Письма и воспоминания

Лисицын Федор Яковлевич "В те грозные годы".

Продолжение

Практической проверкой действенности проводимой командирами и политорганами партийно-политической, агитационно-пропагандистской, воспитательной работы в связи с приказом Наркома обороны СССР стали для нашей армии сентябрьские бои, развернувшиеся на узком участке фронта — Великое Село, совхоз «Знамя».(1)

Противник, сосредоточивший в этом районе две пехотные дивизии, большое количество танков и артиллерии, нанес мощный удар по 26-му гвардейскому полку 7-й гвардейской стрелковой дивизии. Воины части оборонялись самоотверженно, но все же не сдержали напора превосходящих сил врага и отошли на вторую оборонительную позицию. К вечеру того же дня в довольно тяжелом положении оказались и вступившие в бой 397-я и 129-я стрелковые дивизии, а также один из полков 130-й дивизии.

За лето мы привыкли к боям местного значения. В данном же случае немецко-фашистское командование решило, видимо, осуществить операцию с далеко идущими целями. Наши предположения подтвердились, когда были захвачены в плен несколько вражеских офицеров и штабные документы. Выяснилось, что прорыв на рубеже Великое Село, совхоз «Знамя» был задуман гитлеровскими генералами как начало наступления на юг вдоль реки Ловать с целью отрезать 1-ю ударную армию от главных сил фронта, окружить и уничтожить ее войска и таким образом ликвидировать тот выступ, что удерживался нами за Ловатью.

Однако развить свой первоначальный успех противнику не удалось. Против предпринявшего наступление врага командование армии своевременно бросило артиллерийские противотанковые части, три стрелковые дивизии и одну бригаду, танковые подразделения. Продвижение врага было остановлено. Сказались мужество и самоотверженность наших воинов, их поистине необоримая стойкость. А о том, насколько тяжелыми были эти бои, можно судить хотя бы по такому факту: части и подразделения только 397-й стрелковой дивизии за 11 дней отразили почти 40 вражеских атак, из них 15 — в рукопашных схватках.

Все время, пока продолжались бои, работники поарма неотлучно находились в войсках — в частях 7-й гвардейской, 397, 391, 129, 130-й стрелковых дивизий, в 47-й стрелковой бригаде, в частях поддержки и обеспечения. Наши товарищи не только помогали политорганам соединений обеспечивать непрерывность ведения партийно-политической работы в динамике боев, но и выполняли задание командования армии по налаживанию взаимодействия между стрелковыми, танковыми, артиллерийскими, саперными частями и подразделениями.

Противник дорого поплатился за свою попытку перейти в наступление. За 11 дней сражения он потерял на поле боя почти 11 тысяч солдат и офицеров, 98 танков, 58 самолетов, 220 пулеметов, более 350 автомашин, много другой боевой техники.

В борьбе с вражескими танками особенно отличились артиллеристы, расчеты противотанковых ружей, стрелки-гранатометчики 47-й стрелковой бригады полковника С. Н. Лысенкова. Они сожгли 27 фашистских бронированных машин. По 17 уничтоженных танков противника записали на свой боевой счет воины 130-й стрелковой дивизии полковника Н. П. Анисимова и 397-й стрелковой дивизии полковника К. Т. Ильина. Большой вклад в сентябрьскую победу над врагом внесли и гвардейцы дивизии полковника Е. В. Бедина, первыми принявшие на себя яростный удар немецко-фашистской пехоты, артиллерии, танков и авиации.

Значительные потери несли в этих боях и наши войска. Но при любых обстоятельствах они стояли насмерть. Например, 448-й стрелковый полк 397-й дивизии Много раз оказывался в исключительно трудном положении. Но всегда рядом с бойцами и командирами был бесстрашный военком этой части батальонный комиссар Иван Куликов. Когда подошли к концу боеприпасы, он трижды первым поднимался в штыковую контратаку, ведя за собой других. Только в рукопашных схватках воины полка, вдохновляемые словом и личным примером комиссара, истребили более двухсот вражеских пехотинцев.

В одной из контратак Куликов был смертельно ранен. Он погиб как герой. Воины части решили увековечить память любимого военкома. По их инициативе был организован сбор средств на танк «Комиссар Иван Куликов». В него включились бойцы и командиры не только 448-го полка, но и всей дивизии. Эта боевая машина потом победно дошла до Берлина. А после войны именем военкома Ивана Куликова была названа и одна из улиц районного центра Залучье, что в Новгородской области.

Список героев сентябрьских боев пополнялся с каждым днем. Так, например, семь вражеских танков за это время уничтожили артиллеристы старшего лейтенанта Василия Еремеева, два из них лично подбил наводчик орудия красноармеец Иван Морозов, когда остальные его товарищи выбыли из строя. Расчет счетверенной зенитно-пулеметной установки под командованием сержанта Макара Грома сбил в этих боях шесть фашистских самолетов. Храбрейшим из храбрых, таким, как военком Иван Куликов, минометчик Иван Квашнин, артиллеристы Василий Еремеев и Иван Морозов, зенитчики Макар Гром и Николай Привалов, летчик Антон Устименко, были посвящены выпущенные поармом большим тиражом листовки.

Вскоре после сентябрьских боев в частях и соединениях армии развернулось соревнование за достойную встречу 25-й годовщины Октября. Инициаторами его выступили коммунисты и комсомольцы. Соревнование носило вполне конкретный характер. Воины брали на себя обязательства: к юбилею Великой Октябрьской социалистической революции открыть или увеличить свой личный счет уничтоженных оккупантов, добиться отличного владения оружием, боевой техникой. И надо сказать, что эти обязательства в условиях фронтовой обстановки с честью выполнялись.

В соответствии с решением Военного совета имена тех, кто добился наилучших результатов, по представлению командиров, военкомов, начальников политотделов соединений заносились на армейскую Доску почета. Их портреты публиковались затем на страницах газеты «На разгром врага». Выглядело это примерно так. На первой полосе помещался портрет лучшего танкиста, а ниже подпись: «Андрей Петров, лейтенант, танкист. Уничтожил в последних боях 2 немецких тапка. Всего же имеет на своем боевом счету 9 уничтоженных танков, 2 орудия, 2 пулемета, 8 машин с боеприпасами и много истребленных фашистов». Иногда подписи под портретами были совсем краткими, но не менее впечатляющими. Например: «Галим Копшибаев, красноармеец, снайпер. Истребил снайперским огнем и в рукопашных схватках 64 гитлеровца». Или: «Николай Устинов, сержант, сапер. Расставил сотни мин в тылу врага»; «Николай Вознов, младший лейтенант, снайпер. Один из инициаторов снайперского движения. Истребил 126 фашистов»; «Павел Некрасов, младший лейтенант, разведчик. Неоднократно возглавлял вылазки в тыл врага, захватил 8 «языков».

Высокой чести быть занесенными на Доску почета удостоились не только отдельные бойцы и командиры, но и лучшие дивизии, бригады, полки. Это — 180-я, 201-я латышская и 130-я стрелковые дивизии, за боевые успехи преобразованные в 1942 году соответственно в 28, 43 и 53-ю гвардейские; а также награжденные орденом Красного Знамени, неоднократно отличившиеся в боях 2-я гвардейская морская стрелковая бригада и 518-й стрелковый полк.

Тогда, осенью 1942 года, все мы с большой тревогой следили за боевыми действиями советских войск на юге страны. Как дела под Сталинградом? Что нового на кавказском направлении? С этими вопросами так или иначе связывались все партийно-политические мероприятия, проводимые в частях и соединениях армии. Партийно-политическая работа велась в тесной связи с пропагандой подвигов героев волжской твердыни, стойкость и мужество которых уже в ту нору изумляли весь мир. Даже наше боевое предоктябрьское соревнование велось под девизом: «Беспощадно уничтожай фашистских оккупантов! Этим ты помогаешь защитникам Сталинграда!»

Осень 1942 года запомнилась и еще одним очень важным событием, имевшим непосредственное отношение к партийно-политической работе в войсках. 9 октября редакцией армейской газеты были приняты по радио Указ Президиума Верховного Совета СССР об упразднении в Красной Армии института военных комиссаров и установлении полного единоначалия, а также приказ Наркома обороны СССР, определявший практические меры по выполнению этого указа. В документах подчеркивалось, что Великая Отечественная война с немецко-фашистскими захватчиками закалила командные кадры, они приобрели значительный опыт ведения боевых действий, выросли и окрепли как в военном, так и в политическом отношении. Поэтому-то и назрела необходимость упразднить институт военных комиссаров, установить в Красной Армии полное единоначалие, целиком возложить на командиров ответственность за все стороны работы войск, в том числе и за политическое воспитание личного состава. Вместо комиссаров и политруков согласно указу вводились теперь должности заместителей командиров по политчасти.

---

(1) Великое Село - совхоз "Знамя" (при дер.Дубки) - участок по р.Сутокская Робья чуть южнее д.Сутоки (Е.Н.)

http://www.litmir.me/br/?b=242425&p=20

http://litlife.club/br/?b=39154&p=50

Шатилов Василий Митрофанович (1902-1995), Герой Советского Союза, генерал-полковник, с августа 1942 командир 182 стрелковой дивизии СЗФ



Начало Великой Отечественной войны В. М. Шатилов встретил в должности начальника штаба 196-й стрелковой дивизии. В сентябре 1941 года после пленения командира дивизии генерал-майора Куликова принял командование и вывел дивизию из окружения. С августа 1942 года по апрель 1944 года — командир 182-й Дновской стрелковой дивизии. В мае 1944 года назначен командиром 150-й стрелковой дивизии, которой командовал до конца войны.
16 апреля 1945 года 150-я стрелковая дивизия (79-й стрелковый корпус, 3-я ударная армия, 1-й Белорусский фронт) под командованием генерал-майора Шатилова В.М. прорвала глубоко эшелонированную оборону противника на реке Одер в районе города Врицен и 21 апреля вошла в столицу гитлеровской Германии — Берлин. С 21 апреля по 1 мая В. М. Шатилов руководил действиями дивизии в уличных боях и при штурме рейхстага. К исходу дня 1 мая подразделения дивизии овладели рейхстагом и водрузили на нём дивизионный штурмовой флаг, который затем стал Знаменем Победы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за умелое руководство дивизией, образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками генерал-майору Шатилову Василию Митрофановичу присвоено звание Героя Советского Союза. Награжден также двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской революции, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Кутузова II-й степени, орденом Отечественной войны I-й степени, орденом Красной Звезды, советскими медалями и иностранными орденами.
Автор трех книг воспоминаний: "На земле Украины", "А до Берлина было так далеко", "Знамя над Рейхстагом".

"А до Берлина было так далеко"

Глава "Рамушевский коридор" (фрагмент)

Спустились вниз. В землянке было тепло. Обсушились, выпили горячего чая.

За чаем Яков Петрович Островский стал вспоминать первые месяцы войны на Северо-западном фронте, рассказал, как отходили к Старой Руссе, как переправлялись через реку Ловать осенью 1941 года. Посмеиваясь, комиссар рассказал и о том, как, переплывая по-осеннему холодную реку, держал завернутые в платок документы в зубах, чтобы не намочить их.

Помолчали, вспоминая каждый свое, а затем комиссар начал рассуждать вслух.

- Почему наш фронт до сих пор не уничтожит демянскую группировку? Ведь пытались и не раз пытались то в одном направлении, то в другом перехватить рамушевскую горловину, но безрезультатно. А мне кажется, могли бы сосредоточить на одном узком участке сильную группировку, обеспечить всем необходимым и нанести удар с двух сторон - с севера и юга.

- Трудно пока сказать. Тут играют роль различные факторы. Ты же знаешь о том, что противник с октября 1941 года укреплял этот участок фронта, ему благоприятствовала местность: бездорожье, реки, болота. Все это создает большие трудности для проведения наступательной операции.

- Верно, - согласился Островский, - но зачастую удары наносились поспешно, рассредоточенными силами на широком фронте, не давалось времени командирам на подготовку и организацию разведки.

Слушая комиссара, я вспоминал, как 200-я стрелковая дивизия прибыла с Урала, укомплектованная по штату, хорошо обученная. Выгрузились из эшелонов и совершили марш в район сосредоточения, в лес, восточное Поддубья. Было пасмурное весеннее утро, шел сильный, шуршащий по голым деревьям дождь, дороги совсем раскисли. С трудом мы вытаскивали ноги из грязи. Машины буксовали. Даже то, что можно было положить на повозки, несли на себе, а оставшееся имущество сложили в штабель около станции разгрузки. Дивизия еще не прибыла в район сосредоточения, а уже получила приказ - наступать на Рамушево с задачей перехватить рамушевскую горловину. Командир дивизии полковник К. П. Елшин собрал командиров полков и отдал устный боевой приказ. Машинистка Мария Кубатько отстучала текст приказа на машинке, а начальник оперативного отделения Акчурин разослал в части. Ни командир дивизии, ни командиры полков и батальонов не успели произвести рекогносцировку и отработать взаимодействие, а артиллеристы не пристреляли орудий по целям. Было столько нерешенных вопросов, столько неясного в обстановке, что голова шла кругом. С большим опозданием батальоны вышли на исходные позиции для атаки.

И только к вечеру атаковали противника, с потерями ворвались в первую траншею врага, в которой завязались рукопашные схватки.

Вечером полковник Елшин доложил командующему 27-й армией генералу Озерову обстановку и попросил разрешение о выделении двух суток на подготовку наступления. Ему отказали.
Две недели продолжались непрерывные бон. Дополнительно ввели 127-й и 144-й отдельные стрелковые бригады. Вместе с 200-й дивизией они освободили Присморжье, Александровку и вышли к селу Рамушево.

После окончания операции к нам приехал Александр Михайлович Василевский с группой генералов и командиров Генерального штаба, чтобы провести разбор обстановки на Северо-Западном фронте. Командира дивизии К. П. Елшина в это время на командном пункте не было. Я представился генералу Василевскому, доложил обстановку в дивизии. На нашем КП генерал Василевский заслушал в моем присутствии и командующего 27-й армией генерала Озерова. На столе была разложена карта. Командарм доложил о том, что 27-я обороняет рубеж на реке Ловать и ведет бои с целью улучшения занимаемых позиций, сковывая значительные силы врага.

- Активно действовать здесь нелегко. Противник сильно укрепился. Умело используя рельеф местности, он создал мощные узлы сопротивления, - докладывал генерал Озеров.

- Как вы думаете: почему не была выполнена поставленная перед фронтом задача? - спросил Василевский.

- Я думаю, что удары по немецким войскам надо было наносить, сосредоточив наши силы на более узком фронте. Да и трудно было наступать с теми силами и средствами, которые у нас имелись.

Мнение командарма поддержал генерал-лейтенант Василий Иванович Морозов:

- Я с Федором Петровичем согласен и считаю, что до тех пор, пока операция не будет тщательно подготовлена и обеспечена всем необходимым, серьезных успехов мы не добьемся.

Поднимаясь, генерал Василевский сказал:

- Разберемся в причинах ваших успехов и просчетов. Однако каждый боец и командир должен знать, что мы требуем от вас активной обороны. Иначе противник часть своих войск отсюда перебросит на юг. Вы должны любыми путями удерживать силы гитлеровцев здесь.

Попрощавшись, генерал уехал, а вскоре активные бои в районе Демянска прекратились и все силы фронта перешли к активной обороне.

Редактирование фотографии: И.А.Булатова (Кучерявая)

Сквирский Леопольд Соломонович

"Год рождения 1917"

Стр.41-42
14-17 августа 1942 года

14-го августа рядом со мной и комиссаром убит командир полка майор Тарасюк. снайпер попал через каску в висок. Мы стояли на открытом месте и рассматривали карту. Идиоты... Вечером пришел новый командир полка капитан Чернусских. Я его знаю, он был начальником дивизионной разведки.
Неприятный тип да еще и антисемит. У нас аховское положение. С дивизией связи нет. Мы на простреливаемом пятачке. Со всех сторон - фрицы, сзади река Сутокская Робья. 16-го после изучения обстановки командир полка посылает меня в штаб дивизии доложить о нашем положении и попросить помощь. Беру с собой своего связного Григория Палкина. Это преданный и исполнительный солдат из московских рабочих. Дорога дальняя и опасная.
На подходе к мосту через реку "поляна смерти". Туда повезло, проскочили, а обратно, уже вечером, на той поляне попали под артналет. Бросились в старые воронки. Снаряды густо падали и взрывались рядом. Накрыл голову полевой сумкой. В ней письма родителей, друзей, дневники, диплом (почему-то носил его всегда с собой), бинты. Сумка предохраняет от комков земли, падающих на голову. Налет оборвался. В ушах звон. Присыпан землей. Оглушенный Палкин кричит: "Живы?.." Отвечаю: "Жив, а ты?" - "Вроде тоже жив..."
Отряхиваемся, идем дальше на КП. Докладываю. Командир удивлен:
- Как это вы дошли? Мы видели, когда начался налет, вы упали... Там всю землю смешали снаряды...
Я не мог ему ничего объяснить.

http://books.google.ru/books?i...mp;f=false

Редактирование фотографии: И.А.Булатова (Кучерявая)

Михаил Матусовский

Из книги воспоминаний "Семейный альбом" (Избранные произведения в двух томах. Том второй. Москва, "Художественная литература", 1982, с.255-259).

В надписи на плите валдайского памятника в честь воинов Северо-Западного есть строка: "Мы каждый день здесь совершали подвиг" Это сказано не ради красного словца. Так оно и было.
Помню, приехал в июне 1942 года к нам в редакцию двадцатилетний летчик истребитель с одним кубиком в петлице, Борис Ковзан. И такой он был молоденький и ладный, хорошо скроенный, плотно перехваченный ремнем и портупеей, с такой дружелюбной, обращенной ко всем улыбкой, что нельзя было поверить, что только вчера, когда в бою отказал у него мотор и стало закипать масло, а из патрубков повалил черный дым, он нанес правым крылом удар по фашистскому "Ме-109" и загнал его штопором в новгородскую землю.

Знаете, что поражало всегда, к чему невозможно было привыкнуть, сколько бы раз ни бывал ты у истребителей или штурмовиков? По сравнению с пехотинцем, который с самого начала должен был приноравливаться к походному быту, лежать, уткнувшись носом в болота, и, не дождавшись прибытия бачка с горячей кашей, грызть квадратный жесткий сухарь, вполне пригодный для того, чтобы им покрывать доты; с пехотинцем. привыкшем спать в осыпающейся лисьей норе и считать этот сон за благо. а потом вставать под обстрелом и бежать вперед, волоча на своих сапогах горы вязкой глины, - авиатор жил условиях, приближенных к царским: уютно горел свет в столовой, где миловидные девушки в белых фартучках и наколках подавали обед, и можно было, поморщившись и привередничая, бросить: "Фу, опять сегодня рассольник!"; и жарко дышали дрова в чугунной печке; и на покрытом зеленым бильярдным суконцем патефонном кругу, который приходилось часто взбадривать при помощи заводной ручки, Утесов душераздирающе пел: "С одесского кичмана" и "Лимончики, вы мои лимончики, вы растете в Сочи на балкончике"; и четверо дежурных пилотов, не снимая с себя меховых унтов и не расстегивая шлемов, в натопленной до обалдения землянке с треском забивали "козла", рискуя провалить шаткий канцелярский стол, и веселясь от души и командуя: "Встать!", если им удавалось закончить партию "генеральским ходом", выставив сразу два дубля по обе стороны кона. Но тем неожиданней было из этого домашнего тепла, бросив распечатанную и недокуренную пачку папирос, очутиться через одно мгновение в студеном беззвездном небе, в неразведенном мраке, где прожектора тихо, но цепко стремятся поймать тебя в свое слепящее перекрестье...

Мы сидели на пригорке, жуя горькие хвойные иглы, радуясь близости к земле, гудению шмеля, заходившего на посадку, сухому июльскому разнотравью, где главенствовали кукушкин лен и полевая кашка, а Борис Ковзан по летчицкой привычке, руками, как умел, изображал ход недавнего боя. Через несколько минут после знакомства без затруднений он переходил на "ты".

"Представляешь, я остаюсь один против двух "мессеров". А у меня на приборах температура масла - сто двадцать, воды - сто десять. Фашисты тоже не дураки, сразу поняли, что моему мотору - хана. Зажали меня с двух сторон. Один пошел в лоб, другой заходит с хвоста. Представляешь? Ну, думаю, младший лейтенант Ковзан, вот ты и отлетался. В конце концов сколько человеку может везти? Из двух таранов вышел целеньким, а вот теперь накрылся. И такая меня взяла злость, что я решил так просто им не сдаваться. Теперь смотри сюда: один из них идет так - и левой рукой Ковзан наметил в воздухе курс "мессершмитта", - а я, пока он не успел выровняться, и рубанул его", - и, сделав правой рукой круг, Борис словно нанес короткий, рассекающий удар....

Но ведь и на этом не все кончилось. Надо было на умиравшем, задыхавшемся от перебоев моторе дотянуть до своих. Самолет словно знобило. так он содрогался и кренился вправо, влево - во время удара у него была повреждена правая плоскость. Мотор не хотел слушаться Ковзана. На высоте восемьсот метров он окончательно заглох. Как говорил Ковзан, теперь в любую секунду запросто можно было гробануться. Как шахматист, он должен был перебрать все возможные варианты на много ходов вперед и выбрать только один. Проще всего было бы выброситься на парашюте, но жаль было машины, которая не подвела его в бою и к которой он испытывал что-то вроде нежности. Он окинул взором местность, высмотрел в лесу подходящую лощинку и, не выпуская шасси, посадил самолет на брюхо. "Ястребок был целехонек. на щитке не был поврежден ни один прибор. И сразу в кабину хлынул ликующий летний полдень с перешептываньем трав и трезвоном кузнечиков. Но только теперь младший лейтенант почувствовал убийственную усталость. Все его мышцы ныли, и он долго не мог заставить себя выбраться из кабины.


И еще я спросил Ковзана: "Раньше так считалось, во всяком случае, я неоднократно читал об этом, что таран - это самая последняя, крайняя мера, на которую идет в безвыходном положении авиатор. И, как правило, погибает и тот, кому наносят удар, и сам истребитель, решившийся на таран. Но, насколько я понимаю, вы опровергли это? У вас на счету третий таран, и вы, тьфу, тьфу, в полной целости и невредимости".

Ковзан улыбнулся своей доброжелательной, еще ничем не замутненной улыбкой и сказал: "Не знаю, товарищ писатель, как к вам обращаться, какие там у вас воинские звания: писатель второго ранга или первого, - но только об одном прошу: не пишите, что пойти на таран - это плевое дело. Тут получить звание Героя посмертно ничего не стоит. Но только если у тебя нет другого выхода и все козыри вышли. то действовать надо решительно и, главное, все обдумать до точки. от, говорят, будто у японцев есть летчики-смертники, которые умирают чуть ли не с удовольствием. А мне, честное слово, погибать совсем не хотелось. Так было под Тулой 29 октября прошлого года. Я тогда сковырнул немецкого аса, а сам совершил посадку на три точки. Второй таран у меня был через четыре месяца, 21 февраля, в день моего рождения. Можно сказать, я сам себе приготовил подарочек. Очень увлекся боем и не заметил, как у меня вышли боеприпасы. Ну ни одного снаряда в запасе, а отпускать немца живым не хотелось. Я и тогда с горем пополам дотянул до аэродрома. А вот теперь - третий таран, 9 июля. Я, конечно, понимаю, что может и не повезти. Об этом тоже забывать не стоит. Знаешь, как у нас говорят про летчиков? Они не погибают - просто они не всегда прилетают обратно". Позже мы узнали, что Борис Ковзан не успокоился на этом и в четвертый раз таранил своего противника.

Миновало много лет после войны. В здании театра Сатиры в Москве проходила очередная встреча ветеранов Северо-Западного. Люди, стараясь сквозь все перемены, происшедшие с ними, разглядеть знакомые черты, узнавали и обнимали друг друга. И вот, сидя на сцене, я наклонился к одному из старых товарищей и шепотом спросил: "Я ломаю голову и никак не могу припомнить. Скажи, кто этот летчик, который сидит справа от Полынина?" - "Как кто?! Это Борис Ковзан".


Редактирование фотографии: И.А.Булатова (Кучерявая)

http://3mksd.ru/ts110.htm

Саркисов Сурен Григорьевич

В конце дня 5 августа 1942 года наш 528 сп получил приказание направиться в район действия 1-й ударной армии в связи с тем, что вся наша 130-я стрелковая дивизия переходила из подчинения 53-й армии в 1-ю ударную армию.

Тяжелый 130-километровый путь полк прошел по плохим дорогам, под дождем в 4 ночи. В светлое время в целях маскировки передвижения полк делал привалы в лесах... Несмотря на то, что идти приходилось с тяжелой материальной частью (например, минбат - с минометами, пулеметчики - с пулеметами и др.), полк совершил марш организованно, без всяких происшествий и отставших. 10 августа утром полк получил боевую задачу: командир полка майор Тарасюк и военком полка старший батальонный комиссар Петров-Соколовский созвали совещание командного состава полка, на котором доложили об обстановке и разъяснили боевую задачу.

Наш полк должен был наступать во втором эшелоне дивизии, прикрывая ее правый фланг. В этот же день утром 10 августа мощной артподготовкой началось наступление 1-го гвардейского корпуса, в оперативном подчинении которого находилась наша дивизия, с задачей перервать знаменитый Рамушинский коридор на участке Омычкино - Бяково севернее р. Робья.

Выполнив эту задачу, наши войска должны были перерезать последнюю коммуникацию 16-й немецкой армии, т.е. полностью ее окружить. Только 11 и 12 августа в бои вступили; полки нашей дивизии. 12 августа на исходные для наступления позиции, на северный берег р. Робья, выдвинулся 2-й стрелковый батальон 528-го сп во главе со старшим лейтенантом Ереминым, а 14 августа утром полк получил приказ о наступлении.

Командир и комиссар полка направились на передовую, 2-й стрелковый батальон, преодолевая упорное сопротивление врага, начал продвижение вперед. В этот момент от пули вражеского снайпера на боевом посту погиб командир полка майор Тарасюк. Командование полка перешло к начальнику штаба, капитану Чистякову, который во главе со спецподразделениями полка, совместно со штабом, направился на передовую. 2-й батальон наступал на левом фланге полка на правом фланге наступлении рота автоматчиков и снайперов во главе с капитаном Чистяковым и военкомом Петровым-Соколовским.

Противник бешено сопротивлялся и переходил в контратаки с большими, чем у нас, силами. Вскоре был тяжело ранен капитан Чистяков, контужен ПНШ-1 старший лейтенант Беломарь. Вышли из строя и другие командиры, которые показывали личный пример отваги и мужества. На поле боя оставался контуженный военком полка тов. Петров-Соколовский, который руководил боем.

Все контратаки противника были отбиты и люди не отступили ни на шаг. В этом бою героически погибли любимцы и героини полка снайперы Маша Поливанова и Наташа Ковшова. Во второй половине дня в полк пришел вновь назначенный командир полка - майор Чернусских, который быстро вошел в курс дела и начал руководить успешным наступлением полка.

В течение 15,16 и 17 августа ежедневно полк с боями, отбивая ожесточенные контратаки противника, продвигался вперед. Люди героически били врага. Умело руководили боями старший лейтенант Еремин и батальонный комиссар Сухобоков, которые, даже будучи ранеными, не оставляли поля боя.

Героически дрались лейтенанты: Штрайхер, Лебедев, Оськин, Игнатов, боец Рогачев, сапер Фокин-Дмитриев, минометчик Меркулов и многие другие - все они представлены к правительственным наградам. За это время полк продвинулся вперед более чем на 600 метров. Было захвачено 14 дзотов, 15 стрелковых окопов, 3 радиостанции и много других трофеев. Были взяты пленные и захвачен «язык».

За это время было уничтожено до 300 солдат и офицеров противника. 17 августа весь личный состав полка за успешное выполнение боевых заданий получил благодарность от командующего 1-й ударной армии. Ночью командование дивизии прислало радиограмму, в которой восхищалось боевыми делами полка и поздравило весь личный состав с боевыми успехами.

В период с 14 по 25 августа полк отбил 28 контратак противника, не отступив ни на шаг. Особенно ожесточенной была контратака в ночь на 23 августа, когда противник крупными силами пошел в контратаку на узком участке против фронта нашего полка. Контратаке предшествовала мощная обработка переднего края минометным огнем. За короткое время на нашу оборону противник обрушил 1300 тяжелых снарядов и мин, пытаясь подавить все живое, а затем под прикрытием ураганного пулеметного и автоматного огня пошел в атаку. Наши люди были хорошо окопаны и почти не имели потерь. Когда немцы приблизились к нашим окопам, они были встречены дружным и сильным огнем - понеся крупные потери, откатились назад.

Наши разведчики, преследуя немцев, захватили трофеи. Все дни, начиная с 20 августа и по 5 сентября, полк совершенствовал свою оборону, сооружая дзоты, прорывая траншеи и окопы, усиливая командные пункты. Непрерывно действовала разведка, которая все время тревожила противника, выявляя его огневую систему. Ежедневно полковые снайперы увеличивали свои счеты, истребив за это время до 30 фрицев.

В ночь на 6 сентября 1942 г. по приказу командования полк передал свои рубежи пулеметному батальону 130 сд. Смена в сложных условиях, в непосредственной близости от противника, произошла скрытно, организованно и без потерь.

С 6 по 13 сентября полк, получив новое пополнение, производил обучение бойцов. Одновременно производилось строительство нового тылового рубежа.

13 сентября полк получил новый боевой приказ о наступлении. В ночь на 14 сентября 3-й батальон под командованием лейтенанта Марченко занял исходное положение для наступления. 15 сентября утром началось наступление. В период с 15 по 20 ноября полк упорно наступает на противника, ведя тяжелую траншейную войну и уничтожая его дзоты. В этой тяжелой борьбе бойцы и командиры полка показывали примеры мужества и отваги и героизма, не щадя крови и жизни для выполнения боевого приказа. Особенно в боях отличились: лейтенант Демченко, погибший на боевом посту, младший лейтенант Бутенко, сапер сержант Злобин и многие другие. Всего за период с 15 по 20 сентября уничтожено...

При атаке противника капитан Чистяков был тяжело ранен. Пройдя шагов тридцать, он лег на траву, превозмогая боль. К нему подбежала связистка Лебединская и, не обращая внимания на свист пуль и взрывы снарядов, которые оглушали истерзанный войной лес глухими перекатами, быстро стала перевязывать его. Через несколько минут, перевязав капитана, Лебединская обратилась ко мне:

- Тов. Саркисов, капитан вас оставляет за себя.

- Есть, - отвечаю я. Посмотрел с благодарностью в большие жгучие глаза отважной девушке за помощь раненому капитану.

Но время не ждет. Я даже немного опешил. Но жаркий бой торопил.

Я оценил обстановку. Нас было 7 человек. Я всех предупредил, что будем обороняться и драться до последних сил. Со мной были младший лейтенант Нечаев, младший политрук Малютин и 4 бойца, двое из них были из полка 1212, вооруженные автоматами.

Свист и трескотня пуль, а также разрывы мин и снарядов не прекращались. Ярко светило солнце.

Гитлеровцы шли в контратаку. Ясно были слышны их голоса, противные, гортанные. Вдруг они все закричали, открыв сильный автоматный и пулеметный огонь в нашу сторону.

Мы открыли огонь из автоматов и винтовок. Я сам стрелял из винтовки, которую взял у разведчика. Уничтожив до 30 гитлеровцев, атака их захлебнулась и сорвалась. Вдруг слева показались два фрица, притаившихся за деревьями.

Они бросили гранату, которая разорвалась в одном метре от меня. Я не раздумывая бросил в них свою гранату. Сильный взрыв, и фрицам капут.

Контратаки противник повторял еще два раза, но успеха они не имели. Фрицы откатывались с большими потерями. Мы долго держались. Боеприпасы подходили к концу. Вот осталось только по одному патрону. Помощь к нам не приходила. Уже темнело. Кругом были слышны чужие голоса. Я принял решение пробраться к своим. Ползком мы добрались до реки, где встретились со своими. Все были рады и особенно нашему приходу, так как нас считали погибшими.

Редактирование фотографии: И.А.Булатова (Кучерявая)