2009 гг.). Утверждается, что только за первые два года в США было вывезено около 7000 копий церковных книг и других документов. Просьба прокомментировать эти утверждения.

- Если быть совсем точным, то договор о сотрудничестве был заключен между Генеалогическим обществом штата Юта (США) и Российским обществом историков-архивистов. Обе эти организации – общественные, причем первая из них аффилирована с так называемой «Церковью Иисуса Христа Святых последних дней» (проще говоря, является организацией мормонов), а вторая создана при активном участии и поддержке Росархива (пережившего с 1993 г. ряд переименований и реорганизаций).

В 1997-2009 гг., будучи одним из сотрудников комитета по делам архивов Нижегородской области, я в силу тогдашних обязанностей не участвовал в подготовке и реализации договора (а к мормонам вообще никакого отношения не имел и не имею). О предусмотренных договором видах и объемах работы знал то, о чем наше тогдашнее руководство считало нужным информировать меня и моих коллег. Не секрет, что договор с мормонами о масштабном копировании российских архивных документов генеалогического характера (метрических книг, ревизских сказок и т.п.), сразу же вызвал опасения со стороны кадровых архивистов. Прежде всего, неясны были цели Генеалогического общества штата Юта: речь ведь шла о получении копий очень большого комплекса документов (в идеале всех родословных источников) и размещении этого огромного и ценнейшего информационного ресурса за рубежом, где российские архивисты заведомо не смогут реально проконтролировать характер его использования. Уверения мормонов в отсутствии с их стороны коммерческой заинтересованности, их обязательства не торговать копиями – в пользу бедных: как говорится, «можешь не верить, попробуй проверить». Все их ссылки на особенности вероучения не убеждали: для меня, человека нерелигиозного, налицо был только факт перекачки за рубеж информационных ресурсов в беспрецедентном количестве, с перспективой их последующего бесконтрольного использования. Это главная причина, вызвавшая сразу мое внутреннее несогласие с «мормонским» договором.

Далее, установленная мормонами (по информации нашего руководства) цена - 7 центов за кадр микрофильма (микрофиши), - так и не получила внятного обоснования. Какова реальная цена генеалогической информации, за вычетом себестоимости копий? А если не в «сыром», копийном виде, а виде «готовых изделий», то есть родословных справок? Что-то не поверилось в альтруизм расчетливых «янки», в особенности, когда удалось посмотреть предоставленное ими оборудование, откровенно «бэ-ушное», которое предстояло вернуть «в целости и сохранности». Так что даже надежды на знакомство с новейшими западными технологиями копирования быстро рассеялись.

Наконец, на наш взгляд, нельзя было не учитывать морально-этическую составляющую договора. А.Туманов в своей статье прямо пишет (и это не секрет), что «мормоны заключают «браки на вечность», то есть с умершими. Для этого они собирали архивные данные о россиянах, пополняя «банк мертвых женихов и невест». В моем понимании, подобное является безумным кощунством, недостойным образованного и воспитанного человека, так что способствовать этому аморально и для архивиста, и для гражданина, и просто для нормального здравомыслящего человека. Нельзя также не учитывать негативного отношения к связям с мормонами со стороны Русской Православной церкви, объединяющей широкие круги наших сограждан. Пренебрегать мнением столь явного большинства общества недопустимо.

Были и другие моменты, внешне, казалось бы, незначительные, но которые лишь усиливали настороженность архивистов. В частности, с российской стороны (от РОИА) курировал договор М.В. Стеганцев - человек весьма заслуженный, участник Великой Отечественной войны, но ко времени начала действия договора с нижегородским архивом достигший, как бы это помягче выразиться, чересчур почтенного возраста. Лично мне (простите за откровенность!) он почему-то напоминал зиц-председателя Фунта из бессмертного романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Ожидать от старца внятного объяснения целей и нюансов договора с мормонами не приходилось.

А чуть позже, когда копирование в Нижнем Новгороде уже началось, моему прямому начальнику, тогдашнему руководителю комитета по делам архивов Нижегородской области Алексею Павловичу Арефьеву его коллега из Татарстана Дамир Рауфович Шарафутдинов, вдумчивый и наблюдательный человек (ныне, к сожалению, уже покойный), с некоторым недоумением рассказал в приватной беседе, что мормоны готовы скопировать весь родословный фонд по православным, русским, проживавшим когда-то в Казанской губернии, но отказываются делать подобное по мусульманскому, татарскому населению. «Даже за полцены не захотели брать»,- пошутил Дамир Рауфович. Тут уже насторожились не только мы, рядовые сотрудники, но и руководство. Алексей Павлович Арефьев, историк-архивист по образованию и опытный документовед, и тогдашний директор Центрального архива области Виктор Алексеевич Харламов, тоже историк по образованию, много лет проработавший в архивной отрасли, стали отрыто выражать сомнения в целесообразности такого сотрудничества. Ведь если Генеалогическим обществом штата Юта движут какие-то научные родословные интересы, то подобную «избирательность» объяснить трудно.

Как Вы знаете, в 2009 году сменилось руководство и Росархива, и комитета по делам архивов Нижегородской области. В первом же своем интервью как руководитель комитета я предельно четко обозначил свою позицию: перекачка информационных ресурсов страны за рубеж недопустима; до тех пор, пока цели мормонов не ясны, и до тех пор, пока мы не в состоянии контролировать характер использования документной информации, предоставляемой им в копиях, мы не должны сотрудничать с ними. Такая позиция, совпадавшая с мнением нового руководства Росархива, всецело разделялась моими коллегами в Нижнем Новгороде: во всяком случае, контрдоводов приведено не было. В итоге, сотрудничество с мормонами было прекращено как на федеральном, так и на региональном уровнях. Предложений о возобновлении сотрудничества, насколько мне известно, не поступало.

Обращу Ваше внимание еще на одну цитату из статьи А. Туманова «Договор продлен не был, и мормоны стали взаимодействовать с архивами на региональном уровне через частных лиц». Можете ли Вы прокомментировать это высказывание?

- Это очень серьезное заявление. Источники информации автора статьи мне неизвестны, и только после ознакомления с конкретными фактами можно ставить вопрос о пресечении попыток возобновления перекачки копий за рубеж. Пока же могу лишь осторожно предположить, что А.Туманов имел в виду так называемых «родословников», т.е. пользователей, работающих в читальных залах региональных архивов России с документами, содержащими информацию родословного характера. Обычно это три вида документов: метрические книги, ревизские сказки, исповедные росписи; реже некоторые другие. Естественно, «родословники» (как и другие категории пользователей) нередко заказывают копии интересующих их документов, но в отличие от мормонов, предпочитают цифровые, а не микрографические копии.

Интересно, что рост обращений в архивы именно этой категории пользователей пришелся как раз на годы после прекращения сотрудничества архивов с мормонами. Сам этот резкий количественный рост, приведший к перегрузке читального зала Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО), побуждает к внимательному анализу исследовательского интереса: во-первых, архивистам отнюдь не безразлично, кто работает в читальных залах наших архивов, во-вторых, на нас лежит обязанность в пределах своих возможностей и полномочий обеспечить оптимальные условия использования архивных документов в интересах всех групп пользователей.

Не претендуя на полноту анализа исследовательского интереса к архивным документам, отмечу очевидный факт: условным наименованием «родословники» зачастую принято обозначать минимум четыре совершенно разные группы пользователей с различными интересами. При этом наиболее профессионально подготовленная группа может быть отнесена к «родословникам» весьма условно: это ученые-историки, ведущие по архивным документам генеалогические и просопографические исследования, являющиеся неотъемлемой частью исторической науки. В советские годы для утверждения этой очевидной истины много сделал академик Степан Борисович Веселовский (1876-1952), справедливо считавший, что историю творят люди, а не абстрактные социологические схемы. В своих работах этот ученый на материале русского средневековья сумел выявить через судьбы феодальных семейств сложнейшее переплетение интересов политических, экономических, социальных. Как известно, научные традиции С.Б.Веселовского были успешно продолжены его последователями А.А.Зиминым, В.Б.Кобриным, А.Л.Станиславским, в настоящее время В.А.Кучкиным, А.П.Павловым. Из молодого поколения историков в этом направлении интересны работы москвича А.В.Антонова, нижегородца П.В.Чеченкова, рязанца А.В.Белякова (о служилых татарах, в том числе фундаментальная монография «Чингисиды в России»). По генеалогии служилых иноземцев и их потомков XVIII-XX вв. очень авторитетны и познавательны работы М.Ю.Катин-Ярцева, пользующегося большим и заслуженным авторитетом в самых широких кругах «родословников». Все эти исследователи в разное время работали либо продолжают работать с нижегородскими архивными фондами; их исследования хорошо известны всем любителям отечественной истории, так как имеют значение не только научное или справочно-методическое, но и познавательное. Поэтому сотрудничать с ними для нас, архивистов, большая честь.

Другая категория «родословников» – любители, которых интересует прошлое своих собственных семей. Такой интерес закономерен, ибо «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» глубоко присуща человеческой психологии. Стремление «родословников»-любителей к работе с подлинными архивными документами можно приветствовать, но с оговоркой: архивная поисковая работа требует определенных знаний, и, на мой взгляд, невозможно за короткий срок на «голом энтузиазме» освоить то, чему профессионалов обучают годами. Поэтому среди не-историков удачной бывает, как правило, работа тех, кто владеет навыками научного исследования и обладает логическим мышлением. Характерные примеры у нас, в Нижнем Новгороде – книга С.Л.Горяченко о роде своих предков-городчан Лапшиных и очерки И.А.Макарова о купеческих семействах. Их публикации по праву заслужили высокие оценки как специалистов, так и рядовых читателей. Секрет успеха как раз в том, что это серьезные ученые (пусть и не историки), с уважением относящиеся к архивному источнику, понимающие специфику поиска истины и познания прошлого. Названное мною исключение (книги Горяченко и Макарова) лишь подтверждает правило: без специального образования трудно рассчитывать на успех в исследовании прошлого вообще, и своей семьи в частности.

Но спрос на свою родословную есть, и он рождает предложение. Поэтому третья категория «родословников» - это предприниматели, легально оказывающие коммерческие услуги всем желающим по составлению их родословных. Я вынужден воздержаться от перечисления известных мне фирм, чтобы не быть обвиненным в скрытой рекламе, но замечу, что, по моему впечатлению, там немало хорошо подготовленных профессиональных историков, и это позволяет предполагать качественные услуги. Правда, стоимость услуг достаточно высока (среднестатистическому нижегородцу, скорее всего, «не по карману»), так что все это – для состоятельных людей. Тем не менее, с этой категорией пользователей есть перспектива сотрудничества – в рамках государственно-частного партнерства, которому сегодня уделяется большое внимание.

Наконец, четвертая категория «родословников» - представители различных родословных обществ, декларирующие возрождение родословных традиций и пытающиеся объединить заинтересованных людей в некие общественные движения. В отношении этой категории трудно сказать что-либо определенное, потому что интересы и мотивы здесь, видимо, разные. В одних случаях это группы с отчетливым историко-краеведческим интересом (насколько мне известно от коллег, это характерно для «родословников» в Ярославле, где вообще очень сильна традиция историко-краеведческих исследований, что вызывает уважение). В других – сословные группы из потомков бывших дворян, нередко с налетом идей монархического реванша (понять мотивы могу, но не одобряю, как и любой реваншизм). В третьих - что-то вроде «кружков для самообразования», с обменом информацией о местах хранения интересующих фондов и методике работы с теми или иными видами документов. В четвертых случаях это полулегальный бизнес, то есть составление родословных для желающих за более или менее доступную плату, но неофициально, без соответствующего оформления и, следовательно, без уплаты налогов. Об этом свидетельствуют некоторые обращения на Интернет-форумах «родословников», тут же переводимые в «приват», да еще с оговорками типа «чтобы архивисты не дознались». Последнее вообще непонятно, потому что контроль за коммерческой деятельностью и уплатой налогов с нее в компетенцию архивистов не входит: это вопросы Федеральной налоговой службы или, в исключительных случаях, правоохранительных органов. В пятых случаях именно общественная деятельность, с ее форумами, интервью, светскими раутами и связями в «сферах», становится основным побудительным мотивом. Перечень случаев наверняка можно продолжать, но есть, по-видимому, среди данной категории «родословников» и такие, которые, как говорится, «всего понемножку»: немножко краеведы, немножко советчики для дилетантов, немножко гешефтмахеры, не афиширующие своих расценок, немножко велеречивые общественники…

Как бы то ни было, но факт налицо: после прекращения действия договора с Генеалогическим обществом штата Юта читальные залы региональных архивов и, в частности, читальный зал Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО), буквально переполнены «родословниками». Читальный зал здания ЦАНО, построенного в 1959 г., не рассчитан на такой поток, что, конечно, сильно затрудняет работу и пользователей, и архивистов. Но при этом «родословники» – единственная (единственная!) категория пользователей, регулярно жалующихся на работу архивистов во все мыслимые и немыслимые инстанции. В настоящее время Общественный совет при комитете по делам архивов Нижегородской области подключился к изучению этой проблемы. Рабочая группа, в состав которой входят авторитетные ученые, многие годы работающие в архивах, внимательно проанализирует сложившуюся ситуацию и предложит свои рекомендации, которые будут приняты.

Aratka написал:

[q]
Ответы руководителя комитета по делам архивов Б.М. Пудалова на вопросы заместителя председателя Общественного совета И.Г. Захарова
Государственные архивы субъектов Российской Федерации работают в интересах государства, общества и граждан. Архивные учреждения призваны обеспечивать хранение, пополнение и использование историко-документального наследия регионов.

К сожалению, на определенных этапах развития страны предпринимаются попытки отдельных групп получить преимущественный доступ к информационным ресурсам государства и для этого, помимо прочего, выстроить «под себя» работу государственных...
[/q]

К сожалению, для кого? Общественного совета при Государственной архивной службе? Интервьюируемого? Жителей штата Юта?

"Развития страны (чит. государства)"? Или общества? Что есть главный побудительный мотив интервью? Оговорочки по Фрейду?

Случайно, не перепутал И. Г. Захаров введение к другой статье о внедряемом в 101-й бета-версии программном комплексе "Архивный фонд", либо шагающей вне всякой конкуренции электронной корпорации-монстре?

Вообще, формат данной публикации, как и вновь расставленные "отвечающим" акценты заставляет поразмышлять о многом.
Следует напомнить, что в 2011 году в Нижнем Новгороде состоялась конференция "ВНЕДРЕНИЕ
НОВЕЙШИХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В ПРАКТИКУ РАБОТЫ РЕГИОНАЛЬНЫХ АРХИВОВ" (любопытный читатель может познакомиться с тезисами докладов Б. М. Пудалова и О. С. Аржановой пройдя по ссылке: http://www.opentextnn.ru/data/files/vnedrenI(1-38).pdf ). За плечами 5 лет работы архивистов. Что мы имеем в итоге?

Дабы не нарушать правил форума, ограничусь лишь общим впечатлением, касающимся взаимодействия архивов и граждан.

Если "отвечающий" всерьез с высоты занимаемого положения в административном аппарате, научном сообществе (как ученый и воспитанник советской школы архивоведения) готов отстаивать "с холодной твердостью" свою позицию... на достижениях демократии 1990-х гг. в архивном деле в отдельно взятом регионе можно ставить жирный крест.

Конъюнктурный, противоречивый и в каждом абзаце дискуссионный, эгоистичный, лицемерный, безответственный опус, с явными правками текста вопросов-ответов, уточняющих цитат, и даже... без обозначения даты проведения данной беседы (!).

Особенно поразил лид публикации, а также выпады в адрес архивистов и генеалогических обществ Польши и Прибалтики (г. Пудалов умудрился найти связь между национальной политикой "на экспорт" и государственной программой сохранения культурного наследия, реализуемой на принципах гарантии открытости, общественного контроля и доступности исторического источника!) .

Приведу мнение коллеги-архивиста из Сибири: "Нельзя сказать, что под г-м Пудаловым закачался стул. Скорее повлияли шевеления на месте. Вытаскивание из пыльного шкафа мормонского мифа, охранительные нотки и полное нежелание работать с тем, что есть. Са-мо-дур-ство! Что он ожидал?.. Родоведы? Кто за даму платит, тот её и танцует. Только П. закон не писан..."

Жаль, при наличии отдельных справедливых замечаний и выводов по проблемам еще вчерашнего дня (уровень квалификации штатов архивов, текучка кадров, исключение "Вестника" из списка ВАК), с другими тезисами Б. М. Пудалова сложно согласиться. Альтернативы успешному "пермскому" (по-европейски поставленному) эксперименту от наследника советской архивной школы в деле обработки массивов генеалогических источников, предоставления в качестве государственной информационной услуги не увидел. Отрицание, отрицание, отрицание. Или профессиональная ревность к коллегам, лично к А.А. Борисову?
Не сегодня-завтра перед Росархивом, НМС и архивными службами поставят вопрос о сокращении штатов, оптимизации процессов, повышении производительности труда, изыскании внутренних ресурсов для формирования фонда оплаты и содержания материально-технической базы, о выдерживании сроков исполнения запросов...

Но вернемся к генеалогии. Б. М. Пудалов настойчиво развивает идею "охранения", отдельно останавливается на характеристике посетителей читальных залов подведомственных учреждений, "разношерстности" сообщества снующих исследователей-генеалогов (для придания отрицательного оттенка общественному явлению вообще, настойчиво используется уничижительная идеологема "родословники"). И это - по отношению к людям в почтенном возрасте (как правило, пенсионерам, т. е. труженикам тыла и "детям войны"), отстоявшим свою вахту, быть может, ничуть не хуже других. Не занимавшим высокие посты, кто останется в памяти потомков без ордена Ленина и государственных премий. Тех, кто на склоне лет нашел в "сужденьях забытых газет" и веренице имен предков утешенье. С 2008-го года имеет право на мнение руководитель Пудалов. Имеют законные права на равный доступ "родословники".

Теперь о главном.
В падении престижа профессии, уровня оплаты труда опекаемого персонала (и как следствие - "текучки"), изничтожении отечественной научной школы и традиций, неприятии (откладывании) вопроса создания страхового фонда (фонда пользования) массовых генеалогических источников с отсылкой на нехватку средств и... в "загоне" архивного дела в ведение Минкульта есть "заслуги" самого архивного эстеблишмента (чит. номенклатуры), а также отдельных представителей архивного менеджмента (чит. руководства) в Москве и на местах.

О руководителе НМС был гораздо лучшего мнения. Сейчас историк Б. Пудалов представляется в ином ракурсе. Всё-таки как архивисту ему заведомо известны причины низкой информативности документов XVIII-XIX вв. Как руководителю - что основная часть "родословников" - потомки крестьянских династий, имевших-таки устойчивую (пусть и устную в силу развития грамотности) традицию передачи информации о родственных связях. За ХХ век осевших в городе, утративших традицию и связи, но получивших неплохое советское образование, на склоне лет - свободное время и желание узнать, передать детям и внукам новое общее знание (ближнее и дальнее родство как объединяющее социокультурное явление).

Подобные претензии на доступность информации есть и у других категорий граждан, не имеющих возможности регулярно посещать архивы. Им также интересны биографии предков, жизнь и условия быта, история мест проживания, возраст вступления в брак, численность детей в семьях, употребление имён, продолжительность жизни, причины смерти (очевидно, г. Пудалову не знакомо понятие семейного анамнеза). На практике, так и получается: после обращения к документам по истории рода возникает интерес к научно-популярной литературе по истории Отечества, работам профессиональных историков. Социальным антропологам еще предстоит изучить настоящий феномен самообразования постсоветского человека через семейную (документальную) историю. Тогда возникает закономерный вопрос: зачем весь этот фарс и ложная риторика о поисках кем-то "родовитости", угрозе развития экстремистских течений в семьях родоведов?

Ответ напрашивается: текст интервью с правками руководителя, адресован не совестливым снующим под ногами "родословникам", а кураторам, руководству региона, контролирующим и проверяющим органам. Такая манипуляция сознанием, отстраненный взгляд на огрехи собственной работы и перекладывание ответственности на Москву, Росархив, минфин, минкульт.

На каких позициях стояли нижегородские архивисты в 2011-м году? Позволю небольшую цитату из доклада г-на Пудалова:
"Принципиальным остается вопрос, насколько уместно проводить оцифровку (весьма недешевую) за бюджетные средства, в которых архивы испытывают катастрофическую нехватку, чтобы на безвозмездной основе (бесплатно) удовлетворять любительский или тем более коммерческий интерес пользователей? А именно на этом настаивают – и порой весьма агрессивно! – многочисленные исследователи своих и чужих родословных. В этой связи интересен опыт Украины, где, по информации коллег, действует официальный запрет на безвозмездное предоставление информационных ресурсов, созданных за бюджетные деньги. На наш взгляд, оптимальным
было бы паритетное сотрудничество государственных и муниципальных архивов с заинтересованными юридическими и физическими лицами: архивы могли бы предоставлять на безвозмездной основе все созданные нами информационно-поисковые системы,
базы данных, электронный НСА, а оцифровка интересующих пользователей документальных комплексов выполнялась бы за счет целевого внебюджетного финансирования (гранты) (курсив мой). Но к такому сотрудничеству, общепринятому за рубежом, отечественные «родословники», увы, не готовы. (http://www.opentextnn.ru/data/files/vnedrenI(1-38).pdf)"

"На сём и стоим..." Шикарно!
С другой стороны, что ожидать от учёного, заигравшегося в ответе на простой вопрос в тени великого прошлого собственных предков из советского ХХ века? Субъективно: когда древний род конторщиков-разночинцев стал "лично причастен", проявил себя именно в сталинскую эпоху?
Когда в наши дни официальный работодатель историков-архивистов пудаловых заинтересован в ущемлении интересов и законных прав граждан-налогоплательщиков (экономия бюджетных средств, сворачивание принципов гласности и открытости, свободы взглядов, рекультивация старых и оформление новых мифов по истории России, консервативной идеологии)?

В суровые времена живем. Казалось бы, ещё вчера брали денежки "Открытого общества" Сороса на издание путеводителей по фондам и сборников документов при участии РОИА, рапортовали об успешном проведении очередной международной конференции, наличии некой дискуссии о путях развития архивной отрасли. ПисАли "дорожные карты", презентовали кейсы.
А сегодня: "бабы, водка, гармонь и лосось?"

.

P. S. 17 февраля 2016 г. в г. Кирове состоялось вручение государственной премии им. А. И. Герцена жительнице Парижа, известному историку Н. А. Нарочницкой, автору книги «Сосредоточение России. Битва за русский мир»

.
Для справки: премия была учреждена в 2012 году Правительством Кировской области под председательством Н. Ю. Белых и присуждается ежегодно за создание литературного произведения в жанре публицистики, созвучного идеям творчества выдающегося русского писателя, публициста и философа.

Проект современного архива.Не для споров ,а для пичных предложений по улучшению работы архивов.