уже полатился за о, что за пару лет ссылки некорые изчезли на сторонних ресурсах. Про расклачивание в Петровском районе:
взято тут:
http://moyaokruga.ru/petrovves...leId=84857Тема коллективизации интересна потому, что вопрос о том, какой должна быть процветающая российская деревня, не решен и сегодня. В последнее десятилетие ХХ века российская деревня переживала обратный процесс: разрушение коллективных хозяйств и возвращение к единоличным, фермерским. Он сопровождался запустением, массовой безработицей, оттоком населения в города, исчезновением сел. В настоящее время в русской глубинке сохранилось совсем немного коллективных хозяйств, но пока нельзя сказать, что их полностью вытеснили фермерские.
Из-за сложных перемен в годы перестройки полностью перестало существовать в Петровском районе село Рассказовка, все меньше жителей остается в селах Николаевка и Грачевка, в других, расположенных рядом друг с другом по берегам реки Камышинки.
До сих пор в Петровском краеведческом музее хранятся документы, протоколы заседаний районного исполнительного комитета, а также сельских советов, рассказы старожилов - очевидцев о событиях тех лет. Много ценных сведений мы почерпнули из воспоминаний Александра Андреевича Боловинцева (1918 года рождения), Авдотьи Андреевны Овчинниковой (1926 года рождения). О судьбе отца – председателя колхоза - рассказал Владимир Тимофеевич Цыганов (1927 года рождения). О голоде 1932 - 1933 годов, вызванном насильственной коллективизацией, нам стало известно из воспоминаний Пелагеи Николаевны Костиной (1916 года рождения), Петра Александровича Урядова (1918 года рождения) и Василия Андреевича Овчинникова (1927 года рождения). Все эти сведения были собраны учениками Грачевской школы в 1990-е годы и хранятся в школьном кабинете истории.
Накануне массовой
коллективизации
Коллективизация сельского хозяйства в СССР - это массовое создание коллективных хозяйств (колхозов), осуществленное в конце 1920-х — начале 1930-х годов, сопровождавшееся ликвидацией единоличных хозяйств. Коллективизация проводилась форсированными темпами с широким использованием насильственных методов, репрессий по отношению к крестьянству.
Сталин понимал, что крестьян будет трудно заставить отдавать хлеб для нужд страны с развивающейся промышленностью. Поэтому было решено сделать их работниками крупных хозяйств (колхозов), полностью подчиненных государству. Увеличение снабжения растущих городов хлебом стало главной задачей коллективизации — неотъемлемой части индустриального скачка. Официальная пропаганда обосновывала необходимость коллективизации внедрением сельскохозяйственной техники. Но в 1929 году было выпущено всего 3300 тракторов. Когда же их производство было налажено, техника осталась в руках государственных машинно-тракторных станций (МТС) — еще одного средства контроля над крестьянами.
Сталин торопился с получением зерна и определил ударные темпы коллективизации. План первой пятилетки предусматривал, что только 16-18 процентов крестьянства должно было быть добровольно коллективизировано. Но 7 ноября 1929 года Сталин выступил со статьей "Год великого перелома", в которой призвал резко ускорить ее темпы. Были приняты планы сплошной коллективизации в основных зерновых районах страны, в том числе и в Саратовской области. Однако многие крестьяне не желали вступать в колхозы и отдавать им нажитое упорным трудом имущество. В ответ ВКП(б) применила раскулачивание. Люди, не желавшие отдавать свое добро, забивали скот, вооружались вилами и нападали на организаторов коллективизации.
Только в 1930 году произошло более 1300 волнений, в которых приняли участие более 2,5 миллионов человек. Выступления жестоко подавлялись. На село были направлены так называемые "двацатипятитысячники"– городские коммунисты, в большинстве своем - рабочие, которые должны были оказать помощь местным активистам в проведении коллективизации.
Были резко увеличены налоги для единоличников — крестьян, продолжавших вести самостоятельное хозяйство. В 1933 году колхозники составляли 65 процентов крестьян, а к 1937 году единоличников осталось только семь процентов.
Коллективизация
в Петровском районе
Из музейных и архивных документов и отчетов райисполкома (РИКа) становится ясно, что в 1929 году в нашем районе работа по коллективизации уже началась, хотя и шла медленно, о чем свидетельствуют записи протоколов заседаний РИКа, требующие "усилить работу по коллективизации".
В Петровском районе первые коллективные хозяйства появились в 1928 - 1929 годах. это были различные товарищества по общественной обработке земли и сельскохозяйственные артели. Большинство из вышеперечисленных хозяйств, созданных сверху (под административным нажимом), к началу 1929 года начало распадаться.
Найден документ, доказывающий, что в деревне Рассказовка, входившей в Николаевский сельсовет, к началу 1929 года уже существовал простейший вид объединения – посевное товарищество. На заседании РИКа 14 марта 1929 года рассматривалось заявление посевного товарищества деревни Рассказовка Николаевского сельсовета "Об отведении из состава Николаевского сельсовета А.Ф. и П.П. Овчинниковых как зажиточных".
Жители Николаевки упорно не желали объединяться в товарищества. Местный сельсовет при этом бездействовал, и шестого апреля 1930 года в Николаевку приехал уполномоченный тов. Сергеев агитировать крестьян вступать в колхоз. Сохранившийся протокол середняцкого собрания Николаевки помогает воссоздать правдивую картину отношения крестьян к коллективизации в то время. В Грачевке первый колхоз имени Ленина был создан в 1930 году. В первый год в него записались все жители, но позже большинство вышло из колхоза и продолжало вести единоличное хозяйство.
Середняков пугала необходимость передачи в товарищество семян из страхового фонда общества. Несмотря на заверения уполномоченного, они боялись, что государство не компенсирует семена за бедняков, увеличится количество едоков, что приведет к нехватке хлеба. Это происходило на их глазах в деревне Рассказовке. В результате посевное товарищество в Николаевке все же возникло, но оно натолкнулось на мощное сопротивление местных жителей, которое вылилось "в антисоветское выступление, требовавшее разделить страховые семена среди единоличников, не дать семян колхозникам из страхового фонда. Раздавались угрозы колхозникам в поджогах, были гонения на их детей со стороны лиц, не состоявших в колхозе, и ряд других действий".
При помощи прямого давления властям удалось уже к первому мая 1930 года создание коллективных хозяйств по Петровскому району поднять до 26,4 процента, а на следующий год приступить к сплошной коллективизации, доведя к концу сева показатели почти до 90 процентов. Таким образом, пик коллективизации в нашем районе пришелся на вторую половину 1930 и начало 1931 годов.
До революции в России кулаками считали зажиточных крестьян, использующих наемный труд или занимающихся ростовщичеством. К концу 20-х годов таких кулаков осталось мало, так как в годы НЭПа их давили высокими налогами, лишали избирательного права и всячески мешали развивать свое хозяйство. Например, при обнаружении у кулаков уборочных машин, они подлежали немедленному изъятию. Причем к "выявлению" привлекались беднота и батрачество.
В 1929 году в деревне Рассказовке проживал только один "классический" кулак – Степан Васильевич Козин. Из протоколов заседания Николаевского сельсовета следует, что как "лицо, прибегнувшее к частному труду с целью извлечения прибыли", его в 1929 году лишили избирательных прав. Также известно, что он вместе с Яковом Ивановичем Козиным арендовал в Николаевке мельницу. С 1930 года к кулакам стали причислять всех тех, у кого было что забрать, и тех, кто не хотел вступать в колхозы. А.А. Боловинцев рассказывал, что в Николаевке проживал еще один мельник – Матвей Зиновьевич Федин. Кроме мельницы у него совсем ничего не было: ни дома, ни скотины. Он жил на мельнице в ужасающей бедноте, но власти его также причислили к кулакам, впоследствии раскулачили, отобрав мельницу, и выслали в Сибирь.
Хозяйства, оказавшиеся в числе кулацких, облагались повышенным налогом, потому что рассматривались как "наиболее крупные и злостные держатели хлеба". Сначала кулаку доводили твердое задание или индивидуальный налог, сразу же описывая у него имущество, как гарантию в случае неуплаты налога. Эта мера не всегда помогала, так как "были установлены неоднократные случаи, когда приходят отбирать имущество, но такого не оказывается, так как он его спрятал". В таком случае РИК налагал штраф. Например, гражданина николаевского сельсовета Федина оштрафовали в пятикратном размере на сумму 23 рубля 75 копеек "за сокрытие источников дохода от обложения единым сельхозналогом". Сельсоветам предлагалось организовать бойкот, и если это не помогало, то "на бедняцком собрании со середняцким активом и без санкций особо уполномоченных передавалось дело в суд", где в трехдневный срок решалась судьба кулака.
Сохранился документ от первого октября 1930 года, в котором граждан Николаевского сельсовета Евгения Ефимовича Овчинникова, Ивана Куприяновича Евстигнеева, Семена Васильевича Колдина за невыполнение твердых заданий по хлебозаготовкам было решено "привлечь к судебной уголовной ответственности путем составления и передачи материала на таковых в райпрокуратуру". Ссылка применялась лишь как крайняя мера и распространялась не более чем на "одно или два хозяйства на сельсовет" в год.
Из документов за 1929 - 1930 годы видно, что власти старались избегать "перегибов и извращений в отношении середняков", чтобы не настраивать их против себя.
Только за весну 1931 года в Петровском районе было раскулачено 735 хозяйств, из них 153 хозяйства "были выселены в северные края". Сроки ссылки "кулацко-капиталистического элемента" устанавливались от пяти лет и выше. По рассказам А.А. Боловинцева, раскулачили и выслали и зажиточных Козиных, и бедного Матвея Зиновьевича Федина. Основанием в двух случаях явилось наличие мельницы.
А.А. Овчинникова вспоминает, как раскулачивали их семью: "Пришли, отобрали всё имущество, дом, довольно большой, с железной крышей. Отца Андрея Федоровича выслали в Казахстан, в Караганду, на шахты, а мы ходили по соседям…".
Триста пятьдесят раскулаченных хозяйств было решено расселить внутри района. В документах сказано, что планировалось создать восемь кулацких посёлков с 1127 едоками. Организация этих поселков была очень слабой: "землянки начали копать, наступили уже холода, комендантов хороших не подобрали, а поручили сельсоветам". В результате кто мог, убежал. Т. Блинов из крайкома в своём отчете о проверке по Петровскому району сетовал, что большая часть из разбежавшихся "живут по крестьянским домам, ведут агитацию и представляют из себя мучеников".
Одним из таких кулацких поселков было поселение на границе с Пензенской областью недалеко от Николаевки. Туда выселяли раскулаченных из близлежащих деревень, в том числе из Грачевки и Николаевки. В.А. Овчинников рассказывал, что это поселение состояло из пятнадцати домов, а сейчас там остались лишь заброшенные одичавшие сады. Местные жители это место называют "Уралом" по аналогии с Уральском в Казахстане - перевалочной базой, куда отправляли раскулаченных.
Есть сведения, что жители Грачевки, Николаевки и Рассказовки пытались сопротивляться раскулачиванию. Были попытки "для выселения за пределы края". Их протесты проявлялись и в нелепых, хулиганских поступках. Например, "кулак" Рассказовки Тимофей Иванович Овчинников "выколол глаза и наплевал на портрет Ленина в школе".
Согласно постановлению ЦК ВКП(б), ВЦИК и СНК СССР "О ликвидации кулачества как класса", у кулаков подлежали полной конфискации "средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы". Далее указывалось необходимое количество ликвидируемых кулацких хозяйств, а сами кулаки, поделенные на три категории, подлежали немедленной высылке или расселению в пределах района.
Колхоз "Правда"
В 1931 году образовался колхоз "Правда", куда вошли села Николаевка и Рассказовка. Первоначально он состоял из четырнадцати бедняцких хозяйств. Возглавил колхоз двадцатипятитысячник Шемкустов. Колхозники работали за трудодни. В среднем по Петровскому району колхозник-ударник в 1931 году на 250 трудодней получил два центнера хлеба, 56 рублей деньгами, кроме вещей. Для колхозника-ударника это было явно недостаточно, если учесть, что физиологическая норма на человека составляла четыре центнера хлеба в год - в два раза больше.
К февралю 1932 года число хозяйств, вступивших в колхоз, составляло уже 210. При вступлении крестьянин-единоличник был обязан кроме своего земельного надела сдавать в колхоз сельхозинвентарь и лошадь. В результате у 125 хозяйств, работавших в колхозе (более чем у половины), не осталось в личном пользовании никакого скота, и только в 79 хозяйствах держали по одной корове. Свиней в то время почти ни у кого не было, кормить их было нечем, зато имели в личном подворье овец.
Судьба колхозных лошадей оказалась трагичной. А.А. Боловинцев вспоминает: "В первую же зиму около половины их пало от того, что не успели заготовить корма". Это подтверждается и цифрами: если осенью 1931 года в колхозе была 101 лошадь, то зиму пережили лишь 66.
Сданный или конфискованный у кулаков сельхозинвентарь, за которым в колхозе не было должного ухода, и часто использовавшийся не по назначению, начал скоро ломаться, приходить в негодность.
Год 1931-й выдался урожайным. Благодаря этому, а также за счёт отобранного у кулаков хлеба, колхозам удалось выполнить план хлебозаготовок. Однако власти заставили колхозы выдвинуть встречный план о перевыполнении, что вызвало возмущение у многих колхозников. В результате были осуждены восемь председателей, 43 члена сельсоветов и два уполномоченных работника органов.
Сын одного из первых председателей колхоза "Правда" В.Т. Цыганов вспоминает, как его отца Тимофея Никитича Цыганова за невыполнение плана отдали под суд, а затем отправили на Колыму. На Колыме Тимофей Никитич сидел вместе с председателем соседнего Грачевского колхоза Андреем Петровичем Барышниковым. После освобождения и возвращения домой в 1936 году Тимофей Никитич был восстановлен и некоторое время проработал в должности председателя колхоза "Правда", пока его опять не посадили. Выпустили в начале войны, он отправился на фронт, где геройски погиб.
Ценой огромных усилий и многочисленных потерь к концу 1931 года коллективизация в Петровском районе была завершена и составила 89,2 процента.
Голод как следствие
коллективизации
В 1933 году хлебозаготовки были вновь резко повышеный выросли до 1444,5 миллиона пудов. Председатели колхозов в приказном порядке отдавали весь имеющийся хлеб. Не оставалось семян ни для питания крестьян, ни для сева. Это вызвало голод в ряде регионов страны. Особенно тяжело страдали Украина, Казахстан и южные области России, в том числе и Нижнее Поволжье. По разным оценкам, погибли от трёх до десяти миллионов человек. Но об этой трагедии почти не было известно в городах - они снабжались лучше, а крестьянам запрещалось покидать голодающие районы.
Голод 1932 -1933 годов затронул всех в Грачевке, Николаевке и Рассказовке - и колхозников, и единоличников, но особенно тяжело пришлось колхозникам.
Единственный документ, в котором была обнаружена информация о голоде, - это сводка по сельсоветам на первое июля 1932 года о количестве едоков. В ней была сделана приписка по месяцам о том, сколько человек за первое полугодие 1932 года рождалось и умирало. Уже само наличие этого документа говорит о том, что к июлю 1932-го проблема голода в районе уже существовала. В нем было указано, что число умерших по Николаевскому сельсовету с января по апрель составило 25 человек, а за май - 105 человек. На июнь не было представлено данных ни по одному сельсовету. Очевидно, что все сведения о голоде 1932 - 1933 годов тщательно скрывались.
П.А. Урядов вспоминает, что от голода все колхозные лошади погибли, люди весной в поисках травы лазили по болотам, вдоль речек, по лесу. В основном питались "дигялями", "шкердами", "нюньками", а из желудей делали муку и пекли лепёшки. Но такая еда голод не утоляла: "Приходилось есть даже кошек и собак". На всю жизнь Петр Александрович запомнил, как голодным "поймал ежа, ободрал его, положил в ведро, сварил и съел".
Александр Андреевич Болонцев рассказывал, как "из-за трёх мертвых грачей выстроилась целая очередь из голодных детей в надежде получить хоть крылышко". В основном выживали благодаря картошке. Все вспоминают, как весной откапывали и ели мерзлую и гнилую картошку: сначала её сушили, потом вместе с крапивой и лебедой парили в чугуне.
Вспоминает А.А. Овчинникова: "Пока идешь мимо огородов, видишь капающихся в мерзлой земле колхозников. Возвращаешься – они уже мертвы". А.А. Боловинцев рассказывал, как соседский голодный мальчишка просил у него хотя бы кожицу от картошки.
Нет точных цифр, сколько человек погибло от голода, но мы можем сравнить количество взрослого населения старше 18 лет, которое проживало в Николаевке и Рассказовке в январе 1929 года. Их было 650 человек. А к 1934 году осталось всего 333 человека. Некоторые были раскулачены, часть – бежала на стройки, но большинство погибло от голода.
В результате сплошной коллективизации, раскулачивания и голода население по Николаевскому сельсовету за пять лет с 1929 по 1933 гг. сократилось примерно вдвое, поголовье скота было практически уничтожено, резко упал уровень жизни колхозников.
Результатом такой политики стало то, что образовавшийся колхоз "Правда" никогда не числился среди передовых, а после войны и вовсе прекратил свое существование, войдя в состав более сильного соседа – Грачевского колхоза им. Ленина.
Итогом коллективизации стало сокращение производства зерновых с 1929 по 1934 годы на 10 процентов, уменьшение поголовья скота в среднем на 30 процентов. В то же время уже в 1932 году выросли государственные поставки и тогда же был перевыполнен план по сдаче хлеба государству почти на 106 процентов.
В ходе коллективизации были уничтожены наиболее крепкие и продуктивные хозяйства. Раскулачивание стало репрессией против собственного народа.
