Василий (Касперович) Андреевич Дунин (Глушинский)-Борковский

Это был внутридинастический брак, на который требовался разрешение местного епископа. Такое разрешение было дано также на брак Болеслав III и Сбысловы Святополковны, сводной сестре Петра.
В летописи сказано: «1102 г. В тот же год повели дочь Святополка Сбыславу в Польшу за Болеслава, месяца ноября в 16-й день». В это же год 4 июня умирает его отец. Свадьба состоялась только через год. Галл Аноним в «Хронике и деяния князей или правителей польских» пишет: «Между тем Збигнев, его брат, приглашённый к нему на свадьбу, отказался прийти… и в то время, как происходила свадьба, побудил, как говорят, чехов вторгнуться в пределы Польши». Козьма Пражский в «Чешской хронике» указывает точную дату: «В лето от рождества Христова 1103, после того как отец умер, Збигнев тотчас же выступил с оружием против своего брата».
Галл Аноним по этому поводу пишет: «Как же было допущено папой Пасхалием? Этот брак между родственниками по крови был разрешён по просьбе Балдвина (епископа краковского, [далее текст неразборчив] веденного в сан епископа в Риме тем же папой), который поведал папе о некоторых пережитках в обычаях христианской веры и о необходимости этого брака для родины. Итак, авторитет римского престола разрешил, как говорят, этот брак из милости, не согласно канону и не по обычаю, но в виде исключения».
Во внутридинастических браках Рюриковичей учёный Фёдор Успенский в работе «Традиции имянаречения, и женитьба в княжеских династиях XI-XIII веков» говорит, что «князьям всё-таки иногда случалось жениться на троюродной…, но всё-таки не абсолютным».
Анализ работ, освещающих междинастические браки дочерей князей Киевской руси XI-XII веков показывает, что отдельные историки считают исключением брак княжны Марии Олеговны и польского «princeps» Петра, что касается княжеского статуса. Возможно это связано с тем, что переводчики затрудняются с передачей латинского слова «princeps»: одни переводят как «знатный муж, вельможа», а другие – как «князь», напрмер: «Wladarides princeps Russiae» – русский князь «Владарий».
Дальнейший жизненный путь Петра незримо можно проследить в хронике Галла Анонима. Главной целью хроники было прославление и оправдание действий польского князя, Болеслава III. Хроника не содержит дат и весьма скудна на имена даже жён князей и их детей, так как Галл не пользовался делами и архивами княжеской канцелярии. Тем не менее в хронике видно наглядное присутствие Петра как старшего брата Болеслава, который всегда смело вступал в бой за что и был произведён в рыцари.
Галл пишет: «Когда он вернулся победителем с оружием в руках, отец опоясал его мечом и с большим торжеством отпраздновал это событие. И не только он один в этот день получал от отца рыцарский пояс, но из любви и уважения к сыну отец даровал оружие и многим его сверстникам».

Проблема усложнилась в 1115 году, когда родился первый сын Саломеи – Лешек. Одновременно с удалением Владислава встал вопрос о наследовании власти. Саломея настаивала на получение удела каждым наследником. Было принято компромиссное решение: все наследники получают свои уделы, но соблюдается старшинство. Младшие братья должны подчиняться старшему. «За ним закреплялось право представлять страну во внешней политике, вести войны, заключать договоры: внутри страны он обладал правом инвеституры духовенства и судебным старшинством над своими братьями».
Считается, что Скарбимир был против такого законодательного регулирования королевского наследства. Он утверждал, что выбор наследника должен решаться «Советом Магнатов». Это позволило бы сохранить единство военных сил и их централизованное использование, то есть сохранить единство страны. Однако духовенство и светская знать не поддержало предложение Скарбимира. Магнаты всё больше хотели располагать не зависевшими от королевской казны источниками дохода, что укрепляло бы могущественных можновладцев и их политическую независимость от князя.
Согласно решению князя Болеслава Пётр назначается управляющим (кометом) земли Селезии, которая была богата залежами серебра и золота. Считается, что Скарбимир, будучи управляющим в «Силезком княжестве», он был влиятельным до такой степени, что даже чеканил собственную монету». Возможно в 1117 году, после так называемого бунта Скарбимира, вместе с Петром и Марией в Силезию удаляется, и молодой князь Владислав. Историки предполагают, что старший сын ещё при жизни фактически получил силезкий надел в 15 лет после женитьбы на Агнессе фон Бабенберг, дочери маркграфа Австрийского Леопольда III и Агнессы фон Вайблинген (дочь императора Генриха IV).
В 1117 году возник конфликт между Ярославом и Владимиром Мономахом из-за наследования киевского стола. Мономах в союзе с братьями ростиславичами изгнал Ярослава из Владимира-Волынского и посадил на княжение Романа, женатого на дочери перемышльского князя, Володаря. После смерти Романа (1119) наместником отца на Волыни стал сын Мономаха Андрей Добрый. Летопись гласит: «В лето 6627. Бежа Ярославец Святополчичь в Ляхи, и посла Володимир сына своего Романа к Володимирю княжити». Перед уходом в Польшу с тремя детьми Ярославль отослал жену Рогнеду к отцу Мстиславу Владимировичу, который прибыл из Новгорода в Белгород по соседству с Киевом.
В 1123 году при загадочных обстоятельствах под Владимиром погибает Ярославль Святополкович. Он в течении нескольких лет с детьми жил в Польше у своих близких родственников при дворе Болеслава Кривоустого. Болеславу нужен был новый союзник в лице Владимира Мономаха, который был бы с ним в дружбе, и не мешал покорять поморян-язычников. Возможно, поляки имели намерение при посредничестве ростиславичей помирить Ярославля с Владимиром Мономахом. Годом ранее братья ростиславичи имели неуказанную в летописи некою проблему с поляками: «В тоже лето яша ляхове Володаря, Василькова брата» После гибели князя-изгнанника Болеслав и Владимир с братьями ростиславичами подписали мирный договор.

После смерти Саломеи в 1144 году борьбу за власть возглавила польская знать и священники, в том числе «Матвей (по прозванию Холева) – епископ краковский с 1143 года. Человек высокообразованный, имевший связи с политическими и религиозными центрами Европы». Ян Длугош отмечает наличие большого богатства Матвея, его расточительность и высказывает к нему явную недоброжелательность.
15 февраля 1145 года коллегия кардиналов избрала нового римского папы Евгения III, ученика Бернарда Клервовского. Бернард, зная слабости своего ученика, диктовал Евгению III свою политику. Он настоял на Крестовый поход против славян, который состоялся в 1147 году под так называемом лозунгом «уничтожить или обратить в христианство».
Великий Бернард, «воинствующий католик XII в., один из организаторов и вдохновителей крестовых походов… рьяно осуществлял свою программу, выдвинутую в проповедях, посланиях и трактатах. Одним из требований этой программы было истребление всех славян, живущих к востоку от Эльбы. Агентами своей пропаганды Бернард делал проповедников цистерцианского ордена.
Епископ Матвей на обращение Бернарда принять участие в организации крестового похода в своём ответном послании к нему под названием об «Обращении русских» пишет от своего имени и Петра: «тою же милостью епископ краковский, и комес [Полонии] Пётр». Основным содержанием послания является прежде всего «желание обратить русских в «истинную» католическую веру, либо, по крайней мере, навести «порядок» в их религиозных пристрастиях». Письмо Матвей заканчивает: «Со сколь великим души пылвньем и желаньем я и комес Пётр, муж, всецело преданный господа почитанию, церкви и религии, Вашего, отец святой, будем ожидать прибытия, свидетель у нас тот один, кто тайны сердца видит».
Бернард, скорее всего, утвердил на проведение этой миссии Петра, который по своим взглядам и авторитету, был наиболее подходящей кандидатурой для распространения католичества «в такой отдаленный край мира, каким представлялась Бернарду Русь», так как «орденские братья Бернарда, польские цистерцианцы должны были служить помощниками и посредниками в осуществлении главной цели – христианизации всех народов и подчинению их Риму». В честь его признания в 1145 году Пётр получает мощи святого Винсента. Последнее может говорить лишь о том, что Пётр дал согласие на миссионерскую работу на Руси. Отсутствие Петра в Польше облегчил насильственный переход власти к младшим братьям. Краковским князем стал старший сын Саломеи Болеслав Кудрявый, его палатином – Якса (Jaksa), женатый на Агафьи (Agafia), дочери Петра. Супружеская пара были активными жертвователями церкви, о чём говорит сохранённый тимпан монастыря.

Польские исследователи доводят родословную Петра до праправнуков на основании таких признаков как «имя Пётр», «воевода Пётр», церковные дела (пожертвования), торговые сделки и другие. Однако популярность этого имени в XIII веке и большое количество воевод князей из-за раздробленности Польши не представляют возможность установить полную родословную.
Составлением родословных отдельных родов Дуниных занимались и Русские историки: крупнейший специалист по генеалогии князь Пётр Долгоруков (1816 – 1868) и Русский генеалог Модзалевский Б. Л. (1874 – 1928).
Пётр Долгоруков в «Российской родословной книге» коснулся только рода Дуниных-Барковских (графы и дворяне). Он пишет: «Фамилия Дуниныхь (Dunin) принадлежить къ числу древнеших польскихъ родовъ. Предокъ ихъ Пётръ Дунинъ прибылъ изъ Данiи въ Польшу при князе польскомъ Болеславе Кривоустомъ, въ первой половине двенадцатаго века. Изъ потомковъ его: Петръ былъ воеводою ленчицкимъ въ 1240 году; другiй Петръ кастеляномъ сендомирскимъ в 1271 году; третiй Петръ, епископъ познанскiй, былъ подканцлеромъ короннымъ в 1414 году; четвертый Петръ былъ кастеляномъ сераздзскимъ в 1478 году; пятый Петръ былъ воеводою брест-куявским; умер в 1562 году, оставивъ отъ брака съ Лезенскую, сыновей: Якова и Андрея… Родъ Дуниныхъ разделился на несколько фамилiй, которыя приняли имя каждая по своей родовой Маэтности: Дунины-Барковскiе, Дунины- Скржинскiе, Дунины-Лабендзкiе, Дунины- Вансовичи, Дунины-Сулигостовскiе, Дунины-Шпотовы».
Модзалевский в своём труде «Род Раевских герба Лебедь» показал, что Раевские «ведут свой род от датчанина Петра Власта, или Дунина (что значит «датчанина»), сына датского вельможи Вильгельма-Святослава, казнохранителя Датского короля Нильса (Николая)…».
При подаче в 1686 году своей родословной Раевские показали: что предок их Есман вышел из Литвы: «Дочь Эсмана Дунина вышла замуж за Льва Глинского. У них родился сын Василий Львович Глинский. Елена Васильевна, дочь князя Великого княжества Литовского и Русского Василия Львовича Глинского, в 1526 году вышла замуж за великого русского князя Василия III Ивановича. После смерти мужа стала регентшей при малолетнем (трех лет от роду) сыне-наследнике Иване IV – великий князь с 1533 года и русский царь с 1547 года.
Модзалевский также пишет о Прасковье Ивановне Раевской (пробабушка Петра I). Её дочь Анна Нарышкина, мать Натальи Кирилловны (жена царя Алексея Михайловича) построила храм, который был «снабжен всем необходимым с истинно царскою щедростью», в котором находилась грабница Прасковье Ивановны (Дуниной по мужской линии).
Ниже рассматривается род Дуниных о котором Пётр Долгоруков говорит: «В малороссийских губерниях есть фамилия Дуниных, из этаго же рода [Барковских], но пишет имя свое без прибавления имени маэтности».

Продолжение следует

В исторических актах о роде Марцина показана легенда его датского происхождения: «этот… Дунин происходил из угасшей смоленской линии одной из ветвей древнего польского рода Дуниных, герба Лебедь (Labedz), от старинной маетности Скржинна писавшейся ze Skrzynna или Скржинскими (Skrzyncy). Король Болеслав III Кривоуст пожаловал Петру Власту (Дунину) после 1124 года замок Skrzyn (близ нынешнего города Опочно (Opoczno) Радомской (Radomsko) губернии) и титул графа Скржинского». Как ранее показано Петр Дунин получил первые владения в Силезии и его род имеет княжеский титул Рюриковичей (польск. Rurykowicze).
О родословной Скржинских в российских архивах немного данных. Имеется достоверный факт, что «польский дворянин и регент канцелярии Большой Печати великого княжества Литовского Антоний Дунин-Скржинский (Скружинский; Antoni Dunin-Skrzyński) назначен чрезвычайным посланником Польши в Россию, однако его кандидатура была отклонена». Он был женат на дочери Ивана Трубецкого. После замужества Екатерина Ивановна Дунина (1692 – 1752) «некоторое время проживала в Польше. После смерти мужа, бездетная вдова вернулась в Россию».
Что касается Глушинских, то этот род более известен. Так он раскрыт в родословной Богомольцевых Витебской ветви. «Согласно гербовнику Каспера Несецкого, Цедровские тесно связаны с родом Дуниных-Глушинских. Мельхиор Дунин-Глушинский, упоминаемый в гербовнике под 1670 г., имел дочь Теодору и сына Михаила. Кристина Бартошевич (Богомолец) вышла замуж вторым браком за подстолия волковыйского Михаила Мельхировича Дунина-Глушинского герба Лебедь».
Дунины-Глушинские отмечены и как депутаты нескольких сеймов: «Głuszyński Dunin Malcher Kazimierz – служащий смоленского войска, один из депутатов Смоленского воеводства на сеймах 1670 и 1672 годов».
Родовая местность Глушинских находится в предместьях города Лида (Белоруссия): «Jan Dunin-Głuszyński z Głuszyny h. Łabędź ca. 1746 † ca. 1791 – земский регент» и «Mateusz Dunin-Głuszyński z Głuszyny h. Łabędź ca. 1745 † ca. 1790 – городской судья».
Главным стимулом для службы обывателей в Смоленском воеводстве – это необходимость иметь земельные владения. Связь с землей для шляхты была «целью и смыслом жизни». Это не просто слова, а национальная гордость и является, в первую очередь, «необходимой составляющей доказательств их дворянского происхождения». Землю можно было получить за верную воинскую службу, за особые заслуги или купить с обязательным в последующем дачи «консенсуса» королём Польши. Кроме владения землей несомненным приоритетом при признании обывателя шляхтичем имели также родовые гербы.