Русские семьи 19 - начала 20 века.

О браке

«За полковыми дамами не ухаживай (в пошлом смысле). Не заводи романы в своей полковой семье, в которой приходится служить десятки лет. Подобные романы всегда кончаются трагически».
Офицер не мог женитсядо 23 лет. А до 28 лет — должен был доказать, что может содержать семью: либо представить документы на недвижимость, которая приносила доход не менее 300 рублей в год, либо на вклад в банке в 5000 рублей. Инструкция гласила, что избранница офицера должна соответствовать двум критериям: иметь не менее 250 рублей чистого годового дохода и хорошую репутацию. Артистки или разведенные женщины, которые при расставании с мужем взяли вину за развод на себя, считались категорически неподходящей партией. За такой брак легко могли выставить из армии. Доход офицера и его избранницу обязательно проверял командир полка.

Офицеры — особенно младшие — получали недостаточное жалованье, чтобы обеспечивать себя и семью на уровне, который соответствовал бы престижному званию. Поэтому командование шло навстречу и разрешало брак, если он мог поправить финансовое положение. Но личность невесты все-таки тщательно изучали. И при таких обстоятельствах гусары часто оставались холостыми.

В 1894 году даже были изданы «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде». После их принятия офицер, оскорбивший товарища, обязан был дать сатисфакцию. А потерпевшая сторона — ее потребовать. Однако одобрить дуэль мог только суд общества офицеров, а перед этим повод к поединку тщательно изучали и обсуждали. В «Правилах» отмечалось, что порой ничтожные поводы приводят к гибельным последствиям. Среди таковых были жесты, слова или намеки, которые демонстрировали презрение, неуважение или пренебрежение. «Среднетяжелыми» оскорблениями считались грубое ругательство, издевательское высказывание. Тяжкими поводами — пощечина и вообще удар, обесчещение жены, сестры, дочери.

Также суд мог удалить из полка тех офицеров, для кого сатисфакция стала просто формальностью, а не рьяной защитой чувства чести и собственного достоинства.

О других ограничениях


«Фуражка должна быть надета согласно уставу, а шинель всегда застегнута на все пуговицы. <...> Вообще поведение офицеров должно обращать внимание своей корректностью и предупредительностью к окружающим».

Некоторые обязательные предписания для офицеров можно назвать экстравагантными. Так, например, офицер не мог взять сдачу у извозчика. Какую бы купюру он ни отдал за поездку, остаток автоматически становился чаевыми, поэтому подвезти офицера считалось большой удачей. Он не мог сам носить пакеты с покупками и багаж: должен был оплатить доставку на дом или нанять носильщика. Нельзя было посещать гостиницы и рестораны низших разрядов: пивные, чайные, трактиры при железнодорожных станциях. Также не мог офицер самостоятельно вести торговые дела и управлять промышленными заведениями — только лишь через доверенных лиц, приказчиков и управляющих. Игра на деньги тоже запрещалась.
Всеобщей для армии традицией было сохранение чести мундира — ничто не могло бросить тень на родной полк. Офицер не должен был запятнать мундир ни одним порочащим поступком. А также обязывался моментально исполнить любое приказание, иметь приятные манеры, подтянутую стройную фигуру и щеголеватость в одежде.Особое внимание уделялось простой прическе, чистоте форменных вещей, перчаток, воротника, сапог.

Нижние чины гусарских полков много времени посвящали починке и чистке обмундирования и оружия — это было их обязанностью. У остальных за чистотой одежды и оружия следили денщики: солдаты, стоявшие на службе у старшего по званию. Особенно много внимания требовали гусарские куртки, богато расшитые шнурами, галунами и пуговицами, которые надо было всегда содержать в идеальном порядке

Источник: https://www.culture.ru/materia...o-oficera.

Надо сказать, Суслова не с бухты-барахты выбрала именно Цюрихский университет. Двадцать годами ранее его посещали две девушки-вольнослушательницы, так что хоть немного, а дорожка была проторена. Боясь, что профессора опомнятся, уже к концу года Суслова подготовилась к экзаменам на докторскую степень и сдала их блестяще. Это вдохновило сначала десятки, а потом и сотни русских девушек. По всей стране слышались родительские стоны и дочерние уговоры: девушки хотели в Швейцарию.


Портрет студентки.

Девушки из России оказались невероятно высоко организованы, многие приучились переносить лишения в суровых условиях девичьих институтов
(так назывались школы-интернаты), где главным условием воспитания администрация рассматривала строгость и нехватку буквально всего: сна,
тепла и еды. Заболевших девушек лечили старшекурсницы — многие учились именно на медицинском, таким образом траты на врачей были исключены.


Ещё одна курсистка Ярошенко. Критики находили изображённую девушку мрачной, воинственной, мужеподобной.