Легуш - Легуша - Лягуш - Легушенко - Лягу.....

В статье рассмотрена генеалогия трёх поселившихся в Великом княжестве Литовском в XV – начале XVI в. семей ордынских царевичей (солтанов). Первый из них происходил от «царевича Сихдохмана с Перекопа» (по всей вероятности, хана Сиди-Ахмеда). Второй, царевичи Острынские, были потомками крымских Гиреев, третий, «царевичи Заволжские», впоследствии именовавшиеся царевичами Пунскими, были потомками Халлек-солтана, племянника последнего хана Большой Орды Шах-Ахмата (Шейх-Ахмеда). В начале XVI в. эти царевичи поддерживали контакты с Большой Ордой и Крымом и играли определенную роль в дипломатических отношениях Великого княжества с татарскими ханствами. Позже они превращаются в обычных служилых землевладельцев, хотя и занимали среди литовско-татарской аристократии почетное место и сохраняли свой традиционный титул царевича.

…...К середине XVI в. по мужской линии этот род (Потомство «царевича Сихдохмана с Перекопа») уже угас. Но к тому времени в ВКЛ существовали ещё два других рода ордынских царевичей, принявшие фамильные прозвания по своим здешним владениям, царевичи Острынские и царевичи Пунские.

III или IV поколение от Хаджи-Гирея
2.Царевичи Острынские
1/Х. Царевич Девлеш-солтан Гирей (?–до 1507).
Сын или внук основателя крымской династии Гиреев, хана Хаджи-Гирея2
(? – 1466), брат или племянник хана Менгли Гирея (? – 1515, правил в 1468–1515 гг.), соответственно, принадлежал к XII или XIII поколению от Чингиз хана 3....Очевидно, царевич Девлеш умер до 1507 г., когда его сын царевич Азубек впервые упоминается в дипломатической переписке между Крымом и Литвой.
2/1. царевич Азубек (Азюбек)-солтан Острынский
11 апреля 1514 г. Сигизмунд I известил острынского наместника о пожаловании царевичу Узубек (Азубек)-солтану 70 «острынских господарских конюхов» (перечисленных поименно), 6 пустошей и двух паробков под Острыной (Лидский повет) [21, л. 79 об.–80]7. По местоположению этого имения (позже известного как Рыча) Азубека и его потомков стали именовать царевичами Острынскими.
...В Литве Азубек женился на дочери уже упоминавшегося выше крымского
заложника (затем карачая улуса ширинов) княжне Зане (Зосе) Маликбашевне [9] и оставил сыновей Богатыр-Солтана, Джаная и Чингиза (см. ниже).
IV или V поколение от Хаджи-Гирея
5/2. царевич Чингиз Азубек-Солтанович Острынский, ок. 1598.
Родился в Литве. Вместе с братьями царевичами Джанаем и Богатыр солтаном унаследовал обширные отцовские владения, но сохранить их не сумели. В частности, часть имения Положин (Минский повет) «братья царевичи» уступили пану Миколаю Нарушевичу (см. выше). Вместе с матерью добивался в 1555 г. возвращения крестьян, ушедших из имения Рыча. Из челобитья королю «царыцы Острынское Узубек Солтановой Зони Медлибошовны» и ее сына Чингиза, несмотря на отсутствие у Острынских документов на этих крестьян (по словам «царыцы», королевский лист пропал в Новогрудке у слуги ее сына, царевича Острынского Богатыр-Солтана – Легуша Собачковича), Сигизмунд Август («якож без перестани тая царыца и з сыном своим Чинъгисом докуки нам чынила», – с некоторым раздражением отмечает король в «листе» к острынскому старосте 25 сентября 1555 г.) распорядился вернуть им ушедших людей и утвердил имение под Острыной «на хлебокормление» ей, Чингизу и их потомкам, с обязанностью служить королю «потому, яко и муж ее а отец того Чингиза Узубек Солтан служил» [34, л. 21–21 об.]. 13 августа 1583 г. Чингиз внёс этот привилей на Рычу и на 70 человек конюхов острынских, «на паркгамене писаный», в книги Литовского трибунала [40, л. 229–230 об.]. 2 августа того же года он записал в книгу Новогрудского гродского суда денежное обязательство жене, обеспеченное на имении Бжостовица-Бигене в Волковысском повете, а в 1588 г. продал это имение господарскому маршалку Мартину Курчу [54, л. 850–850 об.]. Владения этой семьи принадлежали к числу наиболее крупных татарских имений, хотя, разумеется, далеко уступали магнатским латифундиям (с которых выставлялось по сто и более коней). Чингиз был женат на своей двоюродной племяннице, княжне Улане (Умне) Агишевне Ширинской. Этот брак упоминается в документе, выданном 30 мая 1591 г. её матерью, Янкой Качалаевной Улановной, женой Агиша Муртозича Маликбашича Ширинского. Янка Качалаевна пишет, что «дочъку свою княжну Улану Акгишевну Ширинскую за человека зацного, за его милость Чинкгис Азюбек Солтана, царевича Остринского выдавши, теж посаг добры» дала [41, л. 28 об.–30]12. После смерти царевича Чингиза остались малолетние дети (имена их нам неизвестны). Их дядя и опекун, князь Ян Агишевич Ширинский, 3 апреля 1598 г. получил для них от Сигизмунда III подтверждения на Рычу и Положин [40, л. 229 об.–230 об.; 44, л. 314]13. Вскоре после этого вдова Чингиза, выйдя замуж вторым браком за князя Фурса Асановича Улана, отдала Рычу в заклад литовскому земскому подскарбию Деметрию Халецкому, а после его смерти 3 июля 1603 г. вместе с мужем продала имение
за 2000 коп грошей жене вышогродского каштеляна Касперовой Клодзинской и ей внукам Халецким, детям покойного подскарбия. Как следует из земельной описи в имении этом было много земли, бояр и подданных [45, л.190–191 об.; 54, л. 775–776]14.
Вероятно, дети Чингиза умерли малолетними, и с ними род царевичей Острынских пресёкся.

№ 89 — 1592г. Декабря 2
Вѣновная запись татарина Мурзича женѣ его кнлгинѣ Масе Легушовнѣ.
Року (афчг) мца Февраля осмого дня, у понедѣлок.
Перед нами урадниками судовыми земскими повѣту Городенского Львом Михайловичом Сапегою судею, Геронимом Григоревичомъ Воловичом подсудком а Анъдреем Котовичом писаром, на местцу судовом ставши очевисто татарин гдръский повѣту Городенского Кульзиманъ Мурзичъ Отаманович, самъ устънс а доброволне вызнал листъ запис, тут нижей уиисаный, под печатю своею и с подписом руки своее по татарску, под печатми и с подписами рукъ людей добрых справеный, татарце гдръсіской повѣту Городенского кнегини Маси Легушовне, жоне его даный, на котором листе вся реч мѣновите описала и доложона естъ, и просил, абы тот листъ ири устном сознашо его до книгъ сіірав земских уписанъ был, которий слово в слово такъ се в собе маеть: Я Кульзимаыъ Мурзичъ Отаманович, татарин гдръский повѣту Городенского, вызнаваю самъ на себе сим листом моим кождому таковому, кому его будет потреба ведати, илс я маючи ку собе миле верне зычливую, в стане малженъскомъ цнотливе заховалую малжоыъку мою Масю Легушовну сам доброволне, за вено и внесене ей, малжонъце моей Маси Легушовне даю дарую и симъ листом моим на вечность отписую по животе моем, ничого на жадного кревного, ани на кого иншого не оставуючи и не выймуючи, огулом все именейцо мое, никому ничим ие пенное, лежачое в повѣте Городенскомъ, в селе татарском на Лососне, дворецъ, зо всим будованемъ дворищо, з огороды овощовыми, з навозы, з кгрунтами пашными и непапіными, з сеножатми, з гаи, з дубровы, з рекою, з берегами и полштками речными, такъ яю купли и закуили, и зо всякими нояштками такъ, яко се тое именейцо мое само в собе и во всяких обыходех своих мает; ку тому кони, быдло рогатое и нерогатое, цынъ, медзь, и всякие речи рухомые, збоже молочоное и немолочоное, и увес спрат домовый, и всю маетность мою от мала до велика; мает малжонка моя Мася тое именейцо, дворецъ помененый, зо всякими маетностями и добрами моими лежачими и рухомыми вечными часы держати и вживати, а похочет ливолно ей тое именейцо зо всимъ, якося само в собе маеть, и всякие маетъности кому хотя отдати, продати, променити и ко всякому лепшому нояштку своему обернуть, яко с тым налепей розумети будет, шафовати. А естълибъ с кревныхъ моихъ, албо ктож колве мел ей в держаню и вяшваню ее того именейца ей якуюж колве переказу чинити, або в тое именейцо и в якиеж кольвекъ пояштки ку нему належачие уступоватися, тогды таковый мает на тот врад, до которого о то будет позван, заруки шестдесятъ копъ грошей платити, а малжонъце моей заруки другую шестдесят копъ грошей платити; а ку тому мает ей вси шкоды и наклады нагородити, без доводу и присеги, одно на елово речене; и я сам ничим сего листу моего нарушати не маю, а сес листъ мой в кождогоправа при моцы захованъ быти мает веки векомъ. И на то есми я Кулзимаиъ матясонъце моей Маси Легушовне дал сес мой листъ под своею властною печатю и с подписом руки моее писмом татарскимъ. А ку тому, для лепшое певности, до сего листу моего люди зацные, их млть пан Анъдрей Гневинский земенин и коморникъ повѣту Городенского, княз Х^сень Дайко писар арабский, а княз Кулзиманъ Оразовичъ возный печати свое нрилояшти и руки подпа- сати рачили. Писан на Лососне, лѣта Боясого нароженя тисеча пять сот де.ветдесятъ второго, мпа Декабра второго дня. У того лисгу печатей притисненых чотыри, а подпис рукъ так же чотыри писмом руским две, а арабскимъ две, тыми словы: Яко иечатар, устъне прошоіпый, Андрей Гневинский властн^ рен- щ. Устне прошоный до того листу печат мою прилоясил и подиисал Хасень Дайко писар арабский рукою своею. Который листъ до книгъ земъскихъ уписанъ естъ.

(Изъ акт. кн. Гродненскаго зѳмскаго суда за 3 г.г.; № 0794, л. 381 об.—382.)


Л 104—1598 г. Іюня 26-
Оповедане татарына гдръского повету Мен- ского Ахметя Адамовича.
Року ... (1593), мца июня ... (26) дня.
Прыеждчал до враду гдръского замъку Менского, до мене Езофа Винка подстаростего Меньского. татарын гдръский повету Меньского княз Ахметь Адамовичъ, жалуючы и оповсдаючы на татарку гдръскую княгиню Януху Адамовъну Мустапиную, тыми словы, иж дей в року прошломъ тисяча пятьсотъ девстдесят второмъ, мца августа двадцать второго дня, змовившы и застановившы со мною через лист свой добровольный, записомъ своимъ сторговавшы дворец мой Легушевский и некоторые земълицы, ку тому дворцу прыслухаючые в селе Давыдовом, в зоставе за шестьдесят копъ грошей, тридцат она дей копъ мие задатку дала, а на другою тридцат копъ грошей лист свой дали, ижъ мели тую тридцать коиъ и копу грошей на рокъ, в листе своемъ описаиый, отдат, то ест в дому моемъ в Муступич, в року тепер идучом тисеча пятьсотъ деветдесят третемъ, о святой Тройцы святе рымъскомъ, у неделю, и лист головыый отменена заставу справить и торгъ докоыъчить; …...........................................................................................................................................................



№ 181—1594 г. іюля 11
Оповедане и сознане возного в справе татарына Войны Легушевича с паном Федороіѵі Корсакомъ.
Року (афчд) (1594), мца июля одинадцатого дня.
Прышедты на врад кгродский в замокъ гдръский Меньский иеред мене Сымоыа Матеевича подстаростего Меньского татарын гдрский повету Меньского Война Легушевич, оповедил, и обътежливе жаловал, сам от себе и именем брата своего рожоного ІДасного Легушевича, о том, иж дей в року тепер идучом деветдесятъ четвертом, мца июля десятого дня, за власным насланьем и розказанем земянина гдрьского повету Менского пна Федора Корсака, врядник его милости именья Уского, в повете Меньскомъ лежачого, Станиславъ Жданович а служебник его милости Миколай Покгурский. Лаурын Якубович, а подданые его жъ милости того именя Уского, села Пронцович, Щасный Жомойтин а Матей Воронич, сыном своим ІЦасным Вороничомъ, а з села Ушы Мартин Заец а Грышко Томкович и з инъшыми многими помочниками своими, которых они сами знают и имена их ведають, нашедшы моцно кгвалтом на дом их власный шляхетский, где он з братом своимъ Щасным Легушевичом мешкаеть, прозываемый Шерейковъский, у воеводстве Меньском лежачый, которые тые кгъвалтовники пна Корсаковы врядник, слуги и подданые его млти, чынечы досыть воли и росказанью пна своего, не помнечы ничого на боязнь Божю и на срокгость в праве посполитом на своволных описаную, прыехавъшы и прышедшы до того двора их верху помененого Шерейковъского, маючы пры собе брони, войне належачые, ворота до двора выбивъшы и выломавъшы его самого Войну Легушевича и брата его ролшного Щасного Легушевича и жону того Войны на име Сару Богдановъну, и пры них прыятелских две татарки гдрские топш иовету Меньского, которые в гости были до них прыехали, на име Рахметку Васковну удову а другую сестру ее на име Чголпанку так же удову, людей невинных, правом посполитым убезпечоных, на тот час безбронъных, нелютостиве кийми побили и зранили, и маючы их по воли у руках своих, што хотели, то чынили, паствечы се над ними людми невинными, чынечы на зелжывость стану их шляхетского, которым дей боронечы сѳ, яко кгвалтовником, могли которого в обороне здоровъя своего ранит. Пры котором кгвалтовном нахоженью на тот дом их, и шкоды им немалые сталисе, а то ест меновите: згинул колпаклисий, сукномъ чыръвоным фалюнъдышом крытый, который коштовал копъ две гршей литовъский, кордъ, который коштовал два золотыхъ чырвоныхъ, ермякъ белый сукна люнского, который коштовал копъ две гршей литовских, шапъка женъская аксамиту чорного, куницами подшытая, ко* торая коштовала полторы копы гршей литовъских, однарадка женняя, сукна люнъского чорного, которая коштовала копъ две гршей литовъских, серповъ шест, кос чотыры, саян сукна шебединъского синий, который коштовал полтрети копы гршей литовъских, кошулки две женъских чорным шолком шытые, которые коштовали копу гршей литовских. Которые кгъвалтовники ыасъ самых усих особъ верху помененых побивъшы, шкоды немалые почынивъшы, с того дому их до двора пна Федора Корсака пана своего Уского отехали. Которые знаки кгвалтовные, у дому своем почыненые, так и раны на собе самых возному повету Меньского Василю Михайловичу Пожарыскому оказывал, Который возный, в сем же року деветдесятъ четвертом, мца июля осмънадцатого дня, передомноюж подстаростим ставшы, пры квите своемъ очевисто созналъ и квит того сознанъя своего под печатыо своею и под печатьми сторонними ку записаню до книгъ кгродских Меньских подал, писаный тыми словы: Я Василей Михайлович Пожарыский, возный гдрский повету Меньского, сознаваю то тым моим квитом, иж року тепер идучого от нароженя сына Божего мца июля дванадцатого дня, маючы я возный пры собе стороною людей добрых двух шляхтичовъ пна Хилимона Ивановича а пана Василя Станъкевича, был есми взятым на справу татарына гдрского повету Меньского князя Войны Легушевича и брата его Щасного Легушевича на огледане знаковъ кгвалтовных, у дому их почыненых, и ран на них самых поделаных, и кгды я возный с тою стороною верху помененою прыехал есьми до дому их, до именья их ПІерейковъского, в повете Меньскомъ лежачого, тамъ же за оказываньемъ видел есьми напервей вороты посечоны и вонъ з дверей выломлены, а на самомъ Войне Легушевичу видел есьми раны, найпервей на хрыбъте рану синюю кровъю населую, мѳнил быть кием битую а на жоне его Сары Богдановне виделъ есьми рану на руце правой палец середний щиколоток збитый до крыви, не ведати если тым палцом владнути будеть, менила кием збитый, а на брату Щасном Легушевичу видел есьми раны напервей у голове рану крывавую тятую вельми шкодливую,. а другую рану виделт» есьми на руце левой вышей локътя тятую крывавую, вельми шкодливую, третюю рану видел есьмина руце левой, подле запясти, тятую крывавую, с которых ранъ тотъ Щасный Легушевич нет ведома будет ли жыв, кгдыж ест шкодливе раненъ и весъ кийми збитый, а иа татарце удове Рахметце Васковне видел.есьми рану пробитую коломъ на грудях вельми шкодливую, а на другой татарце также удове видел есьми раны синие крывавые на плечах на име на Чолпанце Васковне; которые знаки кгвалтовные у дому своем, также и раны, на собе пичыненые, менили быть собе сталые за власным насланьем и росказаньемъ земянина гдрьского повету Меньского пна Федора Корсака, от врядника его именья Уского, у повете Меньском лежачого, Станислава Ждановича, так же от слуг его наиме Миколая Покгурского а Станислава Ждановича, а подданых его жъ милости именья Уского, села Пронъцевич, Щасного Жомойтина а Матея Воронича и сына его Щасного Воронича, а з села Ушы Мартина Зайца а Грышъка Томъковича, и от инъшых многих помочъниковъ их, которых они сами знають и именя их ведають, в року тепер идучом деветдесят четвертомъ, мца июля девятого дня. Пры котором кгвалтовном наистью на тот домъ их шляхетский и шкод меновали собе немало сталыхъ, которые на оповеданъю меновите а подостатку ест описаны. Которое оповедане и очевистое созънанъе возногодо книгъ кгродъскихъ Меньских естъ записано.—

( Изъ актовой книги Минскаго гродскаго суда № 11768, л 553 обор.—554.)