Помещики земли Орловской

Служивые ТОЛСТЫЕ по Сметной книге 1686/87гг

РГАДА
Ф.210 оп.6д д.147
(1686/87 г.г.) Годовая сметная книга городов, ведавшихся Белгородским столом
(стиль и орфография сохранены как в тексте)

Мценск

Рейтары
л.д. 120об
Иван Калинин сын Толстой у него сын Антип 11 лет
л.д. 124об
Егуп Федоров сын Толстой у него сын Наум 30 лет двор крестьянской
л.д. 128об
Остафей …аев? сын Толстой у него сын Клим 16 лет
л.д. 135об
Семен Емельянов сын Толстой

Салдацкие …дети братья
л.д. 158
Аким Анкудинов сын Толстой за ним три двора крестьянских
л.д. 159
Андрей Степанов сын Толстой
л.д. 159об
Афонасей Федоров сын Толстой
Сергей Федоров сын Толстой
л.д. 160
Антип Фолимонов сын Толстой за ним вотче з братом двоюродным с Анисимом три двора крестьянских

Салдаты
л.д. 162об
Феоктист Андреев сын Толстой
л.д. 163об
Емельян Андреев сын Толстой у него сын Сава 11 лет

Недоросли рейтарские и солдацкие дети и братя у которых отцы померли
Тимофей Афонасьев сын Толстой 31 году за ним двор задворного человека

Принижение служебных князей
" Посредством укрепленных записей служебные князья, од-новременно с боярами, были лишены права отъезда, из вольных слуг превратились в подданных государя — служилых людей, закрепощенных государству. Их уделы сделались неотъемлемыми частями территории Московского государства, и северная удельная Русь была политически объединена при Иоанне III и Василии III.


Ho внутреннее объединение не было закончено при этих государях; внутри государства оставались еще обособленные владения князей, сохранивших остатки удельной независимости: князья владели укрепленными городками, выходили на войну с особыми полками своих слуг, у них были свои дети боярские — помещики, свои сотни стрельцов. Иоанну Грозному предстояла задача довершить внутреннее объединение Руси, стереть последние следы эпохи уделов. Исполнение этой задачи облегчалось рядом благоприятных условий.
Служилые князья, держась прежнего удельного разъе-динения, не составили особого сплоченного круга лиц, про-никнутых общими интересами; они вступили в ряды московской придворной и служилой знати и, служа при дворе или на воеводствах, ослабляли свои связи с родовыми вотчинами и теряли свое значение самостоятельных державных землевладель-цев. Наконец, разъединенные княжеские владения, ничтожные в сравнении с обширными дворцовыми землями, все более дробились между размножавшимися княжескими родами и срав-нивались с рядовыми боярскими вотчинами.
Удельные князья, по присоединении их владений к Москве, обыкновенно не оставались жить обособленно в своих княжествах, но являлись к блестящему двору своего государя и вхо дили в состав московской придворной и служилой аристократии; служба московскому князю равняла их с боярской знатью. Некоторые владетельные князья, приехавшие в Москву из Литвы или с великокняжеских удельных столов, образовали высший разряд московской знати, оттеснив на второй план большую часть старых боярских родов; таковы были потомки литовского князя Юрия Патрикеевича, южно-русские князья Мстиславские, Вельские и северные князья Рюриковичи: Ро-стовские, Пенковы (Ярославские), Шуйские (Суздальские) и другие. Среди них с некоторым успехом держался род Кошкиных из первостепенного московского боярства.
Это боярство (Воронцовы, Давыдовы, Челяднины) стояло по службе наравне с менее значительными княжескими родами, владевшими уделами в бывших княжениях Тверском, Ярославском и на южной границе, а именно, с князьями Микулинскими, Курбскими, Воротынскими, старшими Оболенскими. Потомки мелких князей удельных, сохранившие свои владения или лишившиеся их до прихода в Москву, князья Ушатые, Симские, Прозоровские и многие другие не только вообще сравнялись с нетитулованным боярством, но даже стали по служебной знатности в один ряд со второстепенными боярскими родами Колычевых, Сабуровых, Салтыковых и других. Независимый удельный князь, делаясь слугой московского государя, естественно, становился выше старинного московского боярина, потому что ранее, когда боярин служил, он сам был государем, имевшим таких же своих слуг-бояр. Ho к началу XVI века, когда исчезали последние самостоятельные княжества, в Москве явилось много таких служебных князей, которые перешли в ряды придворных слуг московского государя не прямо с удельных столов, но послуживши ранее другим удельным князьям. Такой князь, служивший ранее в боярах у князя тверского или воротынского, становился при переходе в Москву, в качестве тверского боярина, ниже родовитого московского боярина.
Так, думный дворянин Оль- ферьев-Безнин, из старинного московского боярского рода Нащокиных, доказал свое служебное превосходство пред князем Литвиновым-Масальским следующими соображениями местнического счета: «Мы холопи твои, — писал он в челобитной на имя государя, — искони вечные ваши государские, ни у кого не служивали окромя вас, своих государей, а Масальские князи служили Воротынским князьям: князь И.В. Масаль- 4 Зак 73 ский-Колода служил князю Ивану Воротынскому, были ему при-казаны собаки», то есть был у князя Воротынского боярином лов-чего пути. Московские государи охотно принимали к себе слуг бояр и князей из других княжеств. Ho двор их был полон знатными родами; здесь встречались не только потомки великих князей, но и сами великие князья, лишившиеся своих княжений. Вступая в среду этой знати, не только удельные, тверские и другие бояре, но и мелкие владетельные князья сразу принижались в своем значении. Князь В.В. Ромодановский, потомок утративших удельную самостоятельность князей Стародубских, служил боярином у удельного князя Михаила Андреевича. Впоследствии, в 1501 году, он служит в Москве уже в более низком чине окольничего и умирает, не дослужившись до чина московского боярина8. Появление большого числа служебных князей при дворе московских государей не повысило и даже не поддержало прежнего правительственного значения придворной аристократии; при Иоанне III и Василии III значение ее, напротив, заметно понизилось в сравнении с временами уделов. В удельный период бояре пользовались большим влиянием в качестве само-стоятельных советников-думцев; великий князь должен был счи-таться с мнением своих вольных слуг, которые отказывали ему в повиновении, когда он что-либо «замыслил о себе», без ведома бояр. Когда в состав этой боярской думы вошли представители владетельных княжеских родов, значение ее должно было бы еще более повыситься. Многие из князей пришли служить добровольно московскому государю и заявляли притязание на то, чтобы им, в новой роли независимых советников государя, была сохранена часть их прежней политической независимости.
Между тем московские государи, с объединением Руси, оказались достаточно могущественными, чтобы противопоставить этим притязаниям усиление власти государя-самодержца и умалить значение боярской думы вообще, а вместе с тем и новых ее влиятельных членов, князей. В начале княжения Василия Дмитриевича, по сведениям 1409 года, наиболее влиятельным лицом был московский боярин не княжеского рода Иван Федорович Кошка; крымский хан Эдигей называет этого боярина старейшиной бояр и единственным советником великого князя. Род Кошкиных сохранил видное положение и позднее. Затем, когда в княжение Василия Дмитриевича и Василия Темного в среду московской аристократии вошло много князей Рюриковичей и Гедиминовичей, они заняли первенствующее положение, оттеснив старые боярские роды. При Василии Темном виднейшее место принадлежало князьям Патрикеевым-Ряполовским и Оболенским; к ним присоединился княжеский род Холмских, бывших удельных князей Тверского великого княжества. Эти роды сохраняли свое первенствующее положение среди бояр и при Иоанне III. Ho, именно в то время, когда служебные князья в этом своем высоком положении находили опору для своих притязаний, основанных на удельных преданиях, московский государь в противовес их притязаниям, возвышает значение своей личной власти: Иоанн III утверждает самодержавие. После брака на племяннице последнего императора византийского, Софии Палеолог (1472 год), Иоанн, говорит Соловьев, «явился грозным государем на московском великокняжеском столе; он первый получил название Грозного, потому что был для князей и бояр монархом, требующим беспрекословного повиновения и строго карающим за ослушание; он первый возвысился до царственной недосягаемой высоты, перед которой боярин, князь, потомок Рюрика и Гедимина должен был благоговейно преклониться наравне с последним из подданных; по первому мановению Грозного Иоанна головы крамольных князей и бояр лежали на плахе». Великий князь, говорили бояре, «переменил старые обычаи» под влиянием Софии и пришедших с нею греков. «А которая земля переставливает свои обычаи, та земля не долго стоит», — заметил боярин Берсень Беклемишев, недовольный тем, что государь изменил свое отношение к боярам. Знамением нового времени была казнь князя Семена Ря- половского-Стародубского, который, по выражению Иоанна, слишком высокоумничап с князем Иваном Патрикеевым; Пат-рикеевы и Ряполовские принадлежали к знатнейшим княжеским родам. Князь Юрий Патрикеевич был женат на дочери великого князя Василия Дмитриевича. Сын Юрия, Иван, был первым боярином при Василии Темном и продолжал первенствовать при Иоанне III; иностранные послы и даже брат государя Андрей обращались к нему с просьбами о посредничестве. Князья Патрикеевы состояли в родственной связи с другим знаменитым княжеским родом, возвысившимся при Ba- 4* силии Темном, — князьями Ряполовскими. И вот, несмотря на важное значение, родство и заслуги их отцов, Иоанн III в 1499 году велел схватить князя Ивана Патрикеева с двумя сыновьями и зятя его Семена Ряполовского и приговорил их к смертной казни за тайные действия (как предполагает Соловьев) против великой княгини Софии и ее сына. Князю Ряпо- ловскому отрубили голову на Москве-реке; просьбы духовенства спасли жизнь князьям Патрикеевым, но их постригли в монахи . За два года перед тем, в 1497 году — казнены были отсечением головы менее значительный князь Палецкий-Хруль вместе с несколькими детьми боярскими и дьяками, за замысел убить внука Иоанна, Дмитрия, объявленного впоследствии наследником престола. За другое преступление князь Ухтомский был наказан жестокой торговой казнью, кнутом. Вельможи, подвергавшиеся таким казням и опалам, тре-петавшие, по свидетельству Герберштейна, перед государем, не могли уже иметь прежнего значения в качестве независимых, свободных его советников. Иоанн III, как указывал впоследствии боярин Берсень-Беклемишев, любил лиц, возражавших ему на заседаниях думы, «жаловал тех, которые против его говаривали».
Ho надо думать, замечает проф. Сергеевич, что Иоанну Васильевичу редко приходилось выслушивать возражения, если он за них даже жаловал; и эти возражения, особые мнения бояр, не могли уже стеснять волю Иоанна так, как они стесняли волю великих князей во время уделов. Преемник Иоанна, Василий III Иоаннович, не допускал даже возражений. Между советниками его, по указанию Герберштейна, никто не пользовался таким значением, чтобы осмелиться в чем-нибудь ему противоречить. Берсень-Беклемишев говорит: «государь упрям и встречи против себя не любит: кто ему встречу говорит и он на того опаляется». Берсень-Бек- лемишев испытал это на самом себе: когда в думе обсуждался вопрос о Смоленске, он возразил государю, и «князь вели кий, того не полюбил, да молвил: пойди смерд прочь, не надобен ми еси»9. 2 На упадок значения служебных князей влияло чрезмерное дробление их уделов между наследниками. Ни одно из более значительных княжеских владений не сохранялось в целости долгое время. Уделы делились на все более дробные вотчины. Потомки владетельных князей, становясь мелкими вотчинниками, забывали об удельных преданиях. Княжеское землевладение особенно упало в шестнадцатом веке, вследствие сильного сельскохозяйственного кризиса, обусловленного, главным образом, быстрым отливом кресть-янского населения на вновь колонизированные юго-восточные окраины.
Земля не давала прежнего обеспечения князьям, как и другим землевладельцам. По недостатку средств вотчинники обратили земли в меновую ценность, в большом количестве продавали и закладывали свои земли в монастыри. Новейший исследователь этого вопроса, Рождественский, показывает по архивным данным, как быстро переходила земля из рук в руки в XVI веке, как дробились и мельчали княжеские вотчины и ускользали из рук владетельных князей. Денежное обеднение князей явствует из многих грамот того времени. Сохранилось любопытное завещание богатого капи-талиста Протопопова (1532 года), дававшего деньги в ссуду в большом количестве; как видно из этого завещания, в числе должников Протопопова было много родовитых князей. Пред-ставитель одного из знатнейших владетельных княжеских родов, князь И.Д. Пенков, должен был этому заимодавцу 120 рублей (до 10 тыс. рублей на наши деньги) : другой родовитый князь И.М. Воротынский задолжал ему 20 рублей, князья Ky- бенский, Вислый и другие — от 180 до 7 рублей. Князь Иван Мезецкий задолжал Протопопову 200 рублей; у него осталось от вотчины только полсела; он породнился со своим кредитором, женился на его дочери и жил затем во дворе своего тестя 13 лет, «пил-ел» у него и на его средства (его подмогою) снаряжался на военную службу . Недостаток денег заставлял князей продавать и закладывать, большей частью по частям, свои вотчинные княжества; покупщиками вотчин являлись чаще всего монастыри, накопившие в то время значительные капиталы. Переходу земли из рук князей и других землевладельцев в монастыри сильно содействовал также благочестный обычай давать вотчины инокам на поминовение души. Сохранившиеся акты о финансовых и поземельных отношениях князей Ухтомских, потомков Белозерских удельных князей, представляют, как замечает названный выше исследователь, типичные примеры того, какими способами и в каких значительных размерах монастырь разрушал и поглощал родовые владения соседних князей, своих покровителей и благодетелей. В 1557 году князь Д.Д. Ухтомский с тремя сыновьями продал Кириллову монастырю село с 17 деревнями и починками за 350 рублей и вола в придачу; через три года тот же князь продает монастырю еще 4 свои деревни за 100 рублей с лишком. Около того же времени (1558) .Кириллов монастырь купил у князя П.А. Ухтомского большую вотчину, село Никитино с деревнями, затем в 1563 году дал тому же князю 200 рублей под залог села Семеновского. Третий князь рода князей Ухтомских заложил в 300 рублей свою вотчину князю В.Ф. Прон- скому; но этот последний, в свою очередь, принужден был вскоре (1558) перезаложить эту вотчину монастырю. За короткое время, в 5—6 лет, значительная часть земель этих князей перешла во владение монастыря; сверх того, в 1575 году князь И.Ю. Ухтомский дал Кириллову монастырю вкладом на поминовение часть принадлежавшего ему берега реки Ухтомы. В 60-х и 70-х годах шестнадцатого века перешло в Троице-Сер- гиев монастырь весьма много вотчин князей Стародубских, Po- модановских, Гагариных и других наследников земель прежне го удела Стародуба-Ряполовского.
До какой степени дробились и мельчали многие княжеские земли показывают сохранившиеся сведения о дележах между князьями-наследниками. Когда князь Федор и Роман Гундуровы, из рода Стародубских князей, в 1559 году делили вотчину своего родственника, то князю Федору достались большой двор в селе и к нему несколько крестьянских дворов, половина пашни и пожень. Церковь, попов двор, мельницу и мельников двор князья оставили в общем владении. Несмотря на экономический кризис и другие превратности, наследственное княжеское землевладение естественно не уничтожилось вполне в XVI веке. Многие потомки владетельных князей сохраняли в своем владении родовые вотчины до следующего столетия. Ho они, как, например, князья ростовские, сохранили только обломки прежних владений; уделов у них уже не было, оставались только измельчавшие вотчины10. Другой силой, ослаблявшей значение владетельных князей, была их служебная деятельность. Вступая в ряды государевых служилых людей, они должны были расставаться на долгое время с родовыми владениями и расходиться во все концы обширного Московского государства, далеко от своих родных мест. Служа постоянно в Москве или в провинции в должностях наместников, воевод, осадных голов и других, князья ослабляли прежнюю тесную связь с наследственным удельным владением, теряли свое значение в качестве местных державных землевладельцев. Правительство приходило на помощь бедневшим и более или менее обезземеленным князьям и награждало их за службу поместьями. Виднейшие представители княжеских родов на-делялись поместьями в Московском уезде и соседних, другие в отдаленной провинции, по месту службы. Измельчавшие остатки наследственных владений отходили для многих князей на второй план перед поместным наделом, и они приобретали оседлость в новых местах, там, где служили и владели пожалованными им участками дворцовых земель. Князья сливались с местным дворянством. Принадлежность к местному дворянскому обществу заставляла таких князей называть себя в официальных актах рязанцами или нижегородцами, хотя они вели свое происхождение из других мест, Ростова или Ярославля. В качестве провинциальных служилых людей они заносились в «десятни», списки уездных дворян и детей боярских. Ho в этих новых местах потомки владетельных князей никак не могли приобрести того значения и власти, какие принадлежали их отцам и дедам в вотчинных владениях. Поместье было неполной собственностью, владение им строго обусловливалось ис-правностью службы. Князья, независимые вотчинники, пре-вращались в рядовых помещиков, всецело зависевших от власти государя. Выслуженные земли для большинства князей получали пе-ревес над родовыми владениями. Князья Приимковы-Ростовские к началу XYlI столетия сохранили очень немного наследственных вотчин. В челобитье 1620 года они просят разделить выкупаемую им от чужеродцев вотчину только на четыре жеребья, чтобы она «не измельчала и не запустела по малым жеребьям», как другие их вотчины."


Дворяне и дети боярские
"Рядовая масса служилых людей образовалась, в основном, из потомков княжеских слуг удельного времени и из размно-жившихся и обедневших потомков старинных бояр. Многие упавшие боярские роды вошли еще в период уделов во второй разряд княжеских слуг. Вследствие господствовавшего в древней Руси обычая делить имения между всеми сыновьями-наслед- никами, многие дети бояр не могли достигнуть того положения, какое имели их отцы. Обедневший сын боярина оставался на всю жизнь известен в качестве сына знатного отца, боярского сына. Наименования сын боярский, дети боярские присваивались всем членам упавших боярских родов; со времени Василия Темного эти названия получают широкое распространение; первоначально они присваивались по преимуществу потомкам бояр, затем распространились на всех слуг второго разряда. Удельное наименование слуги, с упадком удельного порядка, постепенно выходит из употребления. Василий III в 1509 году пишет указ не боярам и слугам, но «боярам и детям боярским и всем служилым людям»".

" До второй Половины XVI века служилые люди назывались преимущественно детьми боярскими. Наименование сына бо-ярского считалось более почетным, чем наименование дворянина. Ho в конце этого века название дворянина с небольшого числа дворных людей, вошедших в состав служилого класса, переносится на всех лучших представителей этого класса. В первой половине XVI столетия, правительство обращалось в своих грамотах к детям боярским и дворянам; начиная с 1566 года, на первое место обыкновенно ставится наименование дворян. С возвышением царской власти возвышается значение придворных слуг. Все дети боярские становятся такими же, как прежние дворяне, зависимыми людьми, холопами царя; они начинают ценить наименование дворянина, указывающее на их близость к царскому двору".
http://scibook.net/novaya-isto...46950.html

Балто-славянская общность

В семье индоевропейских языков особенно близки друг другу славянские и балтийские языки. К последним относятся современные литовский и латышский (так называемые во-сточнобалтийские) и мертвые (в разное время исчезнувшие) языки древних племен, обитавших на территории лесной зоны Восточной Европы от верховьев реки Оки до южной Прибалтики. А именно: голядский (до XII—XIII вв. голядь жила в междуречье Москвы и Оки, следы близкого голядскому языка заметны в названиях водоемов между Днепром и Десной), ятвяжский (ятвяги жили в междуречье Немана и Западного Буга) и прусский (до XVIII в. на этом языке говорило население, жившее к западу от ятвягов, вдоль южного берега Балтийского моря). Три этих языка принято называть западнобалтийскими. О том, что когда-то, до сложения восточнославянских народностей — русских, белорусов и украинцев, на территории нынешней Белоруссии и смежных районов России жили носители балтийских языков, свидетельствуют названия местных рек и речек. В большинстве своем они являются по происхождению балтийскими: сменив с течением времени язык, потомки древнего населения оставались жить на земле предков, сохраняя, в частности, и древние местные географические названия.

http://slovarfilologa.ru/19/

В древности Балты преобладающе жили на территории где в настоящее время расселены современные славяне.
Западные балты в совокупности с пруссами стали в основном: поляками, белорусами, литовцами и не значительно немцами. Также определенная часть Западных балтов переселилась на земли северо-восточной Руси. Словосочетания, которые встречаются в документах: "из Прус", "из Немец", "из Литвы"(свидетельствующие о выходе некоторых русских аристократических родов), говорят о их западно-балтском происхождении.
Но здесь надо четко понимать, что понятие Балто-славянская общность, это придумали лингвисты, что является всего лишь гипотезой. А вот современные генетические исследования показывают, что балты, это всего лишь одна из ветвей восточнославянских родов(R1a-Z92 это основной маркер балтов, и из славян присутствует только у восточных славян), которые мигрировали из Европы в северо-восточном направлении.

Принятое в 1556 г. «Уложение о службе» закрепляло порядок функционирования дворянского поместного войска. Военная служба дворян была наследственной, пожизненной и начиналась с 15 лет. Не явившийся на службу дворянин подвергался телесным наказаниям, лишался поместий, а нередко и жизни.

"В начале XVI века пограничные войска стояли ещё в Туле.
Немного позже их посылали на службу уже южнее - в Белев и Одоев. В конце 1510-х гг. в северных городах появляются особые воеводы - прибывшие из Москвы организаторы обороны. В первой половине XVI века граница шла ещё по Оке, а главным центром борьбы с врагом и организации обороны была Тула.
Наступательное движение в степь стало особо заметным после взятия Казанского ханства в 1552 г. В этом же году в бассейне Оки, на реке Шати, вблизи Ногайского шляха, был построин город Шацк, затем - город Ряжск у той же татарской дороги. В 1550 - гг. на южных рубежах России была построена большая засечная черта. Она тянулась от Рязани на Тулу, верхнюю Оку, на Венев, Белеев и Лихвин. Ряд городов современного Орловского края был создан как часть этой системы обороны. В 1556 г. был основан Болхов. Наряду с Мценском он стал важным центром защиты от татар. Около города была сооружена засека. Береговая служба, сосредоточенная первоначально на Оке, позже передвинулась на реку Быстрая Сосна."
Надо отметить, что Мценская крепость с середины 16, до середины 17 века имела наиважнейшее значение для обороны южных рубежей, имела большую площадь, неприступные стены, большой военный гарнизон. С 1599 г. линия обороны("Берег" ), которая проходила по левому берегу р.Оки,исчезает и полки ставятся только в украинных городах. Они выдвигаются далеко вперед, к югу: большой полк стоит в Мценске, передовой — в Новосили, сторожевой — в Орле.
В, связи с тем, что в Мценске располагался большой полк, Мценск стал военным центром. Служба, в большом полку считалась престижной, для любого сына боярского.
В 1614 г. воеводой во Мценск был назначен Юрий Иванович Косой(Шаховской). По характеру Косой был человеком храбрым
и деятельным, он придавал большое значение родовитости.

Добрый день всем,

подскажите пожалуйста, если кто знает,
вот что имеется:

Писцовая книга Орловского уезда, писца Яковлева, 1594-1595 гг.
"№ 920. За Ортемьем за Онофреевым сыном Вехова в починке Демине под Зеваловым болотом...".

Отказные книги поместий, вотчин и пустых земель Орловского уезда, 1625-1651 гг.:
"Лета РМД (144-м = 1636 г.) в Орловский уезд в Корчевской стан в Ортемовское поместье Онофреева сына Вехова жеребей пустоши что был починок Деменин. Тутошние люди сказали, что Ортема Вехова не стало давно а после него жон и детей никого не осталось"

Переписная книга Орла и Орловского уезда переписи Несвицкого, 1646 - Веховых нет



как понять происхождение помещиков Веховых?
возможно ли это вообще узнать?
откуда могли они появиться? есть версия, что из казаков (в последствии был такой казак-пластун Веха).

в 1677 Веховы появляются в Калуге но те ли это или нет, пока не понятно (хотя и там, и там - река Ока. Могли уйти вверх)

при этом в Орловском уезде они писались через "Е", а в Калуге уже через Ять. Значит ли это, что это другие?

были ли какие-то примеры такого перемещения из Орловского уезда в Калугу?

Заранее благодарен за помощь)