Лавринович

Мастер редчайшей профессии не знает, кому передать свои навыки

интервью с Сюзанной Лавринович. Саратов.

Вы бы видели, какая напряженная тишина стоит в зале, когда читает мастер художественного слова Сюзанна Леонардовна Лавринович! В последнее время она практически ежедневно выступает перед детьми в возрасте от 2-х до 8 лет. Казалось бы, ну что могут понять дети в таком малом возрасте? Но когда актриса рассказывает ребятишкам русские народные сказки и произведения детских писателей, у маленьких слушателей загораются глаза, они буквально ловят душой каждое слово, каждый жест рассказчицы.

Многие годы мастер художественного слова Лавринович проработала в Саратовской филармонии. Выйдя на пенсию, она не оставила своего любимого дела. Ведь недаром кто-то сказал, что бывших актрис не бывает. Последние десять лет выступала Сюзанна Леонардовна в Саратовской областной научной библиотеке, каждый год подготавливая новую большую программу. Несмотря на свой почтенный возраст, который не скрывает (совсем недавно отметила творческим вечером 80-летний юбилей), до сих пор выступает с оригинальными литературными программами в детской библиотеке им. А. С. Пушкина, сотрудником зала искусств которой является сейчас. В прошлом году мы были свидетелями того, как после сильного снегопада Сюзанна Леонардовна пешком, по сугробам пробиралась в областной медицинский колледж с одной-единственной целью: в дни памяти Пушкина рассказать студентам о нем. Причем совершенно безвозмездно. Она считала это своим гражданским долгом.

Особой популярностью в последние годы пользуются составленные самой Лавринович литературные композиции о жизни и творчестве Анны ГЕРМАН, Эдит ПИАФ. Спустя год после этих встреч я услышала признание одной студентки: «Я до сих пор помню последние слова рассказа об Эдит Пиаф и все думаю над ними — «Она жила как чувствовала!» А опытный врач-реаниматолог нам как-то призналась: «Мне иногда даже ночью вспоминаются «Фиалки по средам» Моруа, которые я очень давно услышала в исполнении Лавринович».

Сюзанна Леонардовна наделена уникальным даром: она не только Толстого и Чехова читает так, что вы видите все события наяву, но и кинематографически ярко и увлекательно умеет вспомнить события своей собственной жизни. Вот о ней мы и попросили ее рассказать.

— Мой отец — чистокровный литовец из Вильнюса Лауриновичус. В 17 лет он стал связистом Красной армии. Мама же по происхождению дворянка. Самым большим потрясением ее жизни была гибель родного брата во время гражданской войны. И боль за эту потерю она перенесла на своего мужа-красноармейца. Родственники мамы не называли моего отца по имени — только «этот». А моя маленькая двоюродная сестренка даже как-то плюнула отцу в лицо, столько плохого об «этом» она слышала. Мама воспитывала меня в строгости. Когда мне исполнилось 12 лет, сказала: «Теперь все — на семью стирать будешь ты». До сих пор помню наше корыто.

— А как из Литвы вы попали в наши края?

— Отец заболел малярией, и врачи посоветовали ему перебраться в более сухое место. Родители выбрали Куйбышев на Волге. Нас подселили в комнату, уплотнив ее прежних хозяев, которые так и не смогли нам этого простить.

— А самые трагичные события вашего детства?

— Они тоже были. Отец переписывался со своим отцом, который так и остался жить в Литве. Почту нам бросали в щель под дверью. Сосед как-то поднял письмо и увидел обратный адрес: «Литва». А тогда, в 1939 году, Литва не входила в Советский Союз. Сосед тут же сообщил о письме куда следует. В три часа ночи к нам вошли трое. Мать впервые села ко мне на раскладушку и обняла за плечи. Она вся мелко-мелко дрожала. «Пожалуйста, вашу переписку с отцом!» Отец отдал. «Ничего не брать с собой!» Мать хотела обнять отца — не разрешили. Забрали в НКВД. Я в тот момент не волновалась: эти трое говорили вежливо, спокойно. Позже нам сообщили, что отец находится в местечке Кряж неподалеку от Куйбышева. Мы с мамой пошли туда пешком. Территория лагеря была площадью с большой стадион. Я смотрела на людей, которые ходили, понурив головы, за колючей проволокой. Но отца я не видела. Через полтора года он внезапно вернулся домой, и так же ночью. Теперь дрожала я. Отцу повезло, что был уже 1939-й, а не 37-й год. Спасло то, что на запрос командир погранзаставы в Псковской области дал отцу отличную характеристику. К счастью, это был тот же человек, который принимал отца в Красную армию в 1918 году.

Отец вспоминал такую картину. В камере все стояли — сидеть было негде. Вдруг открывается дверь, заводят полковника. Один из арестованных сразу встал уступить место: «Товарищ полковник, садитесь!» — «Я при советской власти сидеть не буду!» Так и остался стоять, пока за ним не пришли. Больше его не видели.
http://www.saratovnews.ru/news...ad-image-2

Ищу деда и прадеда