история Новгородчины - Генеалогический форум ВГД

Из книги В. Сергеевича Древности русского права. Т.3. Землевладение. Тягло. Порядок обложения

В октябре 1477 г. Великий князь Иван Васильевич выступил в поход против Новгорода. До вооруженного столкновения дело, однако, не дошло; мирные переговоры начались немедленно вслед за приближением Московского войска к Новгороду. В начале января следующего года новгородцы подчинились воле великого князя на основании особого "целовального списка". Список этот был составлен в стане московского государя согласно с пунктами, предложенными новгородцами и удостоенными его одобрения. По приказу великого князя список был переписан дьяком новгородского владыки, скреплен его подписью и печатью и печатями от пяти концов Новгорода.

Этот знаменитый документ не сохранился и нам неизвестен. Мы можем, однако, составить себе понятие о его содержании по переговорам царских бояр с новгородскими послами и на основании собственных слов Ивана Васильевича, сказанных представителям Новгорода.
Отменяя вечевое устройство, государь порадовал свою отчину, обещал не вступаться в земли и воды новгородцев, не наряжать их на службу в Низовскую землю, оставить в Новгороде суд по старине и не увеличивать дани выше установленной этим соглашением нормы.
В этом обещании заключалась большая уступка новгородским требованиям и существенное ограничение власти великого князя. Первоначальное намерение великого князя было иное, он хотел "государствовать на своей отчине, Великом Новегороде, так, как государствовал в Низовской земле, на Москве". Можно поэтому сомневаться в искренности окончательного решения московского государя. Он не скрепил обещаний своих крестным целованием и не разрешил сделать это ни боярам своим, ни будущему новгородскому наместнику. Политика Ивана Васильевича отличается чрезвычайной настойчивостью, дальновидностью и цельностью, а вместе с тем и великой осторожностью. Он не любил резких мер, избегал насилия и кровопролития. Он предпочитал поставить в такое положение своего противника, чтобы тот понял невозможность сопротивления и уступил сам. Отмена новгородского веча была достигнута без единого выстрела. Государь удовольствовался этим успехом и отложил все остальное до более благоприятного момента. Надо было дать новгородцам время успокоиться и освоиться с новым порядком вещей. На первый раз великий князь ограничился тем, что велел захватить и свезти в Москву: Марфу Борецкую с внуком, Ивана Кузьмина Савелкова, Окинфа с сыном Романом, Юрия Репехова, Григорья Арзубьева и Марка Панфилиева. Имущества их были конфискованы. В чем заключалась вина этих людей, летописец не говорит. Надо полагать, они составляли зерно партии, противной московским порядкам.

До 1484 г. государь Московский остался верен своему слову и не касался земель и вод новгородских. Под этим же годом в летописи записано:
"Тоеже зимы поймал князь велики блших бояр новгодцкых и боярынь, а казны их и села все велел отписати на себя, а им подавал поместиа на Москве; а иных бояр, которые коромолю држали от него, тех велел заточити в тюрмы по городом".
Поиманием Марфы Борецкой с семью товарищами, значит, крамола не была уничтожена. В 1484 г. оказались новые крамольники. Но дело не ограничилось наказанием виновных. С московской точки зрения, виноват был весь Новгород. В нем удержались порядки, не соединимые с дальнейшим развитием Московского государства. Новгородцы, на основании соглашения 1478 г., служили только в пределах Новгородской волости, а в службе нуждалось все Московское государство. Размер новгородской дани определялся тем же соглашением, а не постоянно возрастающими нуждами государства. Иван Васильевич, конечно, не мог примириться с такими ограничениями своей власти. Надо было слить Новгород с Москвой, и надо было сделать это основательно. Чтобы уничтожить гнездо старых новгородских преданий и порядков, созданных "целовальным списком" 1478 г., у Ивана Васильевича нашлось подходящее средство: вывод новгородцев из Новгородской волости в Москву и водворение на их местах новых московских людей. Начало такому слиянию Новгорода с Москвой Иван Васильевич и положил в 1484 г. Мера решительная, и осуществлена была она в больших размерах. В 1484 г. было выведено из Новгорода более семи тысяч житьих людей. Да кроме того, государев наместник, Яков Захарьич, многих еще пересек и перевешал; на них пало подозрение в желании убить его. В 1489 г. последовал новый вывод новгородских бояр, житьих людей и гостей; в этом году перевели в Москву более тысячи человек. Им дали поместья во Владимире, Муроме, Нижнем, в Ростове и других городах.

Это перемещение новгородцев в Москву, а москвичей в Новгород повело к составлению чрезвычайно важного памятника древнего новгородского землевладения, писцовых новгородских книг конца XV века. Возникновение переписи земельных владений относится к очень глубокой старине. Древнейшие указания на перепись Неволин находит в памятниках начала XII века. Такая крупная мера, как замещение новгородских владельцев московскими, потребовала составления новой переписи. К ней должны были приступить с началом переселения. Древнейшие из дошедших до нас новгородских писцовых книг составлены не в эту первую перепись, а в одну из позднейших, надо думать, вторую1. Но они содержат в себе данные и более древней переписи, которая называется в них "старым письмом". Это "старое письмо" и есть, по всей вероятности, первая по покорении Новгорода перепись. Писцовые книги конца XV века, называя новых владельцев, переведенных из Москвы в Новгород, приводят и имена старых, у которых земли эти были отобраны, например:
"В Бологовском погосте великаго князя волостка Лyкинская Толстого с Варяжой улицы за Андреем Микитиным сыном Заболотцкаго в поместие".
"В Бологовском же погосте великаго князя деревни Пантелеевские Олисова с Иворовы улицы за Федьком, Ивановым сыном Волынскаго, в поместие".
"В Бологовском же погосте великаго князя деревни Киприановские Арбузьева на Святом озере за Костею, за Власовым в поместие".
Так как отобрание это совершилось не в один прием, а последовательно, то писцовые книги различают "новосведеных бояр" от "старосведеных", не обозначая, однако, когда именно кто был сведен. В момент составления этих книг не все новгородцы были сведены; в книгах описываются и владения этих еще оставшихся на своих землях владельцев. Они дают, таким образом, материал для изучения не нового только поместного владения, введенного Иваном Васильевичем, но и старинного новгородского. Черты старинного новгородского землевладения наблюдаются не на одних только землях уцелевших на своих местах новгородцев, но и на землях новых помещиков. Перемена коснулась только хозяев, а хозяйство осталось старое, новгородское. И в каких-нибудь 10—12 лет ему и нельзя было существенно измениться. Новые хозяева водворились в домах старых бояр, в их комнатах и на их кроватях, и стали, на первых порах, совершенно в то же отношение к хозяйству, в каком были "старо- и новосведеные бояре". Опись их сел и деревень пестрит указаниями на новгородский хозяйственный быт. Приведем несколько примеров.

Деревня Ветка, принадлежавшая Ивану Петрову Чашникову, была отобрана на великого князя и пожалована новгородскому владыке еще "до перваго письма". В описании ее читаем: "А стараго дохода шло Ивану Петрову (Чашникову) три борана, а из хлеба треть".
В Бологовском погосте великий князь конфисковал село Медведево, принадлежавшее братьям Шалимовым. Вслед за описанием дворов и обеж этого села читаем: "Стараго дохода не было, пахал их Степан (Шалимов) с братом своими людьми на себя".
Село Честово на реке Мете было отдано в поместье А.М.Сарыхозову с детьми. С него также в новгородское время дохода не было, потому что "в нем жили сами бояришки".2
Писцовые книги конца XV века дают нам, таким образом, картину старинного новгородского землевладения. Из них мы можем узнать, кто мог владеть землей и на каком праве, в каких отношениях находился владелец к населению земли, как вел хозяйство, какие получал доходы.
Начнем с первого вопроса, вопроса о том, кто мог владеть в Новгороде недвижимостями?
В Новгороде недвижимостями могли владеть как лица физические обоего пола, так и лица юридические. В числе сведенных владельцев встречаем: бояр, купцов, посадских людей, крестьян, владыку, его слуг, попов, монахов, монастыри и церкви .

________________________________________

1Мы имеем в виду писцовые книги: Вотской пятины второй половины, издана Беляевым в XI и XII кн. "Временника" за 1851 г.; Деревской пятины, Вотской — первой половины и части Шелонской изданы Археографической комис. 1859—1886 гг. Все эти книги составлены в самом конце XV века, 1495—1500 гг.
Что перепись Деревской пятины есть именно вторая, на это указано на с. 226. После описания деревень Богд. Трубицына, отданных в поместье детям Фед. Шалимова, там сделана такая приписка:
"А се те деревни, которые сажал вел. князя староста, Ивашко, на трубицынских же землях после первых писцов".
2Новг. писц. кн. III. 23; I. 100
3Новг. писц. кн. I. 128, 147, 296, 318, 886; II. 150, 449, 453, 485, 550; III. 5, 14, 23, 358, 444, 680, 727, 756, 876.

Из книги В. Сергеевича Древности русского права. Т.3. Землевладение. Тягло. Порядок обложения
(продолжение)

В Новгороде, как и во всей Древней Руси, термин боярин означал всех состоятельных людей, к которым принадлежала и весьма широкая масса землевладельцев; весьма понятно, что эти состоятельные люди очень различались по своему богатству, что и выражалось в предикатах: большие бояре, великие, нарочитые и в противоположность им — меньшие. Это различие оставило свой след и в писцовых книгах, но несколько в иной форме. Небольшие земельные владения называются в них "боярщинками", а прежние их обитатели "бояришками"; о более же крупных владениях выражаются так: "Ивановская боярщина", "из старины был двор боярский". Имения купцов тоже называются боярщинами1. Описание конфискованных новгородских сел и деревень ведется в таком порядке. Сперва описываются конфискованные села и деревни, оставленные государем за собой или отданные в поместья, а в конце каждого погоста описываются деревни "своеземцев". Кто эти своеземцы? Ответ на этот вопрос чрезвычайно прост: он дается самим содержанием описания. Перед своеземцами описаны земли, конфискованные государем и розданные в поместья. Помещики сидят на пожалованных им государем землях, они не своеземцы. Кто же своеземцы? Это остаток новгородцев, у которых земли еще не конфискованы. Они продолжают еще сидеть на этих землях, они — своеземцы. У кого земли отобраны, старо- и новосведенные бояре и бояришки, тоже были своеземцы, да перестали ими быть: их испоместили на московских землях, и они стали помещиками, а были своеземцами.

"Своеземец" — вот типическая форма древнего новгородского землевладения. Новгородец сидел на своей земле. Он собственник, он наследует эту землю и распоряжается ею. Земля своеземца-попа называется его отчиной (Новг. писц. кн. III. 444).
Иван Васильевич начал конфискацию с земель крупных бояр, как более опасных противников московских порядков. Более мелкие своеземцы остались пока на своих отчинах. Но это вовсе не значит, что владения их пользуются привилегией неприкосновенности. Это временный порядок и только. Полное слияние с Москвой должно было совершиться и по отношению к ним. Это вопрос времени и обстоятельств, не более. В погосте Виньевском своеземцу Мите Онтипину принадлежала деревня Новина в один двор и в одну обжу. Владение очень небольшое, крестьянское; но и оно оставалось за ним только до 1500 г. В этом же году деревня эта была конфискована и отдана трем братьям, князьям Кропоткиным, Ивану, Федору и Тимофею Александровичам, конечно, для округления их поместий. То же случилось и с своеземцевской деревней вдовы Оринки. По переписи конца XV века она отобрана на государя, но оставлена за Оринкой и ее детьми из платежа оброка; а в 1499 г. взята у Оринки из оброка и отдана в поместье Ушакову. В писцовой книге Деревской пятины 1581 г. находим такое место: "Были деревни своеземцевы, а ныне за государем"2. Вывод новгородцев продолжается и в XVI веке.
Познакомимся несколько ближе с этим последним остатком новгородских своеземцев, в их прежнем еще состоянии.
Среди своеземцев мы находим: купцов, посадских людей, иконников, конюха, попа, крестьян, словом, лиц всевозможного положения3.

Городские жители тоже владеют землей, как своеземцы. Корельские посадские люди суть своеземцы, они имеют земли в Ровдужском погосте Вотской пятины. Купец, Ивашко Холопец, живет в Ивангороде, а в Буряжском погосте имеет три деревни. У новоторжца, О.М.Филина, есть деревня в Ясеновичском погосте, а у М.Боборыкина, с Буяны улицы, там целых три деревни. У новгородца Ф.М.Воронкина, с Добрыни улицы, есть деревня в Гдицком погосте, а сам он живет в Копорском уезде4.
Городские места принадлежат новгородцам тоже как своеземцам, на правах собственности. В городе Кореле на посаде есть своеземцовы дворы. В городе Яме горожане имеют свои своеземцевские дворы на посаде и внутри города.
Своеземцы распоряжаются своими землями как собственностью. Они дают их в приданое за дочерьми, меняются ими и пр. (Новг. писц. кн. I. 8; III. 76 сл.).
К своеземцам относятся и те монастыри и церкви, у которых старинные их владения не были отобраны, а также и сам владыка. И действительно, такие старинные владения духовных учреждений описываются иногда под рубрикой своеземцев непосредственно вслед за своеземцами, то есть тоже как своеземцы. Такой порядок нередко встречается в описи Вотской пятины. К рубрике своеземцев отнесены, например, монастырские земли в погостах Городенском, Сакульском, Кирьяжском, Иломанском, Лузском, Тесовском, Спаском и др.5

Посмотрим теперь на размеры владений последних новгородских своеземцев. Они очень различны. Владения самых бедных ограничиваются одной деревней и одним двором. Но нередки владельцы 7 и 8 деревень, а встречаются и более богатые. У Никиты Павловича Рогульского в двух погостах было 10 деревень, ржи высевалось на землях, им и его крестьянами, до 400 пудов; у брата его, Исаака Павловича, было 12 деревень, ржи высевалось тоже до 400 пудов; у Степана Кузьмича Гаврилова было 10 деревень, ржи высевалось до 300 пудов; Иван Кузьмич Орефин жил в сельце Иванове, к которому тянуло 12 деревень, у него высевалось до 480 пудов ржи. Это все очень состоятельные люди6. Самый маленький из них, С.К.Гаврилов, по теперешнему высеву в С.-Петербургской губернии (от 9 пуд. до 12 на десятину), должен был иметь от 25 до 33 десятин в поле, а в трех полях от 75 до 99 десятин одной пахотной земли. К этому надо прибавить соответствующее количество земли на двор, выгон, огород, луга и леса. Такой участок при 33 дес. запашки будет превосходить тот размер поместья, с которого в половине XVI века служилый человек должен был выступать в поход на коне и в полном доспехе, а в дальний поход и на двух конях. А Орефин был богаче Гаврилова более чем на целую треть. Однофамилец этого Орефина и, конечно, родственник, Михаил Орефин, имел село и к нему 18 деревень; он сведенный бояришек. Село и деревни его достались князьям Кропоткиным, двум Андреям да Василью Александровичам (I. 429).

Наряду с такими, можно сказать, богатыми своеземцами встречаем и весьма бедных. Владения некоторых не переходят за пределы обыкновенного крестьянского участка, который они и обрабатывают своими руками, например:
"В Турнах деревня (своеземца) Омельяникова Панкратова, деревня Матвеевское: двор сам Омельянко Панкратов, сеет ржи 2 коробьи, а сена косит 20 копен, обжа". Или: "Деревня Дуплево (своеземца) Лучкина да Федкова да Иевлева, Орефиных детей Дорофеева. Двор сам Лучка да Иевко да сам Федко, сеют ржи 6 коробей, а сена косят 50 копен, 2 обжи".
В первом случае на владельца приходится от одной до двух десятин; во втором — на трех своеземцев, родных братьев, живущих в одном дворе, — от 3 до 4 десятин в поле. Что это за своеземцы? Это, конечно, крестьяне-собственники, которые сами пашут, сеют, косят.
Итак, последние новгородские своеземцы представляют чрезвычайно широкий класс, который внизу начинается крестьянами-собственниками, и восходят до людей, могущих жить доходами со своих земель, не прикладывая к ним собственных рук.
Зажиточные своеземцы сдают свои земли в аренду крестьянам и имеют своих людей (рабов), силами которых и пользуются для обработки собственной запашки7. Это те же "бояришки".
Своеземец назывался иногда сокращенно — земец8.

________________________________________

1Новг. писц. кн. I. 54: "В Посонском же погосте великаго князя деревни Кононовские Офромеева, купетцкия, с Лубяницы"... А в итоге: "и по старому писму в обеих боярщинках" и т.д.
2А случалось и так. Одни из лиц известной фамилии сводились в Москву, а другие той же фамилии оставались на своих местах и показаны среди своеземцев. У Алексея Спенцына деревня конфискована на государя и отдана в поместье, а Якуш, Дмитрий и Гридя Спенцыны описаны вместе со своеземцами. Все эти Спенцыны живут в одном погосте и, конечно, родственники, но один сведенный бояришек, а остальные своеземцы (Новг. писц. кн. I. 35—38, 248; II. 242—243; Неволин. О новгородских пятинах. Прил. IX. 274).
3Новг. писц. кн. III. 50, 105, 550, 581, 879; IV. 36, 127; Временник XII. 4 и след. — Русская правда говорит только о княжеских конюхах и конюших. Но они, конечно, были и у частных лиц. О конюхе-своеземце, упоминаемом в III кн., 50, сказано, что он с Развазжи улицы. Это, может быть, конюх частного человека, у которого был свой дом на Развазжей улице.
4Временник. XII. 5 и 104; Новг. писц. кн. I. 69; III. 36, 65. После описания владений и дохода Воронина в писцовой книге приписано другой рукой: "И се по старине".
5Временник. XII. 30, 64, 139, 178; Новг. писц. кн. III. 22, 51, 65, 78, 104, 276, 276.
6Временник. XII. С. 17 и след. и 47 и след.; Новг. писц. кн. I. Стб.555.
7Временник. XII. 13, 30; Новг. писц. кн. I. 319; II. 236. На с.20 "Временника" итог дворов, людей и обеж подведен неправильно, он показан выше действительного. Такие ошибки нередки.
8Наши историки давно заметили новгородских своеземцев, но они видят в них некоторый определенный класс людей. Первый высказался в этом смысле И.Д.Беляев. У него своеземцы то же, что в других местах помещики, то есть лица, обязанные за землю, которую получили от новгородского веча, нести военную службу (Рассказы. II. 68). К этому мнению присоединился г-н Чечулин (Города. 126); но у него, кажется, остались некоторые сомнения относительно правильности принятого им мнения. Заключаем это на основании тех сетований о скудости дошедших до него известий о своеземцах, которые он высказывает и на с.43, и на с. 125. Но раньше Беляевым было высказано другое мнение, хотя только в виде предположения. "Вероятно, — говорит он в исследовании о поземельном владении, — это старинные новгородские вотчинники". Совершенно верная догадка, хотя слово "старинные" придает односторонний, а потому и неверный признак. Нельзя не пожалеть, что в "Рассказах" он стал на другую точку зрения. Г-н Соколовский думает, что "своеземцы были владельцы небольших участков, которые, кажется, не были собственниками своих участков" (Очерк истории сельской общины. 10). Ближе к истине г-жа Ефименко. Она видит в своеземцах мелких собственников, которые, однако, с точки зрения права, ничем не отличались от крупных (Крестьянское землевладение на Крайнем Севере. 1884. 196). Профессор Владимирский-Буданов считает своеземцев сельскими тяглыми частными собственниками, но видит в этом редкий и исключительный случай. Близко к этому и мнение А.С.Лаппо-Данилевского (Прямое обложение. 100).