Перхуровы и Заборовские

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

James Bartleman
born in Haddington, East Lothian, UK

James' surname has also been spelled Bartilman. He and Beages had 9 kids-Isobell (1632), Marion (1633), John (1636), Margaret (1638), Agnes (1641), Christian (1643), Robert (1651), George (1652) and John (1655).

Яков Яковлевич Бартлеманов
1590, за ним отцовское поместье в Елоцком ст. Углич.у. 1635, даны еще поместья

Во время Ливонской войны русские захватили довольно большое количество пленных. Среди них оказалось и 85 шотландцев , которые уцелели из присланного Стокгольмом отряда в 700 человек. Горсей постарался устроить так, чтобы царю Ивану IV Грозному разъяснили разницу между наемниками-шотландцами и коренными врагами русских на тот момент: шведами, поляками и ливонцами. Царю доложили, что шотландцы представляют собой нацию наемников, готовых за содержание и жалованье служить любому христианскому правителю. Иван Грозный решил испытать их доблесть в борьбе с крымским ханом. Шотландцы были помилованы и отобраны в отдельный отряд, командиром которого назначили Джимми Лингета. Шотландцев вооружили мечами, ружьями и пистолетами, и они прекрасно себя проявили в боях с крымскими татарами. Позднее им были пожалованы земли для поселения, они обзавелись семьями. Вот так в России появились люди с шотландскими корнями и фамилиями.

Сочинение Горсея содержит рассказ о подвигах иностранных рейтаров, набранных из пленных, захваченных русскими в ходе Ливонской войны. Среди пленных «немцев» обнаружились «лифляндцы, французы, шотландцы , голландцы и небольшое число англичан». Все они прежде служили наёмниками в шведской армии, причем некоторые перешли туда из датской армии. В боях с русскими шведская армия понесла серьезные потери. Так, из семисот шотландских солдат и офицеров, присланных в Ливонию из Стокгольма, по данным Горсея, выжили только 85 человек, и те оказались в плену. «В самом жалком положении» они вместе с тремя англичанами обретались под Москвой. Здесь же находилась и большая часть других пленников: шведов, лифляндцев, французов, поляков, голландцев.

Джером Горсей, фактор Английской (Лондонской) Московской торговой компании был вхож в царский дворец и принял активное участие в судьбе своих соотечественников и 85 шотландцев . Горсей предложил Ивану Грозному принять их на службу, расписал их военные достоинства, объяснив, что шотландцы «представляли целую нацию странствующих искателей приключений, наёмников на военную службу, готовых служить любому государю-христианину за содержание и жалование». Русский царь воспользовался советом англичанина, причём, судя по всему, принял на службу не только шотландцев и англичан, но и прочих западных пленников.

«Немцев» «вооружили, мечами, ружьями и пистолями», поселили в Немецкой слободе, дали лошадей, жалование, ежедневный «корм» и фураж для коней. Вся эта служилая иноземная братия была сведена в 12 конных сотен. Каждая сотня комплектовалась по национальному признаку и имела командира той же нации, что и его воины. Шотландцев возглавил «доблестный воин и благородный человек» Джими Лингет. Горсей упоминает ещё один небольшой (человек в десять) отряд шотландцев и шведов, которые добровольно перебежали в Россию из шведской армии. Горсей замолвил свое слово и за этих ребят, ссудил им 300 талеров, на которые те купили достойное платье, пистоли, мечи.

На русской службе этих «немцев» возглавил шотландский капитан Габриэль Эл-фингстоун. Горсей сообщил также о 1200 «благородных» поляков-конников на русской службе. Вскоре все иностранные кавалеристы проявили себя на крымской границе. Татары, по словам Горсея, были «напуганы до смерти. и кричали: «Прочь от этих новых дьяволов, которые пришли со своими метающими «паффами».

Горсей отмечал, что западные рейтары составляют небольшую часть в русской коннице. Однако он подчёркивал более высокую, чем у русских дворян, боеспособность иностранной кавалерии. Джером Горсей решил, что успех немцев-кавалеристов связан с тем, что татары впервые встретились с огнестрельным оружием. Однако этого не могло быть, так как русские применяли огнестрельное оружие против татар ещё со времен стояния на Угре (1480). Скорее дело было в особой незнакомой татарам и русским рейтарской тактике конных «московских немцев» в сочетании с применением ими огнестрельного оружия. Русские же служилые люди по отечеству (дети боярские), как и татары, предпочитали в конном бою по-прежнему холодное оружие.

Дело Углецково уезда села Василкова вдового попа Ивана с ыноземцом с Яковом Бартлемановым 132-го году

Scots in Sweden, by Jonas Berg and Bo Lagercrantz
Sixteenth Century

The first occasion on which we learn of Scottish troops in Sweden is in 1502, but they were in Danish service. A large contingent arrived that year in Copenhagen and were later employed in the fighting against Sweden. In 1520 a number of Scots took part in Christian II’s expedition against Sweden and in the capture of Stockholm.

In the following year Gustaf Vasa, assisted by Lubeck, liberated Sweden from the Danish King, known in Sweden as Christian the Tyrant. King Gustaf generally turned to Germany whenever he needed to enlist troops, but occasional Scottish units may have been included. In 1556 there were negotiations between Gustavus Vasa and one Johannes Edmonstone on the raizing of troops in Scotland, but they do not seem to have come to anything.

Under Gustaf Vasa’s three sons the situation changed. The father had with great vigour tried to transform mediaeval Sweden into a modern state, but to keep it rather isolated from the rest of Europe. The sons, each of whom ruled Sweden in turn, devoted great attention to foreign policy. In the spirit of the time, political marriages were sought as one of the most important means of furthering that policy.

For almost five years from 1557 the eldest son Eric courted Elizabeth. Three times he sent ambassadors to her court, on one occasion his brother, Duke John. He was about to set sail for England in person in 1560 when Gustaf Vasa died. From 1561 King Eric XIV courted also Mary Queen of Scots, whose suitors later included his brother Magnus. Although none of these attempts led to any result, nevertheless they had their importance, in that the envoys sent out also tried to enlist troops and to promote trade.

In 1563 Eric XIV wrote to an agent in Scotland and requested the enlistment of 2000 men. In this year the Scandinavian Seven Years’ War broke out between Sweden and Denmark. No mention is found of any Scottish infantry on Sweden’s side during this war, and it is uncertain whether the King’s letter had any result. On the other hand, a troop of Scottish cavalry appears as early as in 1565, and five years later there were at least three troops, under Willem Cahun, Robert Crichton and Andrew Keith. In 1568 Eric XIV was deposed and imprisoned, and the throne occupied by his brother John III. After bringing the war to an end in 1570, John was concerned to discharge his foreign cavalry, which by then numbered seven troops (3 Scottish, 1 English and 3 German) but in the case of the Scottish troops at least this seems to have been a long drawn-out procedure.

Meanwhile, relations with Russia became strained, and in 1573 foot soldiers were enlisted in Scotland on a large scale. In June of that year there arrived a large contingent, perhaps as many as 4000 men. This troop, which was under the command of Colonel Archibald Ruthven, marched through Sweden to be shipped out to the fighting in Esthonia and Livonia. The Scottish cavalry from the Seven Years’ War seem then still to have been in Swedish service.

In 1579 we learn of Jakob Neaf as a Captain of Horse, but it is not known if his men were from Scotland. In the same year the name of Henrik Leyell also begins to appear as Captain of Horse, and ten years later, at all events, his troop consisted of Scots.

In 1591, when the situation at the Russian border hardened, there were two troops of Scottish cavalry in the Swedish army, Henrik Leyell’s and a new troop under the command of Willem Ruthven. The latter’s patent for the enlistment of horsemen is still preserved, and it is clear from this that he had the right to enlist Scottish horsemen wherever he could find them, although it is hardly probable that he did in fact enlist his men in Scotland. In 1593 a further troop of cavalry was enlisted by Abraham Young. Henrik Leyell’s troop was still in service in 1597.

John III died in 1592 and was succeeded by his son Sigismund, but as the latter was King of Poland and a Catholic, Sweden came to be ruled by John III’s brother Duke Charles, who became king at the turn of the century as Charles IX. Professional soldiers were needed for the War of Succession that then broke out between Sweden and Poland. Charles IX wrote numerous letters to different people in Scotland in an attempt to get men enlisted, but apparently without result until 1607.

Archibald Ruthven was son of Patrick Ruthven, 3rd Lord Ruthven, and Janet Douglas, daughter of the Earl of Angus. His father had instigated the murder of Cardinal Riccio in 1566 and died in exile in the same year. Archibald was the fourth son, the eldest died and another was murdered in 1571. His brother William Ruthven, 4th Lord Ruthven, had also taken part in the murder of Riccio, but returned to Scotland. He was Lord Treasurer from 1571. In 1581 he was created Earl of Gowrie. The statement, sometimes to be found, that he visited Sweden is probably false.

Archibald signed himself "of Forteviot and Master of Ruthven". In 1572 he was recommended to John III by the Regent, Mar. In the autumn of 1572 he stayed at John’s court in Vadstena for five weeks with an escort of eleven men and three extra horses. He was commissioned on this occasion to go over to Scotland to enlist 2000 men. He travelled via Denmark where he met Dancay in March. The latter wrote (2nd June) to Catherine of Medici: "In Denmark all is calm, not so in Sweden. Those who come from that country have strange tales to tell. About four months ago there came a Scottish nobleman, Master Rewen, brother to My Lord Rewen, passing through Denmark on his journey from Sweden to Scotland to enlist soldiers for the King of Sweden. I have now heard from those coming from Scotland that he has enlisted a number of men which he hopes soon to take over to Sweden." At the written request of, among others, the King’s Court Commissioner, Anders Keith, enlistment was made on a larger scale than had originally been planned, and the total number enlisted was in the end probably around 4000 men.

The troops enlisted were of the Reformed Church and many of them had just taken part in the siege of Edinburgh Castle. Archibald Ruthven himself took part in this siege which led to the capture of the castle on 28th May. According to a letter from the Earl of Morton to John III, dated June 19th, he was then still in Scotland but arrived in Elfsborg in Sweden already on the 18th and was immediately ordered to proceed to the King.

Later on in the summer Archibald Ruthven arrived in Stockholm with his force, and a number of complications immediately arose. The direct cause of the trouble appears to have been that the pay of the Scottish troop was missing. The Scottish officers were accused of having embezzled the same, and in a tight corner they made the accusation a question of honour. They held a countryman, Hugh Cahun, who had been five years in the service of John III, responsible for the accusation, and refused to sail to the fighting in Livonia until he had been executed. The King gave way, and Hugh Cahun’s head fell in the Great Square in Stockholm. The Scots then set sail. This situation reflects the terror felt by the Swedish authorities for the numerous foreign soldiery. John III’s bad conscience was eased by a generous pension to Cahun’s widow.

In the late winter of 1574 the main Swedish force was camped outside the Russian fortress of Wesenberg in Livonia. Pontus de la Gardie was in command and tried three times to storm the town, suffering great losses. The besieging force included Swedish and Scottish foot soldiers and Swedish and German cavalry. There was much ill-feeling between the Scottish infantry and the German cavalry and on the 15th March fighting broke out between them. German cavalry attacked Scottish soldiers and Colonel Ruthven, who tried with De la Gardie and other officers to intervene, was badly wounded. One of the troops of Scottish cavalry (Wilhelm Moncrieff’s) joined in on the side of their countrymen and several hundreds (some sources give 1500) were killed. A number of Scots fled to the besieged Russians in Wesenberg. At the trial that was held in Stockholm the Scots — probably unjustly — were given the chief blame for what had happened. The Scottish force had been broken. Ruthven, who had been wounded, and Gilbert Balfour were sent in irons to Stockholm. There, cut off from the remainder of their forces, they were accused of having played a leading role in Charles de Mornay’s conspiracy to replace Eric XIV on the throne. For six years Eric XIV had been kept imprisoned by his brother and successor, and the risk of his being liberated by his followers had been a continual and predominant problem for John III. Twice during the previous autumn, apparently, Archibald Ruthven and Gilbert Balfour — experienced in such matters since the murder of Lord Darnley — had plotted the murder of the King, under the supervision of Charles de Mornay. On the first occasion certain Scottish captains were to rush to the King’s bedchamber and the minutes of the trial inform us that he was saved only by chance. On the second occasion it was planned that the murder should take place in grand style at the farewell banquet that was held at Stockholm Castle, after payment had finally been made and the departure of the Scottish force to Livonia agreed. A Scottish sword dance was a natural feature of the festivities and gave the conspirators their chance to bare weapons. The murder was to be the climax of the dance — but de Mornay’s nerve failed him at the decisive moment and he never gave the agreed sign.

It is impossible to distinguish facts from false accusation in this story. What is certain is that Charles de Mornay was led to the block in Stockholm in September 1574. "Today" he is reputed to have said, "dies Carolus, by whose good service King John is alive." It is also a fact that Archibald Ruthven died imprisoned in Vasteras Castle, in February 1578, after a number of petitions from prominent countrymen in Scotland had been ignored. Gilbert Balfour was condemned to death in the autumn of 1574 but long succeeded in avoiding execution by claiming knowledge of the legendary treasure of Eric XIV. After belief in this story had waned, following repeated interrogations, Balfour gained a further respite by an offer of 800 golden nobles. The King raised the demand to around 1000, and when the prisoner was unable to raise this amount, the axe fell in August 1576.

Нанявшийся на службу шведскому королю лорд Арчибальд Рутвен, похоже, тоже был сторонником теории "больших батальонов". Балтазар Рюссов по сему поводу доносит: "Многие из них были не солдаты, а по собственной воле пошли за отрядом в качестве торгашей, маркитантов и батраков, и пока можно было грабить землю, мужиков и бюргеров, то все это были хорошие воины; но когда пришлось выступать в поход против неприятеля, то третья часть шотландцев оказалась невооруженной".

"В 1573 году в августе в Ревель прибыли из Швеции сначала два отряда шотландцев, а немного спустя еще несколько знамен, так что всех их — всадников и кнехтов, и всякой шотландской челяди — оказалось около пяти тысяч человек, получивших немного денег в Швеции. Пока у них были деньги, они вели себя так хорошо, что всякий должен был похвалить их", — продолжает Рюссов. А затем кончились деньги и начались проблемы. "Они брали силой от дворян, бюргеров и крестьян не только фураж и съестные припасы, но и все их движимое имущество и хлеб на полях; а что бедные мужики спрятали, то должны были вытаскивать и отдавать после неслыханных пыток и мучений".

Шведское войско — главным образом из шотландских и немецких наемников — по весне выступает к замку Везенберг, удерживаемому русскими. Дела с самого начала не заладились. Сначала одним выстрелом были убиты сразу и главный артиллерист, и главный сапер осаждавших, затем лопнули колеса у орудий. Трижды пытались взять замок приступом — русские отбились. Оставалась надежда дожать осажденных осадой, но тут сюжет подошел к кульминации.

Произошло вот что. "Шотландцы поссорились с немцами в лагере перед Везенбергом, произошла ужасная свалка, — пишет Рюссов. — Немцы все смеялись над шотландцами, шотландцы долго сносили насмешки, пока наконец Архибальд, их предводитель, соединился со своими офицерами и простыми солдатами, чтобы отомстить немцам за насмешки. В полном боевом порядке они вышли из своего лагеря, взяли с собою свою артиллерию и начали стрелять по немецким гофлейтам… Когда же немцы увидели, что шотландцы не шутят, то схватились за оружие и бросились на шотландцев, не замедливших взяться за свои длинные ружья. Немцы прорвали фронт шотландцев и стали тогда душить их как баранов; крестьяне, враждебно относившиеся к шотландцам, пришли на помощь к немцам и избили также немало шотландцев, которые прятались куда могли".

"Это пришлось по вкусу русским в замке и было им очень на руку, — писал Генрих Штаден, служивший в опричнине Ивана Грозного. — Ведь ежели войско великого князя сдаст город, и оставшиеся в живых попадают в русскую землю, все равно всех их убивают…” Вот почему тогда русские говорили о немцах и шотландцах: "Собака собаку съела".

Дело в том, что к тому времени в самой Швеции раскрыт заговор Шарля де Морне, французского барона на шведской службе. Осыпанный милостями Юхана III, барон захотел большего и стал плести интригу в пользу его брата, свергнутого короля Эрика XIV. Вовлек он в заговор и Рутвена. По плану де Морне на прощальном банкете по поводу отплытия шотландцев в Ливонию они должны были продемонстрировать свой традиционный "танец с мечами" — добрая шотландская традиция, позволявшая пронести в королевскую залу оружие в товарных количествах. По знаку де Морне шотландцы должны были броситься на короля.

Самое интересное, что один из шотландцев — Хью Кахун — сообщил королю о заговоре, но… был казнен по обвинению в ложном доносе. Тем не менее "танец с саблями" на всякий случай отменили. А через некоторое время, когда Рутвен и его люди стояли под Везенбергом, Юхан III, видимо, получил уже неопровержимые сведения: заговор действительно был. В таком случае логичным был бы приказ обезвредить Рутвена и его отряд внезапным ударом.

В пользу этой версии говорит и то, что раненый Рутвен и его заместитель Гилберт Бальфур были сразу после этого в кандалах доставлены в Стокгольм — на суд. Де Морне отрубили голову в сентябре 1574 года, Бальфуру удавалось еще два года морочить шведов рассказами о зарытых сокровищах Юхана XIV, но летом 1576–го и он взошел на плаху. А еще через два года в тюрьме умер Арчибальд Рутвен, казнить которого шведы не решались из–за протестов шотландцев.

На этом приключения отряда Рутвена в Ливонии кончаются, но начинаются приключения в России. "Шотландские ландскнехты, видя, что их сторона побеждена, немедленно бежали со своим знаменем к русским к замку Везенбергу, где были приняты с большою радостию, — сообщает о концовке "битвы под Везенбергом" Рюссов. — Хотя они и были хорошо приняты, но после отступления шведов были взяты в плен и связанные отвезены в Москву. Эти бедные люди числом более 70 безжалостно были умерщвлены в Москве".

Рюссов погорячился. Они не только не были "умервщлены", но и приняты на царскую службу — 85 шотландцев отряда Рутвена во главе с капитаном Джеймсом Лингетом. Они и образовали первую шотландскую общину в России. И вскоре в русских грамотах появляются Иван Романов — сын Воделя, Филипп Александров — сын Локорта, Яков Олександров — сына Смета (Смита)

Лагерь охотников до помилования
Во время Ливонской войны захваченных на поле боя пленников приводили в Москву, где их держали в особой тюрьме, находившейся в Китай-городе, возле Троицких ворот, которыми кончалась Ильинская улица, шедшая от Кремля. Постепенно в этой тюрьме собралось до четырех тысяч человек, и среди них весной 1574 года оказались шотландские воины — остатки отряда наемников, присланного шведским королем для подкрепления его ливонских союзников.
Прибывших в Ревель шотландских ландскнехтов — панцирную пехоту, вооруженную тяжелыми саблями, пиками, бердышами, аркебузами и колесными пистолями — в январе 1574 года вместе с ливонским войском послали осаждать замок Везенберг (ныне эстонский город Раквере), занятый русским гарнизоном. Артиллерии осаждавших почти сразу же удалось разрушить одну из крепостных башен. Но когда шотландцы и ливонцы пошли на приступ, их атаку отбили, причинив им большой урон. Оставив под стенами замка более тысячи человек убитыми, союзники новых атак не предпринимали, ограничившись тем, что обложили Везенберг со всех сторон и регулярно обстреливали его из пушек.
Военная неудача и тяжкое житье зимой в чистом поле усугубились враждой, заведшейся в осадном лагере. Причиной конфликтов стало поведение шотландцев, которые крепко донимали окрестных крестьян и городских обывателей. В отрядах ландскнехтов дисциплина поддерживалась жесточайшими методами, но грабеж населения в охваченной войной местности считался одним из почтенных военных обычаев, и за мародерство наемных пехотинцев не наказывали.
Ливонские селяне, кабатчики и торговцы жаловались своим землякам из осадного отряда, что шотландские наемники обдирают их как липку, и просили за них заступиться. На этой почве в лагере у стен Везенберга частенько вспыхивали перебранки, перераставшие в драки. С каждым днем росло число взаимных обвинений, градус скандалов всё повышался, и 17 марта 1574 года, после очередной ссоры, между шотландцами и ливонскими немцами вспыхнула драка, быстро переросшая в ожесточенную перестрелку.
Русские со стен замка наблюдали за тем, как в лагере противника идет бой, в ходе которого ливонцы бросились на шотландцев в атаку и, прорвав строй ландскнехтов, многих из них положили в яростной рукопашной схватке. Спасаясь от этой резни, около сотни шотландских пехотинцев бежали к стенам Везенберга, прося русских принять их. Беглецов впустили в замок, но после того как 25 марта осада была снята и поредевшее войско противника отступило, шотландцев объявили пленниками. Как и полагалось, их под конвоем отправили в Москву, где вместе с другими военнопленными они оказались постояльцами тюремного заведения у Троицких ворот.

дворянский род Перхуровых - от Панфила Перхурова